Мачеха

— Представляешь, папочка, она меня толкнула! – надрывалась Яна. – Да, столкнула прямо с лестницы! Наверное, перелом!

— Подожди, — встряла пришедшая баба Капа. – Как она тебя толкнула — расскажи подробнее!

— Как-как? Просто взяла и столкнула со ступеньки!

БАБА КАПА

— Ну, что, пионер – готов? – позвонила утором Трофимычу баба Капа: нужно было идти встречать «новую партию старушек».

— Всегда готов ловить котов! – бодро и, как ему казалось остроумно, ответил сосед словами из очередной юмористической передачи.

«Божечка ты мой! – грустно подумала женщина. — И это чудо-юдо, рыба кит еще на что-то претендует? Чтобы я пошла за такого шута замуж? Да ни в жисть!»

И баба Капа в долгу не осталась: она была умной и начитанной женщиной.

Поэтому соседу сразу же прилетела ответочка:

— Твой подотдел очистки, дорогой Шариков, уже давно закрыли! Поэтому котов ловить не нужно: выкатывай свою тачку — скоро катер придет!

И баба Капа с Трофимычем пошли к пирсу – часы показывали без десяти десять: все было, как всегда.

Она несла свою табличку с именем, он тащил громыхающую тележку для транспортировки чемоданов: сервис в поселке был на высоте.

Короче, велкам, дорогие отдыхающие!

Да, кстати, когда однажды они гуляли с соседом по набережной, к ним подошел один из приезжих.

И, обращаясь исключительно к Трофимычу, начал с вопроса:

— Вы – отдыхающий?

Видимо, хотел узнать то, что известно только местным.

— Я – из.дыхающий! – неожиданно ответил семидесяти шестилетний мужчина. – Разве не заметно?

И, подхватив свою ошеломленную спутницу под руку, ретировался. А спрашивающий остался стоять…

Отдыхающие оказались семьей из трех человек: папа, мама и дочка. С папой и дочкой все было более-менее ясно: сорокалетний мужчина и четырнадцатилетняя девочка.

А к ее маме появились некоторые вопросы: как, стесняемся спросить, Вам удается сохранять молодость и красоту?

Жесткая диета? Пересадка стволовых клеток? Пластика? – изощрялся Трофимыч, пока они шли домой.

— А она мне – не мама, а вторая жена папы! – вдруг произнесла худенькая симпатичная Яна.

Что мачехи бывают, в основном, плохими знают все. Они посылают падчериц зимой за подснежниками. Причем, ночью, хотя их и днем в декабре не найти. Абсурд? Канешна! Но какова интрига, а?

Злые тетки мешают попасть на бал, заставляя разбирать нарочно перемешанные бобовые разных видов: тоже – неплохой вариант вредительства!

И требуют, чтобы мужья отвозили своих дочерей в зимний лес и оставляли их под елкой: это уже – полный от стой, как говорят сегодня.

Ну, хорошо: тетки – стер вы, с этим все ясно. Но рОдные папочки-то почему кидаются выполнять их совершенно неадекватные требования по первому свисту?

Ты, вообще, думаешь о чем-нибудь, папа, оставляя дочь под елкой в минус двадцать по Цельсию? А про Фаренгейта даже говорить нечего!

И – сплошное «молчу, молчу», как в любимом фильме! Есть у кого-нибудь внятные соображения по этому поводу?

Да за это четвертов.ать мало!

Но, чтобы милая падчерица, в длинной юбочке и рукавичках, стала строить козни новой маме? Такое даже представить страшно.

Но современные детки, как никогда, отличаются сегодня умом и сообразительностью: до чего дошел прогресс – до невиданных чудес!

А про пробелы в воспитании в песенке не сказано: о некоторых негативных фактах лучше умолчать. Ведь меньше знаешь — крепче спишь. Поэтому, сплошное ля-ля-ля…

— «Ну, что, — подумала баба Капа после слов девочки, — наверное, в семье хорошие отношения, раз девочка поехала с мачехой отдыхать: не всякая падчерица на это пойдет!»

