– Первые-то две, вообще, прожили с Ромочкой только по месяцу!
А мы и на свадьбу потратились. И квартира у Ромы своя: и что только им не понравилось, ума не приложу?
И я каждый день заходила – мы рядом живем: да, не скрою, проверяла! А Вы что хотели? Единственный сын – абы кому не доверишь!
— Побежала встречать своего: ну, как же – сынок с танцев вернулся! Сейчас вытрет ему сопельки и проверит памперс: не описался ли сыночка-корзиночка во время танго – все же, танец стр.асти!
Эти довольно обидные слова бабы Капы, сидевшей с Трофимычем на лавочке во дворе, предназначались очередной ее постоялице.
Шестидесяти пятилетняя симпатичная дама с сыном – великовозрастным неженатым о бал..дуем — приехали их Москвы.
Да, великовозрастный! Да, оба.л.дуй! Но родная же душа. Как говорится — хоть плохонький, да свой!
Ведь ежиха говорит ежонку «мой гладенький», а ворона вороненку – «мой беленький». И пусть это уже – лысеющий и обрюзгший человек, мамочка помнит его кудрявым малышом в красных сандаликах.
— Тебе-то что за дело? – вяло поинтересовался сосед, плюя в кулак шелуху от семечек, или зЕрнят – как называла их баба Капа. – У тебя же дети, слава Богу, женаты и у них все хорошо!
— Да бесит она меня, бесит! – встрепенулась бабуля. – А что это ее защищаешь, а?
Наверное, уже глаз положил, ко бел..ина? Я же вижу, как ты на нее смотришь!
Еще бы: она же супротив меня – молодуха! Почти десять лет разницы!
— Так ты меня рЕвнуешь, что ли? – удивился Сергей Трофимыч. — Ну, бабка, ты даешь! У меня на это уже и силов никаких нет!
— Хватит врать-то! Ты же каждый день хвалишься этим своим фэншуем: дескать, правильно направленные потоки энергии придают тебе новые силы и всякое такое!
Что, разве не так?
— Ну, хвалюсь, — согласился сосед. — Но это – так: больше — для имиджа!
— Короче, врешь! – резюмировала бабуля.
— Привираю! – не стал отпираться Трофимыч. – Но это – ложь во благо! И исключительно для того, чтобы понравиться тебе, о капля живительной влаги, способная оживить мою истрепанную сердечную мышцу!
— Тьфу, клоун! – плюнула баба Капа и ушла в дом: ужин сам себя не сготовит, а сосед опять напросился на любимые оладьи.
Отдыхающие – дородная Маргарита Ивановна и ее плешивый сыночка-корзиночка Роман – жили у Капитолины уже неделю.
И она невзлюбила их сразу, как только увидела. А почему бы и нет? Ведь бывает же любовь с первого взгляда.
А в природе все находится в равновесии. Значит, должна быть и нелюбовь с первого взгляда. Или – неприязнь и даже ненависть.
— Это шо? – вырвалось у воспитанной Капитолины Дмитриевны, впервые увидевшей маму Риту в футболке веселенькой канареечной расцветки: на необъятной груди красовалась призывная надпись – мне все льзя! – Разве так говорят?
— Да, — улыбнулась, симпатичная женщина. – Сейчас по-всякому говорят!
— И на шо вы тем самым намекаете?
— Ни на что не намекаю: просто мне понравилась футболка и я ее купила!
— Нет, вы намекаете! – настаивала всегда уступчивая и сговорчивая баба Капа, которую, почему-то, переклинило. – На самых …исях написали – мне льзя! Значит – шо вам льзя?
— Что ты к ней привязалась со своим «шо»? У нее – все хорошо! – вступился за курортницу Сергей Трофимыч. – И футболка ей идет! Иди, вон – курей прогони с грядок!
Дородная Маргарита одарила его благодарным взглядом: мерси боку, мсье! И не соблаговолите ли отведать с нами спелейшего сахарного арбуза: а то нам одним не съесть!
— Я, это, лучше, оладий! – быстро сориентировался Трофимыч, встретивший злой взгляд бабы Капы: она не соглашалась выйти за него замуж, но предпочитала держать при себе – в шаговой доступности, как говорится.
А бабушка, действительно, разозлилась: ведь получалось, что противная Ритка пригласила на арбуз не ее – свою хозяйку, а чужого мужика.
Это произошло в первый же день: после возвращения мамы с сыном с пляжа.
И Капитолина Дмитриевна неожиданно почувствовала неприязнь к симпатичной, толстой и глу..пой тетке, полностью погруженной в своего уже стареющего хлопчика.
