— Представляешь, вот так вот взял – и выгнал Ксюшу с ребенком!
И ведь ничего не сделать по закону! Квартира его, куплена до брака.
А то, что она пять лет с ним живя эту квартиру содержала в чистоте – так это не считается!
Еще и тест на отцовство затребовал!
Судя по тому, что в ругательствах мать начала повторяться, ничего нового про бывшего мужа младшей сестры Нина уже не узнает.
Да и не особо ей интересно знать, что думают о нем мать и младшая сестра, поскольку они все равно не рассказывали всей правды, чтобы выставить Оксану в лучшем свете.
Ведь фразы о том, что муж – подлец каких поискать, звучат не так красиво в связке с некоторыми событиями.
Например, никто не хотел упоминать, что Оксана любила приложиться к бутылке и не чуралась мужской компании.
А где одна бутылка, там и вторая, а в измененном состоянии сознания так хочется любви, нежности и ласки, причем от ближайшей особи мужского пола, а не от родного мужа, который в это время может находиться где-то там, на далекой работе.
Да и какая разница, можно подумать, чем-то принципиальным муж и этот мужик, который рядом, отличаются.
А раз не отличаются, то можно пользоваться тем, что есть под рукой, а не ждать супруга.
Удивительно, что такая логика Дмитрию, бывшему Оксаниному мужу, не понравилась.
И если до этого ему многое не нравилось, но закидоны супруги он терпел ради общего ребенка, то после того, как поймал вторую половину на предательстве, заподозрил, что сын Ванечка может быть ему вовсе не сыном.
Благо, что нынче не тридцать лет назад – ДНК-тест на отцовство не занимает много времени и не тратит много денег.
По итогам внутрисемейных разборок жену с чужим ребенком Дмитрий выставил за порог, Оксана вернулась в родной город и сейчас, сидя на кухне маминой квартиры, жаловалась старшей сестре на жизнь.
Заодно и намекая весьма непрозрачно, что ей теперь понадобится вся возможная помощь родственников, чтобы поднимать ребенка.
— Может, тебе попробовать найти настоящего отца? Ты ведь помнишь, с кем еще, кроме мужа, была в примерные сроки зачатия? – с надеждой в голосе уточнила Нина.
«Ведь помнишь же?» — практически с истерикой повторил внутренний голос. Он еще надеялся на то, что у сестры есть если не порядочность, то хотя бы небольшое количество мозгов.
— Да мало ли, кто это может быть. Что я, по-твоему, всех с кем встречалась три года назад, должна помнить?
Ты вот помнишь, с кем … три года назад?
— Ты удивишься, Оксана, но да, я действительно их помню. Потому что три года назад у меня было всего два мужика за год и между ними, вдобавок, еще был интервал в пару месяцев, так как нового кавалера я ищу после того, как расстанусь со старым.
— Так, Нинка, а ну хватит! У Оксаны тяжелая жизненная ситуация, а ты еще ей нотации читаешь. Девочка ошиблась разок, с кем не бывает…
— Капец, — себе под нос произнесла Нина.
Потому что для нее в понятие «ошиблась разок» как-то не вписывалась череда малознакомых мужиков, сменяющих друг друга с такой скоростью, что даже невозможно было установить приблизительный список возможных отцов и связаться с ними для разрешения ситуации.
А ведь когда сама Нина те самые три года назад поругалась с парнем, с которым встречалась два года, а потом через два месяца встретилась со своим нынешним мужем, мама ей весь мозг чайной ложечкой выедала требованиями «прекратить вот эту вот мер..зость.
Надо было сразу определяться, кто тебе нравится и строить отношения с ним».
Впрочем, то, что в их семье процветали двойные стандарты, для Нины было не в новинку.
Одно ее радовало – из родительского дома она давно съехала, с мамой общалась постольку-поскольку и на свою шею садиться никому не позволяла даже при наличии родственных связей.
И Оксана об этом знала, но сейчас почему-то все равно на что-то надеялась. Или нет и все намеки были ориентированы исключительно на мать?
