— Где деньги? Я позвонила Диме, он сказал, что ничего не занимал! — голос Кати дрожал от едва сдерживаемой ярости. Она стояла в прихожей, скрестив руки на груди, и буравила взглядом мужа, который только переступил порог квартиры после рабочего дня.
Петр замер с наполовину снятой курткой. Внутри все оборвалось — момент, которого он боялся последние три месяца, наконец настал. Холодный пот выступил на спине, а во рту пересохло.
— Катя, я могу объяснить… — начал он неуверенно.
— Объяснить что? Как ты соврал мне про долг Димы? Как украл наши общие деньги? — Катя повысила голос. — На что ты их потратил?
Петр глубоко вздохнул и произнес то, что должно было прозвучать как смертный приговор: — Я купил эхолот.
Повисла тяжелая пауза. Катя смотрела на мужа так, словно видела его впервые в жизни.
— Ты что сделал? — переспросила она почти шепотом. — Ты потратил сто тысяч рублей на какую-то рыбацкую игрушку?
Три месяца назад…
Петр стоял у витрины рыболовного магазина, завороженно глядя на новейшую модель эхолота. Прибор, о котором он мечтал последние два года, наконец появился в продаже. Профессиональная модель с GPS-навигацией, цветным дисплеем и возможностью построения трехмерной карты дна.
«Только сегодня специальное предложение — 99 999 рублей!» — гласила табличка рядом с витриной.
Петр знал, что никогда не получит одобрение жены на такую покупку. Катя была человеком практичным и рациональным. Она вела семейный бюджет, планировала расходы и всегда настаивала на том, чтобы часть денег откладывать «на черный день».
В их общей заначке лежало ровно сто тысяч рублей — результат двухлетней экономии. Эти деньги предназначались для ремонта квартиры, который они все откладывали и откладывали.
План созрел внезапно. Двоюродный брат Дима жил в другом городе и редко общался с семьей. Петр решил, что может сказать Кате, будто Дима попросил в долг, а сам купить эхолот. К тому моменту, когда придет время возвращать деньги, он что-нибудь придумает…
— В туалете трубы гниют, плитка разваливается, а ты… ты… — Катя задыхалась от возмущения, вспоминая, как месяц назад им пришлось вызывать аварийную бригаду из-за прорыва стояка. — Ты хоть понимаешь, что натворил?
Петр молчал, понимая, что любые оправдания сейчас только ухудшат ситуацию. Он смотрел в пол, чувствуя себя нашкодившим школьником.
— Неси сюда свой эхолот! — потребовала Катя.
— Зачем? — Петр инстинктивно отступил к двери.
— Затем, что я его продам! Немедленно! И мы вернем хотя бы часть денег!
— Нет, Кать, погоди… — Петр поднял руки в защитном жесте. — Я найду деньги, я возьму кредит…
— Кредит? — Катя рассмеялась горьким смехом. — То есть ты предлагаешь нам влезть в долги из-за твоей блажи? Мало того, что ты украл наши общие деньги, так теперь еще и…
Она не договорила, развернулась и пошла в спальню. Через минуту оттуда послышался звук выдвигаемых ящиков — Катя явно искала заветный эхолот.
Петр остался стоять в прихожей, понимая, что сегодняшний вечер — это только начало. Впереди его ждут долгие недели молчания, упреков и попыток загладить свою вину. Но самое страшное — это даже не потерянные деньги. Он предал доверие жены, и это будет гораздо сложнее восстановить, чем семейный бюджет.
В спальне что-то с грохотом упало. Петр вздрогнул и прикрыл глаза. История с эхолотом еще не закончилась, и чем она закончится — было совершенно неясно.
Катя сидела на кухне, механически помешивая давно остывший чай. За окном сгущались сумерки, но включать свет она не спешила. Темнота соответствовала её настроению.
Эхолот она так и не нашла — видимо, Петр хранил его где-то на работе или в гараже. После вчерашнего скандала муж ночевал у друга, прислав лишь короткое сообщение: «Мне нужно время подумать.»
«Ему нужно время подумать», — мысленно передразнила Катя. — «А мне, значит, не нужно было время подумать, прежде чем он украл наши деньги?»
