– Мама, я твоему второму мужу ничем не обязана,

Муж уже неделю был в командировке, обещал приехать сегодня к вечеру. Поэтому Ирина могла позволить себе поспать подольше – обед готовить не нужно, а с ужином она успеет.

Но ее планам не суждено было осуществиться: в половине десятого в дверь позвонили.

«Может, это Олег»? – подумала она, быстро соображая, чем сейчас накормить мужа.

Но за дверью стояла ее мать.

– Привет, мама. Что-то случилось? – спросила Ирина, пропуская маму в комнату. – Ты что в такую рань в субботу явилась, да еще без предупреждения?

– Случилось, – ответила мама.

– Ладно, пойдем на кухню, я кофе сварю.

Пока дочь варила кофе и доставала из холодильника масло, колбасу и сыр, мама молчала.

Когда Ира поставила перед ней чашку кофе и тарелку с бутербродами, мама неожиданно закрыла лицо руками и заплакала.

– Да что случилось-то? Все живы? – попыталась выяснить Ирина.

Но мама продолжала рыдать.

Ирина налила в стакан воды и поставила на стол.

Наконец мать подняла голову и сказала:

– Гриша. Беда с ним, Ирочка. Его арестовали.

Ирина облегченно вздохнула. Честно говоря, судьба Григория ее не очень беспокоила. Он был вторым мужем матери, отцом младшей сестры Иры – Светланы. Работал на складе, куда поступала из-за границы офисная техника и комплектующие к ней.

Мама между тем выпила воды и стала рассказывать:

– У них на складе какая-то проверка была. Обнаружили большую недостачу. А еще полиция остановила фуру, которая, как выяснилось, везла технику какой-то несуществующей фирме.

– Хорошо, а Григорий-то здесь причем? – спросила Ирина.

– Как причем? Он материально ответственный. И на всех накладных его подпись стоит. А другие, получается, никакого отношения к делу не имеют.

– То есть Григорий с подельниками сбывал налево то, что должен был хранить, а теперь вся их афера раскрыта?

– На Гришу всю вину повесили. Суд будет. Но мне следователь сказал, что если он компенсирует ущерб, то есть вернет деньги, то могут дать условно или небольшой срок, а если нет, тогда беда – получит по полной, – объяснила мама.

– Сколько? – спросила Ирина.

– Адвокат сказал, что могут пять лет дать, – ответила мама.

– Да я не об этом. Сколько возместить нужно?

– Семь с половиной миллионов.

– Ничего себе! Что-то, когда я у вас последний раз была, никакой роскоши не увидела: обои в гостиной так и не переклеили, дверка у плиты – как не закрывалась три года назад, так и не закрывается. Где семь миллионов?

– Гриша дал денег матери – она дачу купила, а остальное – вложил в бизнес своего брата – тот ему долю обещал. Так что теперь вся надежда на тебя.

– На меня? Мама, а от меня ты чего хочешь? У меня семи миллионов нет, – сказала Ирина.

– А помнишь, когда вы говорили, что собираетесь эту квартиру продать и купить побольше? Олег тогда сказал, что ваша квартира стоит около пяти миллионов, – напомнила Ирине мама.

– Ну и что?

– Ее можно будет продать, а еще два миллиона взять в кредит. И у тебя, и у твоего мужа хорошие кредитные истории – вам дадут!

– Мам! Ты в своем уме? В честь чего мы должны продавать свою квартиру, да еще кредиты брать, чтобы отдать деньги Григорию? Все, что он украл, – извини, что я называю вещи своими именами – он отдал матери и брату. Вот пусть теперь они его и вытаскивают. Это будет справедливо, – заявила Ирина.

– Я уже ходила к ним. Свекровь сказала, что дачу сейчас дорого не продать, а отдавать за копейки смысла нет. А Алексей – брат Гриши – вообще со мной разговаривать не захотел. Сказал только, что все деньги вложены в бизнес, и он не собирается их оттуда вытаскивать, – объяснила мама.

– А что у него за бизнес?