Спрашивать об этом Нина не рискнула, чтобы не спровоцировать очередную ссору. В конце концов, если сестрица начнет садиться на шею, она это поймет.
Поняла, поскольку попытки повесить на шею племянника начались уже две недели спустя.
Оксана не спешила устраиваться на работу (а зачем, если мама всегда поможет и все для нее сделает?), но вот личную жизнь взялась налаживать с первых же дней.
И поначалу мать справлялась с ребенком сама, но надолго ее сил не хватило.
И вот тогда она вспомнила, что у нее есть старшая бездетная дочь, которой полезно будет потренировать навыки, чтобы не допускать ошибок при воспитании своих детей.
Слушая разглагольствования пожилой женщины, Нина с трудом сдерживалась, чтобы не зар.жать в трубку.
Вот как интересно мама выворачивает, что действие, нужное ей, получается вдруг важным и полезным для Нины.
И ведь прокатывало. Ну, в прошлом, класса до десятого.
— Мама, я не нянька, не бесплатный детский сад и не санаторий, поэтому заканчивай эти уговоры и займись уже воспитанием своей любимицы.
А если нет – вызывай службу опеки и попечительства, пусть уже они Ксюхе мозги вправляют и объясняют, что раз раздвинула… и ребенок появился, то теперь ей придется за ним следить и его содержать.
— Кстати, о содержании. Нам нужны деньги на…
— Деньги можно взять на работе. Пусть Оксана туда устроится и сама на все нужное зарабатывает.
— Как можно так ненавидеть маленького ребенка? Это же твой племянник, родная кровь…
— У этой родной крови есть как минимум мать, пусть она его и содержит, — припечатала Нина, после чего положила трубку.
Еще три года периодически велись вот эти вот разговоры. Попытки давить на жалость и совесть попеременно, угрозы не помогать с гипотетическими Ниниными детьми, раз она не хочет проявить немного понимания и сочувствия.
Ну и, конечно – бесконечные оправдания Оксаны, которой не повезло и вообще ни в чем она не виновата…
От участия в жизни племянника Нина, кстати говоря, не отказывалась. Тем более, что Ваня характером пошел явно не в мать и никогда не проявлял свойственных Оксане наглости и требовательности.
Мальчик благодарил за подарки, просил на день рождения машинки и конструктор, а при виде недорогого планшета и вовсе принялся прыгать чуть ли не до потолка.
Говорил «спасибо» и «пожалуйста», а приходя в гости к Нине и ее мужу, вел себя прилично, слушался и даже вежливо предлагал помощь с мытьем посуды.
Короче, был тем идеальным образцовым ребенком, которого только могла пожелать себе каждая семья.
Пожалуй, именно из-за характера Вани Нина в итоге к нему привязалась. И участвовала в судьбе ребенка, но при этом делала это не так, как если бы Ваня был ее сыном.
Все-таки, тетка — это тетка: подарок на день рождения подарить, раз в месяц на какие-нибудь аттракционы сводить, ну и поболтать по видеосвязи пару раз в неделю.
Ваню это более чем устраивало, а вот Оксану и их с Ниной маму – злило до невозможности.
Гром грянул, когда Ваня закончил первый класс. Оксана к этому моменту нашла нового мужа, который проживал в Казахстане.
И решила уехать к нему, да только «забыла», видимо, сообщить о том, что у нее в наличии имеется ребенок от первого брака.
За пару месяцев до ее отъезда мама вдруг продала свою квартиру и купила «домик у моря».
И только потом Нина поняла, что женщина не сказала дочери свой новый адрес.
Зачем – стало ясно, когда на пороге возник племянник с рюкзачком, в котором обнаружились только его документы и записка:
«Пора тебе вспомнить о том, что значит помогать своей семье. Сачковала пять лет, теперь изволь исполнять свои обязанности. Нас с мамой не ищи, мы этого не хотим».
— Звони в полицию, — скомандовала Нина мужу.
Была призрачная надежда, что Оксана еще не успела улететь из страны и ее задержат в аэропорту, снимут с рейса и устроят сладкую жизнь за такую вот подставу.