Пятнадцать лет брака пронеслись перед глазами как короткий фильм. Они познакомились в университете — Петр учился на инженера, она на экономиста. Он привлек её своей надежностью и основательностью. Катя всегда считала, что в семье должен быть четкий порядок, особенно в финансах, и Петр, казалось, разделял эти взгляды.
10 лет назад
— Давай заведем общий счет, — предложила тогда Катя. — Будем откладывать по десять процентов от каждой зарплаты.
— Конечно, милая, — легко согласился Петр. — Ты же у нас финансовый гений, тебе виднее.
Она гордилась тем, как им удавалось экономить, несмотря на не самые высокие зарплаты. Каждая отложенная тысяча была их общей маленькой победой. Катя мечтала о ремонте — современном, стильном, с теплым полом в ванной и новой сантехникой.
Телефон завибрировал — звонила мама.
— Катюша, как ты? Успокоилась немного?
— Не знаю, мам. Я как будто не знаю больше, кто он такой. Пятнадцать лет жили, и вдруг…
— Мужики — они все как дети, — философски заметила мама. — У каждого свои игрушки. Твой отец вон тоже…
— Мама, сто тысяч! Ты понимаешь? Он даже не посоветовался! Просто взял и потратил!
В трубке повисло молчание.
— А помнишь, как ты в детстве копила на велосипед? — вдруг спросила мама. — И накопила почти всю сумму, а потом потратила всё на новое платье перед выпускным?
— Это другое! Мне было шестнадцать!
— А Петр сейчас как тот шестнадцатилетний подросток. Увидел мечту и потерял голову.
Катя хотела возразить, но в дверь позвонили. На пороге стоял Дима — тот самый двоюродный брат Петра, которого муж использовал как прикрытие для своей лжи.
— Можно войти? — спросил он неуверенно. — Поговорить надо.
Катя молча посторонилась. Дима прошел на кухню, сел за стол.
— Петр мне всё рассказал, — начал он после паузы. — Я могу одолжить вам деньги. Реально одолжить, в смысле.
— Чтобы покрыть его враньё? — горько усмехнулась Катя. — Нет уж, спасибо.
— Он не хотел никого обманывать. Просто…
— Просто что? Просто решил, что его хотелки важнее наших общих планов? Важнее моего доверия?
Дима замолчал, рассматривая свои руки. Потом достал телефон, открыл какое-то фото.
— Смотри, — он протянул телефон Кате. На экране была фотография улыбающегося Петра с удочкой. — Это прошлые выходные. Первый раз за два месяца его таким счастливым видел.
Катя отвернулась. Ей не хотелось признавать, что в последнее время Петр действительно светился каким-то особенным счастьем, возвращаясь с рыбалки.
— Знаешь, что он мне сказал? — продолжил Дима. — «Я как будто снова молодой. Как в детстве с отцом на речку ходил.»
В горле предательски защипало. Катя знала эту историю — отец Петра умер, когда тому было четырнадцать. Рыбалка была их общим увлечением, единственным, что по-настоящему их связывало.
— Он должен был со мной поговорить, — тихо сказала Катя. — Должен был объяснить, насколько это для него важно.
— А ты бы поняла?
Катя промолчала. В памяти всплыл недавний разговор, когда Петр осторожно заговорил про эхолот, а она отмахнулась: «Нашел на что деньги тратить! Лучше б о ремонте думал!»
В кармане снова завибрировал телефон — сообщение от Петра: «Прости меня. Я все исправлю. Можно я приеду домой?»
Катя смотрела на экран, не зная, что ответить. С одной стороны, обида и чувство предательства все еще переполняли её. С другой…
— Он правда готов взять кредит, чтобы вернуть деньги, — сказал Дима, поднимаясь. — И эхолот продать.
— А как же его мечта? — невольно вырвалось у Кати.
— Говорит, ты важнее.
Дима ушел, а Катя осталась сидеть на кухне, глядя на неотправленное сообщение. За окном окончательно стемнело, и только свет фонаря отбрасывал причудливые тени на стену.
Где-то в городе её муж ждал ответа, который мог изменить их жизнь. Вопрос был в том, в какую сторону.
