— Тяжело, а что делать?
— И давно вы так? – поинтересовалась бабуля.
— Да порядочно!
— И куда же она все время уходит?
— Да не знаю я – я же ее все время возвращаю!
— Ну, хорошо – тут она может дойти до пристани. А дома ты где ее ловишь? Она же, наверное, берет такси? – поинтересовался Трофимыч.
— Да нет – она пешком!
— Только не говори, что ты прислушиваешься к гудку парохода – никогда не поверю! – ехидно сказал Трофимыч: они шли на пристань за новыми отдыхающими.
— А к чему же мне еще прислушиваться-то, старый? – удивилась баба Капа.
— Как это – к чему? Да к ржанию того самого коня, на котором к тебе прискачет принц!
— Не исключено, что это будет даже крон-принц! – уточнила остроумная бабуля.
— Это тот, который ездит по побережью с большим мешком новых батареек «крона» и заменяет ими у стариков уже пришедшие в негодность? – подхватил шутку сосед.
— Ага, — кивнула Капитолина Дмитриевна. – Вот поменяю в себе батарейку – буду, как новенькая!
— А я даже знаю, куда он, — начал было Трофимыч, но баба Капа не дала ему договорить и закричала: — Молчать, поручик! – бабуля не переносила скабрезностей.
Да и Трофимыч, вовсе, не собирался шутить «ниже пояса» – так, подпустить немного ин..триги для тонуса и адреналина. А остальное пусть додумывают в меру своей испорченности!
А по части интриг в поселке ему не было равных.
Так, беззлобно переругиваясь, закадычные друзья и добрые соседи шли на пристань встречать приехавшую на отдых к бабе Капе супружескую пару. Ими оказались немолодые Владимир Сергеевич и Ольга Петровна – им было около пятидесяти.
Такие отдыхающие им нравились больше всего. Да и вообще отдыхающие, за редким исключением им нравились. Как люди — доброму дедушке Луке из произведения «На дне»: ни одна блоха — не плоха! Все — черненькие и все прыгают!
Супруги заехали в самое золотое время – бархатный сезон.
— Иначе, жир растает! – сообщила стройная Ольга Петровна, имея в виду, конечно же, пыхтящего рядом упитанного мужа: они шли к месту назначения. Хорошо еще, Трофимыч тащил на тележке чемоданы.
А симпатичная пятидесятилетняя дама по пути домой выболтала все: и про холестерин мужа, и про сахар, и про все остальное – даже про оксалаты у него в мо.че!
Друзья переглянулись: а это еще зачем? Что, они – эскулапы, могущие назначить несчастному толстяку какое-нибудь чудодейственное лекарство? Или посоветовать нечто стоящее? И зачем им знать про его анализ мо.чи?
Соседи узнали, что у пары – двое взрослых детей. Что у одного сына уже есть свои дети. И что у тещи Сергеича уже два раза был ковид, хотя она неоднократно прививалась.
И все это было сообщено за время движения от пристани до бабы Капиного дома.
Супруги разместились на втором этаже, хотя симпатичный и чересчур упитанный Вовчик пытался возражать, что удобнее будет поселиться на первом!
Но ему быстренько и «привсехно» объяснили, кто в доме хозяин: тебе двигаться полезно, ведь все дни — сиднем! Отрастил такую «мадам сижу», что мама, не горюй!
И мужчина примолк: спорить с женой было, очевидно, себе дороже.
В принципе, она была права. И все ее слова можно было принять за заботу о муже и его здоровье. Но зачем публично выставлять его слабые стороны на «потребу толпе», как говорится? И уж совсем не стоило сообщать о результатах его анализов…
Кажется, в артистической среде, особенно, среди «цирковых», это называется «устраивать выгодную продажу»…
Позже выяснилось, что отличительной чертой внешне симпатичной дамы было то, что она всегда была недовольна. Да, есть такие специальные люди, существующие исключительно для того, чтобы остальным жизнь не казалась медом.
Только соберешься порадоваться, а они уже – тут, как тут: здрасьте – забор покрасьте! И начинают уделывать всю малину той самой органикой: кушайте на здоровье!
Помнится, в одной замечательной пьесе про странную миссис Сэвидж действие, в одном из актов, происходит в сумасшедшем доме.
И там есть один персонаж – женщина, которая свою любую речь начинает с одних и тех же слов: Терпеть не могу все на свете! А дальше, после небольшой паузы, идет перечисление всего, что попадается ей на глаза.
Так же происходило и с Ольгой Петровной. Сейчас, например, она была недовольна тем, что муж настоял на отдыхе в этом забытом Богом месте. А она хотела исключительно за рубеж!
— Ведь хотела же заграницу, так, нет: притащил меня в эту ды ру! – ежедневно раздавался визгливый голос из окна второго этажа.
— За границу наших возможностей! – пытался обратить все в шутку несчастный мужик. — А что тут плохого, дорогая? Море – чудесное, все удобства, что еще надо?
И говори тише, пожалуйста – люди могут услышать, — просил совестливый Владимир Сергеевич.
