Однолюб

— Ты просто сошла с ума! – с жаром произнес Лева. – Опомнись, Мариша! Кака така любовь? Какая, прошу прощения, ослепляющая стр асть в сорок три года?

Муж Левушка был полностью прав: она просто сошла с ума, потому что это было, действительно, сумасшествием, вспышкой, наваждением и тем самым солнечным ударом.

Они встретились на общем празднике: Маришина золовка пришла с сорокапятилетним Романом Степановичем – своим женихом: они собирались вскоре пожениться.

Марина посмотрела в его глаза и поняла, что пропала. И что бухгалтер Марина Сергеевна – верная жена и мать семейства – просто исчезла. А на ее месте появилась безбашенная девочка-подросток.

А, ведь, в новом знакомом не было ничего особенного, а вот поди ж ты…

К тому же, он был чужим женихом и намеревался стать чужим мужем. Но даже это не остановило потерявшую разум женщину: хочу – не могу!

Праздник проходил в кафе, где предполагались те самые танцы-манцы-обниманцы. А муж Левушка по части свистоплясок, как он говорил, был не очень.

А симпатичная Мариша очень любила танцы. Ну, и пошла – да, с тем самым Романом: он пригласил ее почти сразу.

И сразу же попросил ее телефон: видимо, мужчина что-то тоже почувствовал – те самые искры, из которых должно возгореться пламя.

И у Марины начался роман с Романом – какая подходящая к ситуации тавтология…

Надо ли говорить, что назначенная свадьбы расстроилась: а Зойка уже купила себе свадебное платье.

Но Марина перла, как бык на красную тряпку: ее ничего не останавливало! Хотя, до этого, считалась добропорядочной дамой и на чужое добро не зарилась.

А еще строго придерживалась установленных правил и не заходила за жизненные рамки: и, уж тем более, чужой жизни.

Но тут, женщина как с цепи сорвалась! И настал день, когда жена и мама сообщила, что полюбила и уходит жить к любимому: Роман предложил переехать к нему в коммуналку!

Да, мужчина оказался неместным и снимал комнату – но кого и когда это останавливало?

И совершенно «потерявшая берега» женщина согласилась: такое происходило с ней впервые.

Получалось, что до этого Марина Сергеевна по-настоящему не любила, что ли? Получалось, что так.

Дома все пришли в ужас и изумление: больше всех негодовали дочери – девятнадцати и семнадцати лет. Хотя уж они-то должны были понять обалдевшую от чувств-с маму.

Но этого не произошло: у тебя скоро внуки появятся, а ты в любовь ударилась!

— Одно другому не помеха! – парировала Марина, собирающая вещи на первое время.

— Ты правда уходишь? – выдавил из себя муж Левушка.

— Правда!

— А как же я и девочки?

— А что с вами не так? Вы – взрослые люди и прекрасно справитесь без меня! А я хочу быть счастливой!

— А разве ты не была счастливой все эти годы? – удивился муж.

— Не так, как с ним, — пояснила жена. — Тут — все по-другому! У нас – любовь!

— Ты просто сошла с ума! – с жаром произнес Лева. – Опомнись, Мариша! Кака така любовь? Какая, прошу прощения, ослепляющая стр..асть в сорок три года?

Ну, согласен – изменила! С кем не бывает! Но зачем же рушить все то хорошее, что собиралось годами?

Но если ты уже со мной не можешь, уходи, конечно – держать не стану: насильно мил не будешь!

И знай, если ты захочешь вернуться обратно, я, в любой момент, тебя приму! – на прощанье неожиданно выдал муж.

Он так и сказал – приму, а не прощу: даже, в этой довольно скользкой ситуации, Лев Евгеньевич не считал свою любимую жену виноватой – тезка известного Хоботова был однолюбом и потакал всем прихотям любимой Маришки.

Хотя, с ее уходом, рушились сразу две семьи: их и Зойкина – ведь сестра собиралась за Романа Степановича замуж.

«Я никогда не вернусь! – хотела сказать Марина, но что-то ее остановило: никогда не говори никогда.

Тешь себя надеждой, мой дорогой!» – подумала счастливая женщина и ушла в коммуналку к любимому, который ее ждал: это был тот самый рай в шалаше. Когда плевать даже на то, что милый – не атташе.

Ушла в новую жизнь: а дочери и верный Лев остались в старой.

В плане, конечно же, у пары был, переезд из комнаты в новый дом, где ты будешь полноценной хозяйкой, милая!