Нет, со стороны бабы Капы это не было ревностью! И возможно, некий восторженный прозаик описал бы ее состояние так: капля обиды, горсточка досады и щепотка негодования – негодование касалось исключительно отношений Маргариты Ивановны с сыном.
Они были, действительно, странными: мама контролировала каждый шаг взрослого карапуза Ромочки.
— Он же без ее разрешения даже в туалет сходить не может! Ты представляешь, Трофимыч? — возмущалась баба Капа.
— А вот тут ты не права, о капля здравого смысла, немного утратившая этот смысл! – витиевато произнес сосед.
— Сам-то, хоть, что-нибудь понял? Что ты заладил, как Хоттабыч: о, прекрасный и мудрый отрок Волька ибн Алеша! Смени пластинку! И почему это, интересно, я утратила смысл?
— Да потому что сама же говоришь, что он пользуется памперсами! А это можно делать и без постороннего разрешения!
Тут дед Серега был прав. Но к остальному была уйма вопросов, как говорится: в свои сорок с лишним Рома так и не был женат.
Это сообщила в первый же вечер Маргарита Ивановна – они втроем сидели в саду: великовозрастный сынуля пошел пройтись.
Размять затекшие чресла и познакомиться с ландшафтом! – прокомментировал вездесущий и всезнающий Трофимыч.
— И что – так и не случилось у Вашего Романа романа? – поинтересовался сосед.
— Почему это – не случилось? – обиделась любящая мама. – Романов – сколько хочешь: да и женат сынуля был трижды — он же недурен собой!
При этих словах Капа с дедом Серегой переглянулись: действительно, неисповедимы пути твои, Господи!
Роман, скорее всего, был дурен, если уж говорить начистоту. Пациент, скорее всего, был мертв, чем жив…
Да, для мужчины внешность не главное! Главное – ум и харизма. А еще — умение зарабатывать деньги и обеспечивать спокойствие той, которая будет рядом.
Всего этого у великовозрастного Ромы не было.
И если дело касалось исключительно слов, то языком возить туда-сюда у него еще получалось. И наивные женщины на это клевали: три брака – это вам не фунт изюму!
А ежели яз.ыком молотить, то спина не заболит: поэтому работать Ромочка не любил! Вот и сейчас его в очередной раз уволили.
И любящая мама привезла своего мальчугана забыться на морском берегу! Да, после издевательств сатрапа-начальника, который заставлял приходить бедного малыша на работу вовремя.
Но на это, видимо, сыночка был не способен. Как и на все остальное. И, действительно, нужно было постоянно проверять, сухой ли у него носик и штанишки – тут баба Капа была права.
Потому что Рома витал в эмпиреях. Лысеющий мужчина с животиком словно пребывал в состоянии приятной полудремы, думая о чем-то, своем, наболевшем, «девичьем».
У него даже глаза были какие-то странно сонные – большие и круглые.
— Как у лемура! – шепнула баба Капа Трофимычу при встрече гостей на пристани.
Роман был упитан выше среднего, но полнота была не приятной, а какой-то отталкивающей, что ли.
— Одно сало! – продолжила баба Капа, когда жильцы заселились и ушли на пляж. – Ни одной мышцы! Как это так? Он себя в зеркале видел?
— Почему это – ни одной: а в яз.ыке? Говорить-то он, вроде, в состоянии. А так, может, болеет? – предположил дед Трофимыч.
— Ага, причем, см.ертельно! И притащился в августе, в самое пекло, на море! Нет, мой дорогой: просто это из-за модус вивенди! – не стоит забывать, что баба Капа была очень умной и начитанной. Короче, выдающегося ума женщиной!
Образ великовозрастного парнишки довершала поредевшая шевелюра на черепе некрасивой формы и пивной живот: короче, фу! Причем, три раза!
Не странно, что с ним все развелись. Странно, что за него еще кто-то вышел замуж…
— Модус тараканди! – огрызнулся сосед. – Шибко ты умная, капля! Все, я на базар, а ты запузырь нам окрошечки – в такую жару хочется холодненького!
Ну, а вечером мама поведала о нелегкой судьбинушке ее мальчугана.
— Но это – все не то! – категорически продолжила мама Рита, имея в виду бывших сына. – Не подходит они нам с Ромочкой!
Да, все эти эмансипэ – самодостаточные женщины, занятые исключительно собой!
«Ну, конечно, — подумала баба Капа. – Надо же, чтобы они занимались исключительно им – твоим мальчиком!»
