Тут подходят эти двое.
Девушка-девушка, а можно с вами познакомиться?
Я сказала, что мне четырнадцать.
Они проигнорировали мои слова, сказали, чтобы я не ломалась, и что они мне покажут, как мальчики из города могут ушатать красотку из нашего села.
Начало в подборке «Случайная дочь» — ссылка в конце этой публикации.
Эпилог. Год спустя
— Да мы ничего такого, начальник, она сама первая начала, бросилась на нас, как ненормальная, да мы… — бормотание пьяных до почти невменяемого состояния парней Андрей почти не слушал.
Вместо этого сосредоточив все внимание на Вере, сидящей напротив него.
— Итак, Вронская Вера Андреевна, рассказывайте, что произошло.
— Пап, вот чего ты начинаешь с такого официала.
При слове «пап» со стороны скамейки, где сидела «несчастная парочка», раздался жалобный скулеж. Видимо, поняли, как влипли.
И, возможно, при других обстоятельствах Андрей бы даже пожалел иди…ов. Но только в том случае, если бы они не проходили подозреваемыми по делу о попытке из нас ило вания несовершеннолетней.
— Давай не папкай, а рассказывай, — вздохнул он, начиная заполнять шапку протокола.
— Сеня и Миша на соревнованиях в городе, сам знаешь. Нам с Машей стало скучно и мы решили пойти на дискотеку в ДК.
Не пили, не курили, ни с кем не знакомились – просто потанцевали, пообщались с другими девчонками и в восемь вечера решили идти домой к Маше.
Она отошла в туалет, а я ждала ее снаружи. Тут подходят эти двое.
Девушка-девушка, а можно с вами познакомиться?
Я сказала, что мне четырнадцать.
Они проигнорировали мои слова, сказали, чтобы я не ломалась, и что они мне покажут, как мальчики из города могут ушатать красотку из нашего села.
Один из них, вот тот вот, схватил меня за руку и потащил к машине.
Я закричала, чтобы они отпустили, но второй отвесил мне пощечину и сказал, чтобы молчала, а то хуже будет.
Дальше я провела серию ударов по болевым точкам, уложив одного товарища полежать в позе буквы «зю», а там уже и Маша подоспела, обоим добавила за все хорошее и против всего плохого.
— Понял, записал, свободна. Машу пригласи, еще за ней записать надо.
— Андрей Геннадьевич, только бабушке не говорите, что я этих людей обозвала е… х… и п…, — попросила Мария, стоило ей зайти в кабинет и сесть на место Веры. – Она пригрозила, что еще один мат от меня услышит – и я в лагерь не поеду, а в лагерь не ехать из-за этих п… мне очень сильно не хочется.
— Мария, если бы я не был на работе, то сообщил бы тебе, что между руганью и называнием вещей своими именами есть большая разница.
Но так как я на работе, могу лишь сообщить, что все твои слова, сказанные товарищам в процессе разборок, меня не касаются, куда более интересна суть происходящего во имя великого протокола и вот этой вот всей горы бумаг.
— Нам с Верой стало скучно и мы пошли в ДК потанцевать… — принялась излагать Маша свою версию истории. Которая ничем не отличалась от Вериной.
Пошли, потанцевали на, по сути, «детской» дискотеке (не зря же там было отсутствие ограничений по возрасту, запрет на алкоголь для взрослых и, вдобавок – куча надзирающих за детьми тетушек из числа работников ДК в самом зале).
Потом разминулись – и в этот момент к Вере прицепилась парочка городских парней.
Что эти самые парни забыли рядом с детской, по сути, дискотекой и, вдобавок – зачем именно прицепились к девочке, которая явно даже со всей этой косметикой не тянет на совершеннолетнюю, будет разбираться уже следствие. В лице Андрея и его коллег.
— Спасибо, Вера, за отличное ночное дежурство, — вздохнул Андрей.