– Перевозит что-то, я не интересовалась. Так что, Ира? Поговори с мужем. Надо спасать Гришу.

– Нет, мам. Даже заикаться не стану. В конце концов – вы можете продать свою квартиру. Пусть Григорий напишет на тебя доверенность. Ваша трешка больше семи миллионов стоит. Если не будете цену задирать, то быстро продадите, – предложила Ирина.

– Как продать? У нас же Света с мужем и Артемкой живут. Не могу же я своего единственного внука без крыши над головой оставить!

– Знаешь, мама, а в этой квартире через шесть месяцев появится еще один твой внук или внучка. Ему или ей нужна будет крыша над головой?

– Ты беременна? – удивилась мама.

– Да. Так что, если мы с Олегом и продадим эту квартиру, то только ради того, чтобы купить бОльшую.

– Но вы можете дать нам в долг эти деньги, а мы через полгода обязательно их вернем. Свекровь продаст дачу – я ее уговорю. А Алексей к тому времени выделит Грише долю в бизнесе.

– Мама, даже не начинай.

– Ира! Ты должна помочь Грише, хотя бы из чувства благодарности! Он ведь тебя вырастил! Благодаря ему…

– Мама, я твоему второму мужу ничем не обязана. И выросла я не благодаря Грише, а вопреки ему. И ты это прекрасно знаешь!

Мать встала.

– Я пойду, Ириша. А ты все-таки поговори с мужем. Может, у него не такое жестокое сердце, как у тебя. Я позвоню позже.

Родного отца Ирина никогда не видела – он исчез с горизонта еще до ее рождения. О нем в семье особо не говорили. Ирина знала только, что звали его Кирсанов Николай Ильич – так было записано в ее свидетельстве о рождении.

Кроме того, из разговоров матери с подругами она услышала, что «Коля пошел по кривой дорожке, попал в места не столь отдаленные и там отдал Богу душу».

Таким образом, от отца Ирине остались только фамилия, отчество и очень небольшая пенсия по потере кормильца.

Когда Ирине было чуть больше трех лет, родилась Света – мама к тому времени уже была замужем за «дядей Гришей», как называла его маленькая Ира.

Детство у сестер было нерадостное. Григорий оказался человеком скупым, деньги жене выдавал строго под расчет и требовал отчитываться за каждый потраченный рубль.

Голодными они, конечно, не ходили – мама готовила сытно, но лакомства на столе бывали только по большим праздникам и то по счету. Ирина помнила, как мама доставала из шкафа и выдавала дочерям по одной конфете – притом, что это было на Новый год, когда многие ее подруги получали по несколько сладких подарков.

То же самое было и с одеждой. Григорий не разрешал жене покупать девочкам новые вещи:

– Пойди на рынок, там у входа тетки стоят, продают и кофты, и юбки. Не новое, но выбрать можно. Все равно девки растут – год поносят, и выбрасывай. А еще лучше на работе или у подружек своих поспрашивай – у них можно и даром взять.

Так что никакой благодарности к Григорию Ирина не испытывала. Она сочувствовала Свете, которой временно приходилось жить в квартире родителей с мужем и ребенком.

Вечером Ирина рассказала о просьбе матери Олегу.

– Я не понимаю твою мать. Ну ладно, когда она осталась одна с тобой на руках, да еще Света родилась. Ей было трудно, страшно, и она уцепилась за этого Григория. Но потом – вы выросли, окончили школу, стали учиться дальше, и ты, и Света параллельно с учебой работали. Она уже не зависела от него. Почему продолжала терпеть? Он ведь добрей и щедрей не стал.

– Конечно, нет. Светка мне рассказывала, как он до копейки высчитывает, сколько они должны отдать за свет, за воду и прочее. Даже своего шестимесячного внука в расчеты включил, – ответила Ирина.

– У Григория точно есть кубышка, — сказал Олег. — И спрятана она, скорее всего, у его матери. Только его мамаша что-то не спешит денежки доставать, а твоя мать бегает, ищет, занять готова, только чтобы Гришеньку выручить. Странно все это!

P.S.