— Я серьезно, знаю, что у тебя есть другая. Собирай вещи и уходи, квартира в любом случае останется мне и дочери.
— И ты даже скандала не закатишь?
— Нет, я всё сказала.
Петр собрал вещи, даже выдохнул с каким-то облегчением, что жена его отпустила, словно ждал этого момента.
Вера была очень импульсивной и эмоциональной с самого детства. Она с легкостью устраивала скандал родителям, топала ногами и требовала, чтобы все исполнялось по ее прихоти.
Даже когда вышла замуж за Петра, ее поведение нисколько не поменялось. Она была собственницей, частенько устраивала скандалы супругу и требовала полного подчинения.
— Да сколько можно? — возмущался Петр. — Я зачем женился? Чтобы ты мне скандалы устраивала?
Пять лет они жили словно на вулкане. Вера родила дочку и сидела дома, в тот момент она и изменилась.
Стала спокойнее, никаких претензий, никаких скандалов. Всё тихо, по-семейному.
— Неужели дожил до этого? — улыбался муж и радовался, что жена наконец стала спокойной.
Вере тоже больше нравилось, мужу она не сказала, что пришлось потратить много денег на психологов и других специалистов, которые сделали из нее «человека», как уверял сам муж.
Вера засела в декрете, от работы решила отказаться. Зачем? Петр неплохо зарабатывал, а она себя полностью посвятила воспитанию дочери и дому. Жизнь, казалось, наладилась, но Петр стал меняться.
Сначала мелочи: начал чаще оставаться на работе, говорить, что «завал», «проекты», «клиенты давят». Потом — телефон начал с собой в ванну таскать.
А однажды Вера проснулась среди ночи, а его нет рядом. Вышла в кухню — а он там, полушепотом, с кем-то разговаривает.
Она замерла за дверью и слушала.
— Ну прости, я не могу сейчас, — шептал он кому-то в трубку. — Она спит. Да, рядом. Пока ещё рядом.
Я всё сделаю, я просто не хочу скандалов…
Да, да. Ты — другое совсем. Ты живёшь, ты думаешь, у тебя цели. А она… Она только борщами и ребёнком живёт.
Домашняя клу..ша. Я ж не на это подписывался…
Вера всю ночь пролежала в спальне с открытыми глазами, слышала, как он вернулся, как лёг, как засопел носом.
И только с утра, когда он ушёл на работу, дала себе право рыдать. Тихо, в подушку, чтобы не разбудить дочь.
В тот день она поняла: всё, что она строила эти годы, он списал. Она не стала устраивать сцен. Не кинулась в бой. Не выбрасывала его вещи.
Она пошла в салон, перекрасилась в другой цвет. Достала с полки ноутбук, составила резюме.
Написала в старую фирму. Там удивились, обрадовались — и через неделю она уже вышла на проект. Не в штат, через аутсорс.
Петр ничего не заподозрил. Она сказала, что «надо сменить обстановку, а то с ума сойду в декрете».
Он лишь кивнул:
— Да-да, конечно, молодец. Надо развеиваться.
И развеялась. Только он не знал как.
Через два месяца она уже знала всё. Кто эта женщина, где работает, что за отдел. Что у них якобы «ничего не было», только «пару раз обедали», но обсуждают будущее.
Она даже узнала, что соперницу зовут Инна, и что та недавно развелась, а теперь якобы «никого не ищет», хотя глаза у неё горят, когда Петр заходит в кабинет.
Вера не устраивала сцены, улыбалась, приходила домой вовремя, готовила ужин. И даже спрашивала, как у него день прошёл.
Он ел котлеты с пюре и отвечал:
— Да нормально. Работаем. Проект срочный.
А у неё внутри уже всё кипело. Ей было не обидно. Было мерзко. Противно. Будто её душу вывернули и сказали: «Ты ничего не стоишь».
— Я всё знаю, — наконец проговорила Вера, сама себя выдала, хотела еще потянуть, продумать детали для мести. — Терпеть не буду. Собирай свои вещи и уходи.
Петр чуть не подавился, уставился на жену.
— Я серьезно, знаю, что у тебя есть другая. Собирай вещи и уходи, квартира в любом случае останется мне и дочери.
— И ты даже скандала не закатишь?
— Нет, я всё сказала.
Петр собрал вещи, даже выдохнул с каким-то облегчением, что жена его отпустила, словно ждал этого момента. А вечером Вера делилась с подругой.
— Я ушла, чтобы он сам потом ко мне прибежал, — говорила Вера спокойно, чем удивила подругу.
— Ты?! — изумилась та. — Ты же всегда как вулкан…
— Уже нет, — усмехнулась Вера. — Вулкан потух, но лава осталась.
Она уже знала, как будет действовать.
Вера ждала месяц. Не дергалась, не писала, не звонила. Петр ушёл к Инне, ну и пусть. Рядом с дочкой было тихо, пусто, но привычно. Боль притупилась, осталось одно — холодное намерение.
