Когда Анфисе исполнилось десять лет, мамы не стало. Весь последний год она то и дело лежала в больнице, а в редкие недели, когда была дома, все равно не могла ничего делать. Но за это время, понимая, что неизбежное вот-вот случится, мама научила Анфису нехитрым премудростям домашнего хозяйства. Девочка умела запустить стиральную машинку, сварить суп в мультиварке, приготовить самые простые блюда.
Последние три месяца мама провела в хосписе, а Анфиса с папой навещали ее по субботам.
Но однажды в пятницу отец пришел домой очень поздно, отказался от ужина и почти сразу ушел в свою комнату.
Утром после завтрака Анфиса стала собираться к маме, но отец остановил ее:
– Мы больше туда не поедем, – сказал он.
Девочка сразу поняла, что случилось.
Когда они во вторник вернулись домой из кафе, где проходили пoминки, отец сказал:
– Я позвонил твоему классному руководителю, ты можешь побыть несколько дней дома.
Но Анфиса на следующий день собралась в школу – сидеть в пустой квартире было невыносимо. А так полдня в школе – все как обычно, потом дома – уроки, ужин, а еще два дня пройдут – и суббота. Только к маме они уже не поедут, и день надо будет пережить. Наверное, именно поэтому она еще долгие годы не любила субботы.
Как-то Анфисе позвонила бабушка Катя. Это была бабушка со стороны отца. Она жила здесь же, в городе, в своей квартире. Бабушка была еще не старая – всего шестьдесят лет, до пенсии она работала в городской администрации, но после операции на ноге могла ходить только с палочкой.
– Анфиса, ты не могла бы завтра приехать ко мне, а то я тут совсем не справляюсь, – сказала бабушка.
Конечно, девочка поехала. Оказалось, что надо было протереть пыль на полках с книгами, которых у бабушки было много, пропылесосить ковер и сходить в магазин за хлебом и молоком.
Анфиса все это сделала, они пообедали, а когда девочка собралась домой, бабушка положила ей с собой пакет замороженных пельменей и пирожки – с капустой и с повидлом.
– Приедешь домой, пельмени сразу в морозилку положи. Я их сама лепила, не покупные. Вам тут раза на три хватит. Отцу готовить на неделе некогда, да и ты лучше уроки делай или книжку почитай.
Анфиса стала навещать бабушку сначала пару раз в месяц, а потом и каждую неделю. Иногда и отец с ней ездил. Он не раз предлагал бабушке переехать к ним, но она отказывалась:
– У меня тут все вокруг знакомые, приятельницы время от времени заходят, да и жизнь налажена. А что не могу сама сделать, так Анфиса мне хорошо помогает.
А когда внучка не слышала, Екатерина Андреевна сказала сыну:
– Да и ты, Александр, не всю жизнь один будешь жить. Приведешь женщину, а я мешаться стану.
Елена Васильевна и ее двенадцатилетний сын Максим появились в квартире, когда Анфисе было тринадцать лет. Отец предупредил ее за неделю до того, как они переехали.
– Я понимаю, что тебя это не очень радует, но она хорошая, добрая женщина. Елена займется домом, тебе станет легче. А ее сын – почти твой ровесник – я думаю, что вы подружитесь.
Да, Елена действительно занялась домом: заменила шторы, расставила какие-то вазочки и статуэтки, разложила салфетки, и квартира стала выглядеть гораздо уютнее. Готовила она хорошо, по выходным пекла пироги или печенье.
Но подружиться с ней и тем более с Максимом не получилось. Елена обращалась к девочке только при необходимости, правда, была вежлива. Максим же почти все время сидел в своей комнате, в той, где раньше была мастерская мамы, и плотно закрывал дверь, если Анфиса проходила мимо.
Когда Елена с сыном вселились в квартиру, бабушка попросила внучку зайти к ней.
– Анфиса, я знаю, что ты еще мала для таких разговоров, но хочу, чтобы ты кое-что знала. Квартира, в которой вы сейчас живете, давно принадлежала твоим родителям – они купили ее, когда тебя еще не было. Мама, когда заболела, оформила на тебя дарственную на свою половину. Нотариус все это официально заверил. Я не сомневаюсь, что твой папа тебя никогда ни в чем не ущемит, но случиться может всякое. Поэтому у меня к тебе просьба: когда тебе исполнится восемнадцать, не подписывай никакие бумаги, не посоветовавшись со мной. А если не будет такой возможности, я ведь тоже не вечная, то обратись за помощью к Олегу. Ты его знаешь, он сын моей подруги – Валентины Владимировны. Олег – хороший адвокат. И последнее: пусть этот разговор останется между нами.
Время шло, жизнь в новой семье, сложенной из двух половинок, текла спокойно, без ссор и скандалов.
Правда, иногда случались недомолвки, которые разрешались путем переговоров.
Например, однажды Елена, которая никогда не обращалась к Анфисе с просьбой что-либо сделать по дому, пожаловалась мужу, что девочка ничем ей не помогает.
Отец спросил Анфису, так ли это.
– Наверное, так, – ответила девочка. – Я стираю и глажу свою одежду и убираюсь в своей комнате. И больше ничего. Пусть Елена Васильевна скажет, что мне еще делать.
Договорились, что Анфиса будет по субботам убирать всю квартиру и вечером после ужина мыть посуду и приводить в порядок кухню.