Это было разумно: не пристало в таком возрасте мыкаться по съемным комнатам!

Вот только денег на дом у Ромы не было! Как так? – удивятся многие: взрослый мужик и без денег?

Да, такое случается! Тем более, времена сегодня были непростые: всем хорошей работы в столице не хватало. И умному Роману Степановичу тоже не хватило! К тому же, он был неместный.

Поэтому симпатичный мужчина находился в хроническом поиске места трудоустройства. И себя тоже.

Но какие могут быть счеты между мужем и женой? Конечно же, они скоро поженятся! Вот она разведется и сразу – свадьба: как только – так сразу!

«Свои люди – сочтемся!» – подумала Мариша и решила купить общий дом на свои: у нее были деньги, отложенные на образование девочек.

Но они прекрасно справятся и без нее: а у нее теперь – своя жизнь.

И они справлялись: муж иногда звонил, и они говорили на общие темы, аккуратно обходя неудобные вопросы – Левушка был очень тактичным человеком.

А дом они с Ромой купили! Точнее, она купила и записала его на себя: а кавалер не протестовал. Да, такой огромный дом недалеко от столицы: его выбрал Рома.

А она согласилась, хотя это приобретение не очень ей понравилось: все было как-то мрачновато. И, вроде, большинство окон выходило на солнечную сторону. Но, несмотря на это, на всем лежала какая-то печать уныния и тоски, что ли.

Но, какая разница! Потому что дом очень понравился Роману: он, собственно, его и нашел!

Все – в шаговой доступности и от Москвы недалеко, милая! — Ведь Мариша, работавшая удаленно, иногда должна была появляться на работе.

И они стали жить, как семья: да они, собственно, и были семьей! Роман искал работу, она тянула семью: старик ловил неводом рыбу, старуха пряла свою пряжу…

А потом он ее назвал – да, в тот самый момент! – Любой, жарко выдохнув в ухо: Любушка моя!

И все очарование момента исчезло: «моменто — в море».

— Какая я тебе Люба? – удивилась и напряглась Мариша: было уже не до «продолжения банкета».

— А кто же ты? Конечно, любушка! Ты же – моя любимая, значит, любушка! Просто нужно было сказать любимая! — выкрутился Роман. – Что тут непонятного-то?

В принципе, логическая цепочка была выстроена правильно: но от всего осталось странное ощущение – да, такой же осадочек, как от пропавших ложечек.

И, конечно же, ничего страшного тут не было: возможно, все это и было, действительно, правдой! А потом это повторилось: но Марина уже не стала ничего говорить любимому: любушка – так любушка. Да, с маленькой буквы – это же не имя!

Хорошо, еще что не назвал Аделаидой: тут было бы без вариантов.

Но, все равно, в душе поселился некоторый дискомфорт — то самое разъедающее тебя сомнение: подобные оговорки «по Фрейду» – или не оговорки? – регулярно продолжались.

А потом женщина нашла на чердаке фото, оставшееся, видимо, от прежних хозяев: и опять такое случается!

Кстати, дом продавался вместе с мебелью и рухлядью на чердаке: Мариша постепенно разбирала завалы.

На этом фото была изображена красивая девушка на фоне недостроенного дома – их дома. Хорошо, и это — не преступление!

Привел в оторопь текст на обратной стороне: достраивай скорее наш дом, Ромочка – я жду! И подпись – Люба. А еще – дата десятилетней давности.

И это уже не было ни совпадением, ни случайностью. Значит, все-таки, была та самая Люба? Зачем тогда было врать? И в жизни будущего мужа существовало кое-что, о чем Мариша не была осведомлена.

И, скорее всего, так бы об этом и не узнала, если бы не ее любопытство и тяга к порядку.

К тому времени они уже месяц жили в новом доме. И женщина заметила, что любовный пыл у нее как-то странно поугас, что ли. Любовная завеса постепенно начала спадать, и происходящее стало видеться немного по-другому.

Потому что она любила, а он всего лишь позволял — просто позволял. И как же она раньше этого не замечала? И где теперь та самая Люба? И зачем Роман настоял на покупке именно этого дома?

Появились неудобные вопросы: выяснилось, что, в сухом остатке, все было не так и лучезарно!

Поэтому вечером Марина Сергеевна попыталась все привести к общему знаменателю.

А Роман не стал отпираться: ведь факты – упрямая вещь! Да, этот дом раньше принадлежал ему!