— Пусть слышат, как ты надо мной издеваешься – мне нечего скрывать!
А еще Ольга Петровна постоянно уходила. Куда? А кто ее знает!
Не исключено, что к Птибурдукову. А может, к кому-нибудь еще.
Но то, что она уходила от Владимира Сергеича, было установлено точно.
Просто в определенный момент выяснения отношений она кричала:
— Я от тебя ухожу! И через пять минут выкатывалась в шляпке и с чемоданом из дома, а дальше – за калитку и шла по направлению к пристани.
Но в поселке никого из знакомых пары не было. Так куда же она могла уйти? Только к катеру, на котором можно было уехать к самолету.
Но место конечного назначения так и осталось неизвестным: потому что симпатичную постоялицу всегда возвращал муж!
Уход был второй «фишечкой» Ольги Петровны. И они всегда шли в «одной связке»: недовольство и уход.
Все начиналось с недовольства легкой степени или капризов-лайт, как называла происходящее продвинутая баба Капа: «Разве трудно было повезти меня на Бали?»
Затем шли капризы-стронг: «Говорила мне мама – не выходи за него замуж! А я, …, не слушала!»
И, в конце – завершающий аккорд: «Я от тебя ухожу!»
— Как ты думаешь – кто первым не выдержит? – поинтересовалась баба Капа во время очередного пятичасового чаепития с соседом.
— А ..ен их разберет! – задумчиво ответил Трофимыч, отправляя в рот очередную плюшку.
Нет, не стоит думать, что сосед был тем самым халявщиком – ни в коем разе! Вспомните Леню Голубкова: я — не халявщик, я — партнер!
А дед Серега был тем самым партнером и боевым товарищем. Вот и вчера он притащил пару кульков с качественной мукой и дрожжи – живые и сухие: сама выберешь! Все – для тебя, о, Капля-затейница, владеющая искусством приготовления пищи!
И вчера соседкой уже были испечены вкуснейшие ватрушки – да, творог тоже был Трофимыча! А сегодня – не менее вкусные пирожки с капустой и яйцами: м-м-м! Кто-кто, а баба Капа в долгу не оставалась…
— Но она, конечно, ст…ва! – резюмировал Трофимыч.
— Согласна! – кивнула бабуля. – Но тогда зачем он живет с этой ст…вой, которую все время нужно откуда-то возвращать? Раньше-то, все было, наверное, по любви: она же – красивая тетка!
Но сейчас-то, что? Прошла любовь – завяли помидоры: это же видно! Уважения с обеих сторон – тоже кот наплакал! Остается только привычка! Все – у меня варианты закончились!
— Есть еще один, — дед Серега задумчиво жевал очередной пирожок. – Да, банальная лень!
— Ой, ладно! С привычкой я, еще, пожалуй, соглашусь: она же – вторая натура! А вот с ленью – нет! Но как же интересно живут люди, Трофимыч, ты не находишь? И разнообразно!
— А давай, и мы будем разнообразить наши отношения? – предложил сосед.
— Так мы и так их разнообразим: вчера были ватрушки, сегодня – вот…
— Я не это имею в виду! скривился дед Сергей.
— А что? Я буду убегать, а ты меня догонять? Это ты имел в виду? А когда догонишь – переедешь своей тележкой, которую я тебе подарила на юбилей, да? – предложила баба Капа.
— Ну ты и яз.ва, Капитолина! Я к тебе, как к человеку, а ты…
Тут их внимание привлекла вышедшая в очередной раз из дома с чемоданом Ольга Петровна.
— Спорим, сейчас потный Вовчик кинется, как подорванный, ее искать! – произнес Трофимыч.
— А что тут спорить-то? Конечно, кинется, как пить дать! – согласилась баба Капа. – Неужели мужику не надоело?
— Когда надоедает – уходят! А этот торчит возле нее, как приклеенный!
— А может, у него чаша терпения еще не переполнилась? – резонно предположила баба Капа. – А как перельется через край – тут и адью!
Через минуту из дома вышел запыхавшийся Владимир Сергеевич, слезший со второго этажа.
— Давай, беги, пока еще недалеко! – посоветовал ему Трофимыч. – Чего зря по жаре мотаться-то? А то сейчас – самое пекло!
Ты уж своей скажи, чтобы, в следующий раз, что ли, уходила в прохладное время суток, а то тебе так и до инсульта недалеко, камрад!
Вскоре супруги вернулись вдвоем: он, оттирая с лица пот, катил чемодан, она вышагивала рядом.
И, поравнявшись с друзьями, сидевшими в саду, гордо на них посмотрела: ну, что – видели? То-то же!
— Дать бы ей сейчас люлей! – мечтательно произнес Трофимыч. – Навешать, как говорится, по соплям!
— Дурное дело – оно не хитрое! А ты попробуй без люлей! – предложила бабуля. – Словом, убеждениями, личным примером – ты же у нас положительный герой! А я помогу!
— Словом, говоришь? – оживился сосед. — Ты про это – и словом жги сердца людей?