Петр сидел в машине возле дома, не решаясь выйти. Прошло уже два часа с момента, как он отправил сообщение Кате, но ответа так и не получил. В салоне было холодно — он не включал двигатель, чтобы не привлекать внимание.
На заднем сидении лежал эхолот, аккуратно упакованный в заводскую коробку. Утром Петр разместил объявление о продаже на нескольких сайтах. Уже было два звонка от потенциальных покупателей.
Флешбэк, вчерашний вечер
— Ты совсем с ума сошел? — кричал в трубку его друг Андрей, у которого Петр ночевал. — Год мечтал об этом эхолоте, купил наконец, и теперь продаешь?
— У меня нет выбора, — устало ответил Петр. — Я должен вернуть деньги.
— Возьми кредит! Или давай я одолжу…
— Нет. Хватит уже вранья и долгов.
Телефон в кармане завибрировал, заставив Петра вздрогнуть. Сообщение от Кати: «Приезжай.»
Всего одно слово, но от него зависело так много. Петр глубоко вздохнул и вышел из машины. Эхолот он решил пока оставить в багажнике — не хотел давить на жалость или создавать лишний драматизм.
Катя открыла дверь сразу, словно ждала за ней. В квартире горел приглушенный свет, пахло свежезаваренным чаем.
— Проходи, — тихо сказала она.
Они сели на кухне друг напротив друга. Петр заметил, что на столе лежит их старый семейный фотоальбом, открытый на странице с фотографиями с рыбалки.
— Помнишь этот день? — Катя показала на снимок, где молодой Петр держит огромную щуку. — Ты тогда целый месяц всем рассказывал про этот улов.
— Помню, — улыбнулся Петр. — Ты еще сказала, что не веришь, что такие большие щуки бывают, пока сама не увидела.
Повисла пауза — не тяжелая, как вчера, а какая-то задумчивая.
— Я разговаривала с твоим братом, — наконец произнесла Катя. — И много думала.
Петр напрягся, ожидая продолжения.
— Знаешь, что обиднее всего? — она посмотрела ему прямо в глаза. — Не деньги. А то, что ты не доверился мне. Не рассказал, насколько это важно для тебя.
— Я пытался…
— Нет, ты намекал. А потом просто взял и сделал по-своему, прикрывшись враньем про Диму.
Петр опустил голову: — Я все исправлю. Я уже выставил эхолот на продажу…
— Не надо, — перебила Катя.
— Что?
— Не продавай его.
Петр недоверчиво посмотрел на жену.
— Но как же ремонт? Деньги?
Катя вздохнула и достала из ящика какие-то бумаги: — Я сегодня была в банке. Можно взять небольшой кредит на ремонт. С нашей кредитной историей дают под хороший процент.
— Кать, я не могу позволить, чтобы ты…
— Мы, — перебила она. — Мы не можем позволить, чтобы недоверие и обиды разрушили то, что мы строили пятнадцать лет. Да, ты поступил как последний идиот. Но я тоже хороша — была настолько зациклена на практичности, что забыла: у каждого должна быть своя мечта.
Петр почувствовал, как в горле встал ком.
— Но условие одно, — Катя подняла палец. — Больше никакого вранья. Никогда. Даже из лучших побуждений.
— Клянусь, — серьезно сказал Петр.
— И еще, — она слабо улыбнулась. — В следующие выходные ты берешь меня на рыбалку. Покажешь, как работает твоя дорогущая игрушка.
Петр кивнул, не в силах произнести ни слова.
— А теперь иди за своим эхолотом, — сказала Катя. — Только в следующий раз, когда захочешь что-то купить, просто поговори со мной. Договорились?
— Договорились.
Петр встал и пошел к двери. На пороге он обернулся: — Кать…
— Да?
— Спасибо.
Она только кивнула в ответ. Оба понимали, что впереди у них еще много разговоров, обсуждений и, возможно, споров. Но главное — они снова были готовы слышать друг друга.
А эхолот… что ж, иногда сто тысяч рублей — не такая уж высокая цена за то, чтобы понять истинную ценность доверия и умения говорить о своих мечтах.
Я обязательно приду в суд, чтобы посмотреть, на какую такую красотку ты меня променял