— Но Вы же, наверное, хотите, чтобы они имели «верхнее» образование и неплохо зарабатывали, так? Или Вам материальная составляющая счастливой жизни совершенно не важна? – включил «академика» ехидный Трофимыч.
— Ну, да – конечно, хочу! Но сейчас уже не так, как раньше.
— А что с пассиями Вашего Ромочки было не так?
— Да все! – Маргариту Ивановну даже передернуло от воспоминаний. — Все эти женщины совершенно не уделяли внимания моему бедному сыну!
— Совсем-совсем? – поинтересовалась баба Капа.
— Да, представьте себе: совсем-совсем! – гордо вкинула голову мама Рита. – А из-за одной, последней – это оказалась редкостная …янь! – его даже уволили с работы!
— Как это – уволили? Они что – работали вместе и она на него нажаловалась?
— Да откуда? Разве она может работать вместе с Ромочкой? У нее — кишка тонка! – оживилась мама Рита.
— Он-то у меня был менеджером, а она где-то – главным бухгалтером. Деньги, правда, домой приносила, но кругозор, я вас умоляю: одно сальдо-будьдо на уме.
А у Ромика душа – как цветок: нежная и ранимая! Он же – весь в себе: он у меня – романтик, знаете ли!
И – весь в мечтах, как ребенок! Вот вы бы смогли обидеть ребенка?
— Ну, и как же его уволили? – поинтересовался дед Сергей, прервав речитатив мамашки. — Что, неужели опозорила его со своим бульдо на корпоративе?
Хлопнула пару рюмашек и давай его демонстрировать, это самое бульдо…
— Хуже: она его не разбудила! – произнесла мама Ромы и посмотрела на произведенный эффект: — Ну, что я говорила — разве не …дина?
— В смысле – не разбудила? – удивилась баба Капа. – Чего-то я не врубаюсь! Когда не разбудила и кого? И причем здесь, стесняюсь спросить, будьдо?
— В прямом смысле не разбудила: не разбудила утром Рому на работу!
— Ну — и? – заинтересованно спросил Трофимыч: интрига, однако…
— Ну и все: уволили Ромочку – это же было не первое его опоздание.
— Да она просто само.уб.ийца! – встряла баба Капа.
— И Вы так думаете? — встрепенулась Маргарита. – Хорошо, что мы сразу подали на развод!
— А до этого тоже были прецеденты, да! – села на любимого конька мама Рита. – Первые-то две, вообще, прожили с Ромочкой только по месяцу!
А мы и на свадьбу потратились. И квартира у Ромы своя: и что только им не понравилось, ума не приложу?
И я каждый день заходила – мы рядом живем: да, не скрою, проверяла! А Вы что хотели? Единственный сын – абы кому не доверишь!
И учила этих совершенно не приспособленных девушек уму-разуму, как и всякая мать, желающая сыну счастья.
И вижу – он совершенно заброшен! Уж я и так, и эдак намекала, что ему чистые носки надо прямо на тумбочку положить, иначе он их не найдет!
И две ложечки сахара в кофе, две! Да!
А то, что он полотенце после душа бросает на пол, а потом на него встает – так он так привык! А привычка – вторая натура!
А ты – смолчи! Да, смолчи! Машина же стиральная есть? Вот и верти себе молча белье, разве это трудно?
А еще он совершенно не ориентируется в препаратах – он же у меня здоровенький! Поэтому не нужно его посылать в аптеку. И в магазин тоже: задумается – купит не того!
Я сто раз его женам это говорила, так они нарочно все делали! Представляете?
Ну, да: не убрал он свою зимнюю обувь! И что, что июль? А ты возьми и убери сама: не переломишься!
— Ну хоть елку-то вынес? – спросил дед Сергей. Но Маргарита его не услышала: она была преисполнена благородного негодования: какая елка?
— Как же Вы с этим всем живете-то? – изумленно поинтересовалась Капитолина Дмитриевна, имея в виду немного не то, о чем сейчас рассказывала любящая мама, а ее аморфного увальня-сына, бытового инвалида.
— Как-как – трудно, честно говоря! Вот приехала – может, здесь кого-нибудь Ромочке подберем? Можно из местных: мы согласны взять ее с собой! И можно без высшего образования – мы тоже согласны!
Нет ли у Вас кого на примете? Вы же всех тут знаете!
Баба Капа и Трофимыч переглянулись: ну уж фигушки вашей Дунюшке!