Так и не всякая новая жена папы на это согласится…

Приезжие заняли две комнаты: Янка захотела жить на втором этаже.

Позже оказалось, что красивая Лиля беременна! Срок, правда, был небольшим: около двух месяцев.

Встретив изумленный взгляд хозяйки, красавица рассмеялась:

— Ничего – пусть малыш привыкает к трудностям жизни! Я же не жарюсь на солнце: окунусь и сразу — в тень! К тому же, и витамин Д ему не повредит!

Приезжие понравились бабе Капе: спокойный и рассудительный папа Боря. Нежная и трепетная Лилечка. И даже хмурая Янка: видимо, все же, сказывались подростковые заморочки.

А потом стала происходить фигня, и уже хмуриться начала Лиля.

Потому что худенькая Яночка оказалась вовсе не тем – скромной и забитой девчулей, как представлялось вначале: да, такое иногда случается!

А тем самым двуликим Янусом: лучше и не скажешь.

И у него было два лица: в присутствии папочки это была вежливая и воспитанная дочь – девочка из хорошей семьи, белая и пушистая зайка.

А, оказываясь вдвоем с мачехой, Янка превращалась в настоящее исчадие ада.

Откуда баба Капа это узнала? Оттуда! Возможно, даже от верблюда: нужное подчеркнуть!

Просто у бабули был свой небольшой секрет, позволяющий держать руку на пульсе в наше суровое время. Да и жили они в одном доме: от людей на деревне не спрячешься…

— Ты что, девонька, разве тебе можно? – спросила одним утром Капитолина Дмитриевна у плачущей Лили: муж и падчерица ушли на пляж. – В твоем-то положении ты должна себя блюсти!

— Нельзя, конечно, — шмыгнула носом та. — А куда деваться, баба Капа?

— И кто осмелился расстроить такую красоту в этот замечательный день? – поинтересовалась старушка.

— Да опять Янка чудит! Представляете, плюнула мне в тарелку!

— Это уже не чудит, а хулиганит! – возмутилась баба Капа. — И что – прямо слюной плюнула?

— Да, прямо слюной!

— Но не ядовитой же! – пошутила Капитолина Дмитриевна, чтобы разрядить обстановку.

— Лучше бы уж ядовитой: честное слово, все просто надоело!

— Не говори так – это большой гр.ех! Ну, а папочка-то как на это отреагировал?

— Так он, как всегда, не в курсе: она же не при нем себя так ведет, хитрая маленькая стер..ва! А все проделывает в его отсутствие! При нем-то она – белая и пушистая!

А вчера, — продолжила Лиля, — пожелала, чтобы мой малыш не родился, представляете? И еще — вот! – девушка показала большое синее пятно на предплечье: Янка мачеху ущипнула…

— А какого рожна ты сюда потащилась с этой …янью? – изумилась бабушка. – С какого такого пере ляку? Сидела бы беременная дома! Как у нас говорят: за кусок кИшки — семь верст пИшки!

— Так я же не знала! – всхлипнула Лиля. – Мы с ней до этого никогда не оставались одни!

К тому же, за те полгода, что мы женаты, она у нас была всего два раза: когда мне было ее разглядывать-то?

— Да, печалька, — согласилась баба Капа. – И что теперь ты собираешься делать? Судя по всему, она не остановится в достижении своей цели.

А ты, я думаю, догадываешься, что она задумала. А поговорить с Борисом ты не пробовала?

— Да он не верит: думает – наговариваю! Я тут попробовала – когда Янка мне соли в кофе насыпала.

Так он даже слушать не стал: дескать, его любимая доченька перепутала солонку с сахарницей!

А как она могла перепутать, если утром солонки даже на столе не было…

— Я бы, на твоем месте, свернула всю эту прелесть в трубочку и сунула им в папку для бумаг: пусть разбираются!

А сама бы уехала домой: тебе ребеночка надо сохранить! – предложила баба Капа выход из положения.