Она не собиралась возвращать мужа. Ей хотелось, чтобы он сам понял, кого выбрал. Чтобы Инна сдулась, как проколотый шарик, прямо у него на глазах.
Через две недели Вера позвонила бывшему начальнику.
— Ищу временную подработку. Есть что-нибудь внештатное?
— У нас как раз проект в той фирме, где ты раньше говорила, муж работал. Через аутсорс. По документам пройдёшь как консультант.
Так Вера оказалась в том самом офисе, где Инна сидела в бухгалтерии и считала себя незаменимой.
В первый день Инна её не узнала. Вера была в очках, с новой причёской, деловом костюме. Представилась спокойно:
— Вера Николаева. Веду документооборот по проекту.
Инна даже улыбнулась вежливо.
— Приятно познакомиться.
И вот тогда Вера начала действовать.
Она тихо сидела в кабинете, наблюдала. Никаких конфликтов. Ни тени интереса к Петру.
Она вообще вела себя будто случайно оказалась в этой компании. Но знала: у таких, как Инна, одна слабость — самоуверенность.
На третьей неделе Вера незаметно подменила несколько документов. Старые копии сохранила. В отчётах Инны появились ошибки. Финансовые. На крупную сумму.
— Кто готовил акт? — спросил главный бухгалтер.
— Инна, — спокойно ответила Вера. — Я только проверяю подписи. Документы она согласовывала.
Началась проверка. Инна металась, пыталась оправдаться, плакала, клялась. Но подлог выглядел убедительно: небрежность, халатность, грубое нарушение.
— По статье, — сказал юрист. — Скажи спасибо, что никуда не обращаемся.
Инну уволили без шанса замять, репутация рухнула в один день. Найти работу с такой пометкой на идентичную должность с хорошим окладом невозможно.
Через неделю Вера узнала: Инну не берут ни в одну бухгалтерию. Звонят — и сразу отказывают.
Фирмы между собой связаны, слухи ползут быстро. Вера даже подкинула в закрытый форум бухгалтерам скрин «ошибочного» отчёта — без имён, но все поняли, о ком речь.
А Инна… сдулась. Быстро. Из уверенной, яркой превратилась в затравленную, вечно обиженную женщину в растянутом свитере.
Пётр пытался её поддерживать. Первое время.
— Всё наладится. Ты не виновата, с кем не бывает…
Но спустя месяц сам начал не выдерживать. Инна плакала каждый вечер. Жаловаться — на жизнь, на несправедливость, на предателей.
— Я не могу больше, — пробормотал Пётр в телефонную трубку, сам не зная, кому звонит. — Она ноет с утра до вечера. Я думал, она сильная. А она… истеричка. Я будто в болоте.
А Вера в этот момент резала огурцы на салат, включила громкую связь — и молчала.
Он сам позвонил и пожаловался. Вера улыбалась, получается.
Через две недели Пётр стал приходить каждый день. То цветы, то конфеты, то ювелирные украшения. А потом принёс путёвки.
— Вера, может, отдохнём все вместе, как семья? — он смотрел с такой тоской на неё, что та согласилась. Хоть и сделала вид, что соглашается ради дочери.
В отпуск они поехали втроём: он, она, дочка. Жили в апартаментах у моря, как когда-то. Вроде бы — идиллия. Но вечером в кафе всё пошло наперекосяк.
— Почему он тебе улыбается? А ты ему ответила… — буркнул Пётр, когда они остались вдвоём на террасе.
— В смысле?
— Не делай вид. Я же вижу. Ты вообще-то моя жена. И вести себя должна подобающе.
— Ты вёл себя, как хотел, — ответила Вера сухо.
— Ты теперь будешь прошлое вспоминать?
Она поставила бокал и медленно произнесла:
— Буду, если ты мне будешь мне говорить ерунду.
Он вскочил, начал метаться по комнате.
— Я к тебе вернулся, пожалел, думал, семья, дочка, а ты…
— Я тебя не звала.
Он молчал. Смотрел на неё растерянно. Как будто впервые понял, что она действительно могла… больше не хотеть его.
В ту ночь Вера долго лежала без сна. Рядом — дочь, в соседней комнате — он. Слышно, как ворочается. И вдруг всё стало ясно.
Ей не нужен был этот брак. Не нужна была семья в том виде, как раньше. Ей нужно было одно: перестать быть «кл..шей» в его глазах.
Она хотела доказать, что может, умеет, стоит чего-то, что её невозможно просто взять и вычеркнуть.
Он стал для неё не мужчиной, а задачей. Побеждённой, решённой, забытой.
Месть удалась. Он вернулся. Он теперь ревнует, держится за неё, смотрит с тревогой. Но внутри — всё. Пусто.
Она не хотела его вернуть. Она хотела вернуть себя.
И теперь, глядя, как он утром жарит омлет и пытается шутить, она понимала:
ей уже не страшно, что он уйдёт. И не нужно, чтобы он остался.
Ты нам как родная, но комнату всё же освободите — свекровь смотрела на Катю без тени смущения