Вообще-то он не должен был дежурить. Но эпидемия гриппа таки подкосила сотрудников местного отделения, а потому – на дежурства временно переключали всех, кого можно было, «отдариваясь» дополнительными выходными на любой другой день уже когда-нибудь потом, когда личный состав вернется из кроватей на свои рабочие места.
Нет, Веру он не винил. Даже больше – радовался, что этих судаков девчонка скрутила, по сути, сама.
Да, они и на ногах толком не стояли, но все равно – Вера, которую он знал раньше, скорей бы испугалась и не знала что делать.
А сейчас вот, спокойно от мут узила парней, вызвала полицию, а сейчас дожидается его в коридоре.
— Пожалуйста, скажи мне, что в камере много острых углов, куда они могут случайно упасть.
— Вера, ты знаешь правила – в камерах нет ничего нарушающего правила техники безопасности. Забавно, что углы ее не нарушают. Как и наличие сокамерников, которым будет известно, по какой статье товарищей привлекают.
— Спорим на желание, что уже завтра в отделении будут сидеть две заплаканные женщины, причитающие в один голос, что «бедные мальчики ни в чем не виноваты, немного выпили с кем не бывает, а эта мало..летняя ш… сама их спровоцировала».
— Ты? Спровоцировала? Вот этим вот мешком из-под картошки? Да ты в зеркало вообще видела, на какое чучело ты похожа.
— Эй, я же не придираюсь к твоим клетчатым рубашечкам а-ля «клерк из девяностых». И к твоему косплею Дина Винчестера с этой курткой из кожи неизвестного науке животного. А у меня, между прочим, оверсайз. Это так модно, сейчас все такое носят.
— Вангую, что моду пустили мамы из многодетных семей, чтобы убедить детей донашивать вещи не по размеру за старшими родственниками, — скептически покосился на «модный прикид» Веры Андрей. – Ты в порядке?
— Да в полном. В смысле, я не дам каким-то у..одам испортить нам вечер. Если что – я у Маши. А, и пап… Давай Наде ничего не скажем? Ей, в конце концов, волноваться нельзя.
— Все равно узнает, не от нас, так в отделении, когда на работу придет.
— Это да, — Надежда, теперь уже тоже Вронская, дорабатывала последние недели перед декретным отпуском. За то начальник отделения едва не оборвал Андрею уши, потому что «где мы теперь судмеда найдем на три года, Вронский, производитель, мать…, мало тебе было одной наследницы, решил еще одного забабахать».
А, между прочим, не он один решал. И Надя разговор завела, и Вера с Матвеем поддержали. Но почему-то виноват один он оказался, обидно даже как-то.
Дети вовсю препирались, пытаясь придумать брату подходящее имя. Не проходило и дня, чтобы они не пытались привлечь на свою сторону Надю с Андреем попеременно.
Впрочем, Андрею в этом вопросе слова не давали, когда она сначала предложил назвать ребенка «сын номер два», а потом – попросить придумать имя знакомого ветврача. А что, Фортуну со Следом он же назвал и в тему получилось?
След за прошедший год вымахал до семидесяти килограмм и теперь бегал по двору Надиного дома даже не думая о том, чтобы сунуться на грядки.
Каждого входящего на территорию собака встречала слюнявым умыванием и вообще выражала всякое дружелюбие.
Но был у этого хорошего мальчика и один подвох: если гость пришел в отсутствие хозяев, «милый собаченька» просто ложился у калитки или двери дома, в зависимости от того, как глубоко пришелец успевал проникнуть на хозяйскую территорию.
Маша так однажды просидела в доме три часа, ожидая Веру. А еще Андрею как-то пришлось убегать с работы на пять минут буквально, чтобы выпустить с территории почтальона, которая решила не швырнуть письма в ящик, где они бы промокли под дождем, а воткнуть их в дверь самого дома.
Ну и тоже постояла на крылечке, подождала немного.