— Я, наверное, так и сделаю! – сказала девушка.

Но сделать этого не получилось: вернувшаяся из магазина Капитолина Дмитриевна застала дома вселенский хай или гранд скандаль – это по-французски.

Янка плакала, держа перед собой руку. Борис что-то зло выговаривав на повышенных тонах жене. А бледная Лиля сидела молча, опустив глаза.

— Представляешь, папочка, она меня толкнула! – надрывалась Яна. – Да, столкнула прямо с лестницы! Наверное, перелом!

— Подожди, — встряла пришедшая баба Капа. – Как она тебя толкнула — расскажи подробнее!

— Как-как? Просто взяла и столкнула со ступеньки!

— А вы что, вместе с Лилей поднимались по лестнице? – удивилась Капитолина Дмитриевна: Лиля в комнату к падчерице никогда не заходила.

— Ну, да! – после небольшой паузы ответила девочка.

— А зачем? Зачем твоя мачеха в ее положении полезла наверх? Там же – только твоя комната! Причем, полезла вместе с тобой!

— Откуда я знаю, зачем ее туда понесло! – огрызнулась Яна – культурная девочка из хорошей семьи. – Наверное, напакостить хотела!

— В твоем присутствии? – не сдавалась баба Капа.

— Ой, как болит! Поехали скорее в больницу, папочка! – скривилась девочка.

— Ты за это еще ответишь! — угрожающе произнес Борис: это уже предназначалось Лиле. И они вдвоем поехали в больницу.

Причем, умный и рассудительный мужчина совершенно не обратил внимания на некоторые нестыковки в рассказе дочери, видимые даже невооруженным взглядом.

А баба Капа набрала номер верного соседа: Трофимыч, ты не приютишь мою постоялицу?

— У меня местов нет – только в сарайке!

— Да ей ненадолго: пару часов перекантоваться! Думаю, к вечеру мы все решим. Ты это, зайди – сопроводи красоту в покои, старый ло.вел.ас!

И Трофимыч увел Лилю с вещами.

— А где эта? – поинтересовалась Яна, держа с перед собой забинтованную левую руку: из-под бинтов выглядывала йодная сетка.

«Значит, не перелом и не трещина – иначе был бы гипс!» – подумала бабушка: так и оказалось.

— Лилечка-то? – уточнила баба Капа. – А она улетела домой! А ты что так грубо о папиной жене, зайка?

— Так он с ней будет разводиться! Да, папочка? – гордо произнесла девочка и посмотрела на отца, приглашая согласиться с ее словами.

Мужчина промолчал — он выглядел расстроенным: что-то в этой истории ему не нравилось. И это был даже не безобразный поступок Лили, а что-то другое.

И как он просмотрел то, что творилось под самым его носом! Спасибо, Яночка ему открыла глаза! Но как же маскировалась Лилька?

Ему-то что теперь делать, а?

С этим вопросом он и обратился к мудрой Капитолине Дмитриевне: они с Трофимычем пили на кухне чай и баловались плюшками.

— Вот куда мне теперь с этой правдой, баба Капа?

— А это, смотря, что ты хочешь, мил человек! Не нравится эта правда – попробуй поискать другую! – посоветовала бабушка.

— Как это? Ведь правда – одна!

— Истина одна, а правда у каждого своя! А у тебя пока – только правда твоей дочери. А ты поищи свою!

— А где же я ее поищу-то? – изумился Борис.

— А прямо тута! – предложил Трофимыч и откусил большой кусок пирога с капустой. – И вот эта симпатичная женщина – капля здравого смысла и справедливости! – тебе сейчас в этом поможет! Ну, вперед!

— Как же — разбежалась! – ответила баба Капа, но встала из-за стола: ей и самой давно хотелось восстановить справедливость и найти ту самую истину.

И они вчетвером стали смотреть интересное кино: ведь у бабы Капы везде были понатыканы камеры!

Она установила их после того, как у одной отдыхающей пропало дорогое кольцо. Причем, «с концами». Стоимость пришлось компенсировать и инцидент был исчерпан.