— Не надо в полицию! – заплакал Ваня. – Я не хочу в детский дом, не хочу, не хочу, не хочу!
Тетя Нина, не надо, пожалуйста, я буду хорошим, я помогать буду, хорошо себя вести, я…
Пока Игорь звонил полицейским, Нина, как могла, успокаивала Ваню.
Конечно, у нее рука бы не поднялась отдать племянника в детский дом. Но и оставить ситуацию, как есть, она тоже не могла.
И дело даже не в возможном наказании Оксаны, а в том, что у них с мужем не было ни прав, ни доказательств законности пребывания Вани в их доме.
Школа, кружки, медицинское обслуживание, да даже банальная проверка документов во время полицейских рейдов на улице могли создать им такие проблемы, что пришлось бы потратить кучу нервов на доказательство того, что они не верблюды.
И надо бы разобраться с проблемами до того, как они появятся.
Ваня остался с ними. Почти два года заняло лишение Оксаны родительских прав.
Проводили его заочно, поскольку даже обнаружить новое место жительства женщины возможным не представлялось.
Все это время Ваня находился под опекой тетки и ее мужа, старался не доставлять проблем и все время просил, чтобы его ни в коем случае не отдавали в детдом.
Похоже, что предательство матери оставило на мальчике шрамы, которые никогда не заживут полностью, как бы Нине не хотелось обратного.
Но время понемногу лечило. Уже к двенадцати годам Иван называл «мамой» и «папой» Нину с мужем, о матери не вспоминал и не горел желанием наладить с ней хоть какие-нибудь контакты.
Та появилась нежданно-негаданно сама. Просто приехала – и пришла в гости по хорошо знакомому адресу.
Нина ждала в гости подругу, поэтому открыла дверь даже не посмотрев в глазок, а когда увидела сестрицу – обомлела и не успела вытолкать ее за порог прежде, чем предательницу увидит Ваня.
— А здесь почти ничего не изменилось. Что, сестренка, не ждала?
— Не верила, не надеялась и вообще думать о тебе забыла. Зачем явилась?
— Сына забрать. У нас с мужем не получается завести ребенка, поэтому он согласен приютить моего мальчика при условии, что…
Договорить Оксане не дал смех Вани, который предложил и ей, и ее мужу прогуляться в известный перуанский населенный пункт… И, желательно, остаться там жить навсегда.
В ходе последующей перебранки Оксана неожиданно для себя узнала, что матерью Вани уже по закону не является. И, конечно же, поспешила обвинить в разрушении семьи сестру.
— Я ведь на тебя понадеялась? Доверила тебе самое дорогое, что у меня было! А ты вместо того, чтобы нормально воспитывать мальчика, настроила его против меня, да еще и с документами подсуетилась?
Ничего не скажешь, хороши родственники. Больше никогда за помощью не обращусь.
— Спасибо большое! Больше и не надо. Я с одним-то по всем инстанциям намоталась, Ваня, не обижайся, пожалуйста.
— Не обижаюсь, я еще ту очередь в прокуратуре не забыл, — отозвался ребенок. – Мам, я, если что, у себя, как эта уйдет – маякнешь.
— Как он тебя назвал?! – возмутилась Оксана, которую Нина уже выталкивать начала из квартиры.
— Как есть, так и назвал. Все, проваливай. О сыне не вспоминала четыре года, можешь забыть обратно. Счастливой тебе семейной жизни.
Счастливой эта жизнь не стала. Видимо, поняв, что ребенка от Оксаны он не дождется, муж с ней развелся и женщина вынуждена была переехать к матери.
Она-то, в отличие от Нины, новый адрес знала! Периодически женщины звонили и рассказывали о том, как нуждаются в помощи и как ждут, что Нина сейчас вспомнит о своих обязанностях и в обязательном порядке им поможет. Нина же упорно держит планку «Фомы, родства не помнящего» и в помощи отказывает самыми грубыми посылами в ту самую перуанскую деревню.
Ваня и вовсе не берет трубку, вычеркнув и бывшую мать, и бабушку из своей жизни. А зачем ему предатели, когда есть нормальная, любящая семья?
Давняя соперница