И в нем он жил со своей дорогой Любушкой — женщиной, которую любил больше жизни!

Да он, собственно, и построил этот дом для нее этот дом в Подмосковье: где белый лебедь на пруду качает павшую звезду – ее Рома оказался романтиком. Опять эта тавтология…

А Люба ради него оставила мужа и пришла в дом, где все было так, как она хотела.

Поэтому Марина оказалась не первой, кто оставил супруга ради Ромы: и что же в нем, все-таки, было, в этом Романе? Заговоренный он, что ли?

И пара так же, как они сейчас, собиралась пожениться – уже было подано заявление: к тому времени они были свободны.

Люба развелась, а Рома к своим тридцати пяти так и не удосужился связать себя узами брака: это происходило десять лет тому назад.

Но когда назавтра нужно было идти в ЗАГС, девушка заболела: у нее оказался агрессивный лейкоз. И Люба – любовь всей его жизни — просто сгорела: это произошло за какие-нибудь три месяца.

А Роме было невыносимо оставаться в доме, где все напоминало о любимой, одному. Поэтому, мужчина поступил очень резонно: продал дом и уехал, куда глаза глядят.

— А зачем же ты теперь вернулся? – поинтересовалась Марина. – Потянуло в родные стены или что?

— Да, — честно признался Роман. – Потянуло – просто криком кричи! Ну и не смог с собой совладать! Не могу ее забыть, хоть ты тресни!

Какой же сильной должна быть любовь к той, ушедшей, если он собирался пойти на женитьбу с нелюбимой только для того, чтобы вернуться? Об этом можно было только гадать. Но то, что Марина была нелюбимой, было уже очевидно.

Неужели он сделал это только из-за того, чтобы снова оказаться в знакомых стенах и погрузиться в воспоминания о самых счастливых днях своей жизни?

И вычислил ее – хорошо одетую и относительно небедную на фоне скромной Зои. Ведь та точно не смогла бы купить ему этот дом – дом его грез.

Выходило, что так. Но внутри, все же, теплилась надежда, что и ее, Марину, он любит: ведь говорил же, говорил!

— Уходи – я так больше не могу! – произнесла Марина. Конечно, втайне женщина думала, что Роман попросит не выгонять его из дома: какие-то чувства к ней у него должны же быть!

Хорошо – пусть, не любовь! Но, хотя бы, уважение и симпатия! Да даже жалость, которая, иногда унижает, не повредила бы: пусть, хоть так…

Но Роман не стал ничего объяснять и просить остаться, а просто ушел. Ведь, когда его мечта уже сбылась, оказалось, что ему здесь очень неуютно. Потому что старое давило на новое, а новое хотело вытеснить старое, но не могло.

И, вместо радостного наслаждения привычной атмосферой в компании новой жены, появилось незнакомое чувство дискомфорта: стало ясно, что все это мужчина затеял зря. И в воды одной реки нельзя войти дважды…

А то, что он принимал за любовь, оказалось просто кратковременным увлечением.

А Марина не стала его задерживать: ей это тоже стало ясно. Но ей-то теперь что делать?

Свадьба точно уже не состоится: это, видимо, была ей расплата за Зойку. А вы наивно полагали, что все пройдет без той самой ответочки?

Да и оставаться одной в этом доме тоже было невозможно: это будет постоянным напоминанием о чужом и своем несостоявшемся счастье.

К тому же, дом изначально ей не нравился. И, видимо, не зря: потому что в нем хранился отпечаток чужого горя. И Марише здесь точно делать было нечего.

Поэтому умная дама-бухгалтер выставила его на продажу. А сама вернулась к верному Левушке: а почему бы и нет? К мужу, который ждал ее и, конечно, простил.

Дочери немного потявкали насчет «облико морале» любимой мамы и успокоились.

И даже Зойка вошла в положение, и они помирились: ведь получалось, что обе они оказались только орудием для достижения Роминых целей — любил-то он по-прежнему свою ушедшую Любу…

Соседям сказали, что жена и мама лечилась в санатории: все произошедшее держалось в строгой тайне. А теперь она вылечилась окончательно – окончательно ли, мамочка? — и все пошло, как прежде.

А верный Левушка – никакой не тряпка, как сказала его любимая мама и Маришина свекровь! Просто существуют такие однолюбы, которые всю жизнь любят только одну женщину. И готовы на все: только, чтобы она была рядом.

Ну, или – воспоминания о ней: если они остались. И в этом недавно Марина тоже смогла убедиться.