Вот после этого и появились камеры. И, как оказалось, не зря.

— Ну, что, папочка, понравился триллер? – ехидно поинтересовался сосед у совершенно о.бал.девшего мужчины.

— Очень, — выдавил из себя папа Боря и спросил у Яны: — Ну, и что ты на это скажешь?

А что тут можно сказать, если тебя застали с поличным?

И как ты щиплешь мачеху, и как регулярно плюешь ей в тарелку и кружку. И как насыпаешь в кофе соль!

И, конечно же, как оступаешься и падаешь с лестницы. Кстати, очень удачно оступаешься – видно, что ты ничего при падении себе не повредила…

И это еще без звука! А что там со звуком было, можно было только угадать по искаженному злобой лицу хрупкой зайки Яночки.

— Я иду звонить, а ты собирай вещи: мы сегодня улетаем – ты возвращаешься к матери! – зло бросил Борис дочери.

— У меня рука болит! – запротестовала Яна.

— Правой собирай! – и мужчина буквально потащил дочь наверх.

Через час он постучал в комнату бабы Капы:

— Мы вынуждены улететь – сами видите, что происходит! Поэтому я прерываю отпуск.

— Ну, да, — покивала баба Капа, — я поняла: чего теперь твоей доченьке тут торчать – она уже всего почти добилась!

Поэтому, отправь ее восвояси – в ее возрасте уже можно летать одной: вот пусть и летит к мамашке!

Кстати, скоро – вечерний катер: как раз можно будет успеть на самолет!

А тебе, мил человек, советую погодить – тебе ж не родить!

— А чего годить-то? Уже все: Лилечка улетела – наверное, захочет развестись!

И правильно – я же ее оборал, баба Капа!

Ее – мою любимую женщину и мать моего ребенка!

Да, оскорбил незаслуженным подозрениями, так сказать!

— Ты еще волосы на себе начни рвать для пущей убедительности! – посоветовала Капитолина Дмитриевна. – Хотя, правильно – рви: это же ты воспитал такую доченьку-то, папаша!

Поэтому пиши жалобу на самого себя, Макаренко не.до.деланный!

— А что делать-то, а?

— Прежде всего, успокоиться: цела твоя Лилечка!

При этих словах мужчина встрепенулся:

— Как — цела? Разве она не улетела?

— Не улетела — она же у тебя не такая заполошная, как ты: чуть что – и, не разобравшись, в крик! А очень умная женщина!

А вот я бы, на ее месте, улетела! А потом послала бы тебя со всей твоей семейкой к Бениной маме!

Молись Богу, что тебе досталось такое сокровище!

Беги к Трофимычу – валяйся в ногах, вымаливай прощение!

И это мужчине удалось: они вернулись вдвоем, а Яна улетела в тот же вечер.

— Ну и умная ты, капля! – сказал Трофимыч: они с Капитолиной Дмитриевной шли к десятичасовому пароходу за «новой партией старушек».

Вчера Борис с Лилей уехали: пара отдыхала до конца предполагаемого срока.

— С чего это ты вздумал меня хвалить, старый? – поинтересовалась баба Капа. – На солнце перегрелся, минутка сентиментальности накатила ли подлизаться хочешь насчет оладий?

— И то, и то! – хохотнул сосед. – Три — в одном флаконе! Ведь я тебя тогда отговаривал от установки камер, а ты, как всегда, не послушала и оказалась права!

Реально – капсула с серым веществом! Просто – мозговой центр!

— Да, уж! – согласилась Капитолина Дмитриевна: на лесть ее можно было взять, как и всякого другого человека.

И не только человека: вон, как ворона с сыром-то оплошала…

А бабушка добавила:

— А ты, периферия, приходи вечером на оладьи!

— Приглашаешь? – приосанился Трофимыч. — И правильно! Что вы в своем центре будете делать без периферии-то?

«А и правда! – подумала баба Капа. – Куда же мы без этой самой периферии? Жаль только, не все руководители это понимают…»