Деньги от сдачи Вериной квартиры в Москве в основной своей массе идут на отдельный счет, доступ к которому девочка получит по наступлению восемнадцати лет.
Изначально Андрей и Надя боялись, что у Веры с Матвеем будут ссоры из-за того, что старшей они за счет «квартирных» денег могут позволить больше, чем младшему, у которого какой-либо «подушки из денег» не было.
Но здесь сказалось надлежащее воспитание обоих детей: Матвей понимал, что есть «общее», «Верино» и «мое», а потому не ждал, что по его первому желанию Верин компьютер будет передан ему в единоличное пользование.
Вера же никогда не дразнила мальчишку наличием каких-то вещей, отсутствующих у него. Даже наоборот, насчет того же компа сказала, мол, если меня нет и машина свободна – садись да играй.
— Ну и чего ты паришься? – однажды услышал Андрей обрывок разговора. – Даже если на бесплатное не поступишь – я тебе на учебу-то денег подкину потом.
— Вот еще. У меня у самого мозги есть, ими и поступлю. А у родственников клянчить на то, чего нужно самому добиваться – запа… (нехорошо), — припечатал одиннадцатилетний пацан в ответ на Верино предложение.
По поводу словечка этого на букву «з» у Андрея с мальчишкой, конечно, была беседа потом тет-а-тет, мол, лучше не использовать это самое «з» в разговорах с учителями, да и другими взрослыми тоже.
Но в целом ведь мысль верная! А как его пугали, когда они с Надей Матвея официально усыновили. Мол, будут ссоры между детьми, проблемы всякие, перетягивание внимание…
А вот ничего подобного! Если нормальный подход в воспитании применять – нет этих самых проблем. Тем более, что Вера с Матвеем взрослые почти и сейчас в таком возрасте, когда наоборот предпочтительней, чтобы взрослые в дела их не лезли и особо не наседали с контролем.
Надя с Андреем и не наседали. Только взяли с обоих детей слово, что если они куда влипнут – родители узнают об этом первыми.
Вера называет Надю мамой. Она и по документам ей мама, так уж решили они на семейном совете. В основном Андрей сделал это для подстраховки, чтобы случись вдруг что с ним – девчонка осталась под опекой кого-то нормального, а не залетела сначала в детдом, а потом – к каким-нибудь очередным «бескорыстным».
Сначала было тяжело, конечно – Диме даже пришлось провести пару бесед, объяснив, что нет – это не предательство Лиды и ее памяти, что так нужно для Вериной же безопасности, и что маме бы, кстати, не понравилось, если бы Вера оказалась в беде без поддержки нормального и знакомого человека, что уже произошло однажды.
Но здесь помогло и то, что Надя на девочку не наседала. Даже наоборот – сказала, что ее вполне устраивает быть просто «Надей», и что не для «мамканья» она на оформление удочерения согласилась.
А дальше все произошло как-то само собой. Как с Андреем в свое время. Полугода не прошло – и вот уже Надя «мама», Матвей – «брат», а скоро у них появится «еще один брат», которого все еще не придумали, как назвать.
— А давайте Димой назовем? – внезапно предложила как-то за ужином Вера.
Удивительно, но эту идею все поддержали единогласно. Вот уж действительно что бы они все без Димы делали.
Сколько нервов он им сберег своими советами и, главное – вот этими вот своими разговорчиками, после которых все сложное внезапно становится простым и понятным.
В жизни Андрея в прошлом и настоящем было много случайных встреч. Случайных обстоятельств, стечений событий и ситуаций, после которых внезапно появлялись люди, оставляющие в его жизни след или занимающие в ней самое важное место.
Случайно он познакомился с Надей и Димой. Случайно оказался сначала в райцентре, а потом – в Хурделево.
Но самой большой своей ценностью (хоть он и никому не признается в этом) Андрей считает ее – Веру Вронскую. Свою случайную, но теперь – бесконечно любимую и самую что ни на есть родную дочь.
Деревенская нахлебница