А потом дед Серега елейным голосом произнес:
— Откуда, Риточка? Разве в нашей глуши найдется пара вашему столичному кавалеру?
Вам лучше среди отдыхающих москвичек поискать: тут такие штучки встречаются! – и тут же получил от бабы Капы удар по голени ногой: они сидели в саду за большим столом…
А вскоре, одним вечером, Маргарита Ивановна сообщила сногсшибательную новость:
— Сынуля нашел новую любовь – они обрели друг друга!
— Лемур нашел свою ля мур! – пошутил Трофимыч, но довольно тихо и мама Рита не слышала. Или просто не обратила внимание: мысли женщины были заняты другим!
Разведенная симпатичная Марина уже несколько лет приезжала из Москвы на лето работать горничной в местной гостинице.
А что – это было очень удобно! Гостиница предоставляла жилье. С едой тоже все устраивалось. А главное, можно было брать с собой дочку – тринадцатилетнюю Варьку.
И дед, и баба Капа знали эту молчаливую женщину: за столько лет они уже примелькались друг другу, здоровались при встрече, а иногда даже разговаривали о ничего не значащих вещах.
Где уж это чу..чело – Рома — познакомилось с ней, осталось загадкой. Но факт оставался фактом: они уже два раза ходили к кино. И мужчина уже познакомил Марину с мамой.
Что уж там они ей в два голоса наболтали, тоже не известно. Но Марина стала принимать ухаживания никчемушного Ромы: они стали встречаться! И даже дочка не стала в этом помехой: помогать будет!
Это случайно услышала баба Капа. И ей стало ясно: Ромику искали няньку.
А Марина на эту роль подходила идеально: простая, скромная, никаких закидонов и длинных ногтей: удобно будет мыть унитаз! А еще – москвичка!
Романтичный Роман романтизировал свои романтичные отношения! – привычно пошутил сосед: у них с Капой был файф о клок ти: чай со льдом под развесистой яблоней.
— Ну, что — поможем? – предложила Капитолина Дмитриевна.
— Думаю, надо помочь: пропадет же хорошая девка за понюшку табаку! А этого допустить мы просто не могём! Согласна?
— Ну, что – сходишь со мной? – предложила бабушка.
— Не-а: давай сама, сама, сама – у тебя одной лучше получится: ты же – самый лучший в мире переговорщик!
Можно сказать, дипломат высшего ранга! Капля находчивости и аналитического ума! – начал с ходу привычно импровизировать Трофимыч.
— А я буду вам только мешать! К тому же, двум бабам всегда легче договориться.
И Капа пошла в гостиницу, где попросила вызвать Марину в холл – была ее смена. И там изложила свои соображения по поводу любвеобильного Романа.
Умница Марина все поняла. И пообещала, что будет вести себя осмотрительно.
Тем же вечером сынуля был послан: да, прямо и нецензурно! Потому что цензурно с первого раза он не понял: ему же надо все подробно объяснять! Да, он такой! И что?
Кстати, это его жены тоже делать не хотели: он что у Вас – д..б..ил, мамаша? Мне некогда ему по сто раз повторять! Может, ему еще и хлеб пережевывать?
И, когда Ромочка с первого раза не врубился и со второго – тоже, эта …янь Маринка перешла на ненормативную лексику! Тоже мне – ни рожи, ни кожи, а туда же: прислуга, а гонору, как у генеральши!
Маргарита Ивановна бурно негодовала. Отвергнутый кавалер, как всегда, не проявлял никаких эмоций: зачем? Мама все сделает за него – они удивительно уравновешивали друг друга.
Капа молча слушала все эти «жалобы турка»: она свое дело сделала – спасла невинную душу от погибели.
Ведь симпатичную Маришу бы точно съели: мама — активно, а сынок – пассивно, своим бездействием — так тоже бывает! А в союзе с бабой Капой этого сделать не удалось.
Бабуля пожелала жильцам спокойной ночи и ушла к себе: завтра будет хлопотный день – в десять катер привезет новую партию отдыхающих.
И одна из них – кстати, очень вредная сорокалетняя тетка из Москвы – уже договорилась насчет комнаты на втором этаже в доме бабы Капы: комната была пока свободна.
Тетку из-за ее характера никто не брал замуж: Капитолина Дмитриевна была в курсе – это был ее третий приезд.
«Вот тебе и невеста, сорокалетний плешивый зайчик: вы очень подойдете друг другу!» – мстительно подумала баба Капа и, счастливо улыбнувшись, провалилась в сон.
– Я ничего общего со Стасом иметь не хочу, – сказала Лера