Вторая ситуация, которая могла бы стать конфликтной, возникла тогда, когда Анфисе исполнилось четырнадцать. Отец сказал, что он открыл на имя дочери счет, куда будет перечисляться ее пенсия по потере кормильца. Анфисе скоро поступать учиться – пусть деньги копятся на всякий случай.
– Получается, что эта сумма не будет вкладываться в семейный бюджет? – спросила Елена.
– Да, и это не обсуждается, – сказал отец. – Ведь алименты, которые ты получаешь на Максима, тоже лежат на отдельном счету и не расходуются.
Как выяснилось, предупреждение бабушки и предусмотрительность отца были не лишние – когда Анфиса заканчивала десятый класс, отец разбился на машине.
После траурных мероприятий возник вопрос, что делать с Анфисой. Елена официально была ей никем, бабушке-инвалиду опеку над внучкой вряд ли могли дать.
Елена не хотела брать на себя ответственность за девочку. Масла в огонь подливала и мать Елены, которая приехала сразу же после несчастья.
– Зачем тебе эта обуза? – спрашивала она дочь, не стесняясь того, что Анфиса все слышит. – Если бабке не дадут опеку, пусть отправляется в детский дом. А вообще, надо было ее после девятого класса отправить в колледж и отселить в общежитие. Есть у нее пенсия, вот пусть на нее и живет. Не хватало еще тебе содержать девчонку.
Анфиса собралась и ушла жить к бабушке. А та пригласила свою подругу – Валентину Владимировну и ее сына Олега, чтобы посоветоваться, как поступить.
– Неужели нет никакого выхода? – спросила Екатерина Ивановна у Олега.
– Выход всегда есть, – успокоил ее Олег. – Во-первых, ваше заболевание не входит в перечень заболеваний, при которых опекунство запрещено. Во-вторых, Анфисе уже шестнадцать, значит речь идет не об опеке, а о попечительстве. И в-третьих, исходя из интересов Анфисы, ей могут назначить не одного, а двух попечителей. И кстати, Елене Васильевне сейчас было бы очень выгодно стать попечителем Анфисы, но она этого не понимает. Я, конечно, могу ей все разъяснить, но захочет ли Анфиса еще полтора года жить с этой женщиной?
– Нет, я лучше с бабушкой, – поспешила отказаться девочка.
Олег взялся за дело, и в результате Анфисе назначили двух попечителей: ее бабушку – Захарову Екатерину Ивановну и Полянскую Валентину Владимировну.
Елена была рада, что ей не пришлось, как сказала ее мать, «брать на себя эту обузу», но, когда дело дошло до вступления в наследство, она разочаровалась. Ей, как вдове, полагалась половина от доли имущества супруга, то есть только одна четвертая квартиры, вторая половина делилась между ней, Анфисой и Екатериной Ивановной.
Таким образом, от квартиры, которую она уже считала своей собственностью, ей досталась всего одна треть. Анфиса, которой бабушка сразу же подарила свою долю, получила две третьих.
Да еще адвокат девчонки задал Елене вопрос, собирается ли она выплачивать Анфисе арендную плату за пользование всей квартирой и предложил заключить официальный договор аренды. Но Елена отказалась.
Тогда Олег составил исковое заявление в суд об определении долей в квартире в натуре. Когда решение суда, который закрепил за Еленой только одну из комнат, было получено, в двери двух других комнат врезали замки и закрыли их.
Елена устроила скандал, дважды пыталась вскрыть комнаты, но в конце концов смирилась. Правда, заявила, что оплачивать будет только треть счетов и не копейкой больше. Это было законное требование, только за воду и свет, там, где стояли счетчики, ей пришлось платить полностью.
Больше всего этим осталась недовольна мать Елены, которая планировала перебраться к дочке в городскую квартиру.
Прошло два года. Анфиса так и жила с бабушкой. Девушка окончила школу и поступила в университет на юридический факультет.
У Елены тоже произошли изменения – в ее жизни появился мужчина – видный красавец – Борис. Жить в одной комнате с сыном-подростком было неудобно. Она позвонила Анфисе и попросила разрешения открыть одну комнату.
Анфиса в ответ предложила:
– Елена Васильевна, а вы не хотите купить мою долю? Тогда вся квартира будет ваша.
Но Елена ответила, что таких денег у нее нет. А вечером она сообщила об этом предложении Борису. Тот заинтересовался и спросил, нельзя ли продать комнату Елены и купить в ипотеку общую большую квартиру.
Женщина подумала, посоветовалась с матерью и согласилась. Больше всего ее радовало то, что она сделает гадость Анфисе, продав комнату посторонним людям. Елена была уверена, что выкупить комнату восемнадцатилетняя студентка точно не сможет.
Она не знала, что Анфиса с бабушкой сами хотели купить у нее долю и даже приготовили деньги – бабушка продала дачу, а у Анфисы на счету сохранилась приличная сумма. Поэтому, когда Елена позвонила им и с усмешкой сообщила, что она собирается продавать свою комнату, они тут же согласились ее купить.
Анфиса была довольна – они с бабушкой сумели вернуть квартиру, где она жила с родителями.
А у Елены все закончилось очень печально: через неделю после сделки Борис скрылся вместе с деньгами, которые лежали у него на счету. Так что женщине с сыном пришлось возвращаться в поселок в двухкомнатную квартиру матери.
«Как все-таки несправедлива жизнь», – думала Елена.
— Ноги твоей сестры на моей даче больше не будет