— Глаголом, чу.чело! Учи матчасть! — поправила начитанная бабушка.
— Какая разница! А словом я могу! Ну, все, держитесь – я иду к вам! Точнее, к тебе – куриный потрошок!
И, что характерно, слово свое сдержал! И, когда Ольга Петровна вечером ушла в магазин, «наехал» на лежащего в гамаке размякшего Вовчика.
— А как, вообще, настроение? – зашел издалека Трофимыч.
— Настроение – огонь! – выдавил из себя дремлющий Владимир Сергеевич.
— Он был сжигаем внутренним огнем, — подключилась сидевшая рядом с вязаньем баба Капа. – Это не про тебе сказано, мил человек? Не помню, откуда цитата, но точно про тебя!
— И не говорите, Капитолина Дмитриевна! – вздохнул постоялец.
— И как – не тяжело бегать за женой-то в твоем возрасте?
— Тяжело, а что делать?
— И давно вы так? – поинтересовалась бабуля.
— Да порядочно!
— И куда же она все время уходит?
— Да не знаю я – я же ее все время возвращаю!
— Ну, хорошо – тут она может дойти до пристани. А дома ты где ее ловишь? Она же, наверное, берет такси? – поинтересовался Трофимыч.
— Да нет – она пешком!
— И что — ни разу не уезжала на такси?
— Ни разу!
— Так она просто тебе нервы треплет и никуда уходить не собирается! – заключил дед Сергей. — Ну, хорошо: вот ты ее догнал, дальше – что?
— А дальше я прошу у нее прощения!
— А она?
— А она прощает, и мы возвращаемся. И – до следующей ссоры!
— Да, как же у вас все запущенно-то, милые мои! — изумилась баба Капа. — Такое чувство, что вы играете в какую-то сложную игру, потому что больше заняться нечем! Сколько раз она тут от тебя уже уходила? Три?
— Четыре, — выдохнул Вовчик.
— А если ты, Владимир, не побежишь за ней, что будет? – поинтересовалась бабушка.
— Не знаю – я всегда бегаю!
— Ну, а если остаться дома и посмотреть, что будет? Неужели не интересно? Она же хочет уйти – вот и предоставь ей такую возможность!
— Вообще-то, очень интересно! – оживился жилец. – Я и сам думал, только боюсь: а вдруг, действительно, уйдет?
— Не волнуйся: если бы у нее был вариант получше, она уже давно бы ушла, даже если бы ты ее приковал к батарее! – обнадежила Капитолина Дмитриевна. – Вырвала бы радиатор с мясом и ушла.
Самому-то не противно? Чуть что – фрр! — и с чемоданом — в дверь!
— Неприятно, конечно! – поморщился мужчина, — Да и надоело, знаете ли. Ведь все скандалы начинает она, а извиняюсь только я.
— Вот и не спеши в следующий раз ее возвращать, и извиняться не придется: два в одном! – посоветовала баба Капа. – И никуда она не денется! А проучить твою любимую Олечку обязательно нужно!
— Вы думаете? – с надеждой в голосе спросил Владимир Сергеевич.
— Знаю! – уверила Капитолина Дмитриевна.
И такой случай вскоре представился. После очередных криков на втором этаже Ольга Петровна выкатилась из дома в привычном имидже: в шляпке и с чемоданом.
Но на этот раз за ней никто не пошел.
— Как думаете – может пойти, поискать? – волновался Вовчик. — Уже час прошел!
— Сиди, тебе говорят! – хором пригрозили закадычные друзья. – Сила уважает силу, а она тебя совсем в тряпку превратила!
Вот увидишь – скоро вернется твоя Оленька! И будет, как шелковая!
Оленьки не было около пяти часов. Она появилась, странно притихшая, без обычного апломба, волоча за собой огромную дрыну с вещами.
— Чего же так быстро воротились? – ехидно поинтересовался Трофимыч: они втроем ужинали – Вовчика, чтобы не сбежал, тоже накормили. — Катер не пришел?
— Пришел, — коротко ответила Ольга Петровна, втаскивая огромный чемодан на дребезжащих колесиках на ступеньку.
— Местов свободных не было? – не отставал сосед.
— Были!
— Знаю: раздумали уезжать! – обрадованно произнес вредный дед Серега. – Мы так и подумали! Разве нормальные супруги уходят друг от друга из-за какой-то ерунды?
В течение этой пламенной речи женщина молча поднималась по лестнице, таща гремевший чемодан.
Взволнованный Владимир попытался подняться из-за стола, чтобы помочь жене, но Трофимыч припечатал его взглядом: даже не думай!
А когда Ольга Петровна скрылась в комнате, сказал: Ну, что – первый этап воспитательной работы закончен – спасибо нам с Капитолиной!
Переходим ко второй части Марлезонского балета! Смотри, не напорти там – мы в тебя верим! Да, Капля?
— Натюрлих! – произнесла их любимое слова бабуля и добавила: — Иди – воспитывай свою козу-дерезу!
Позже они узнают, что воспитательная беседа с женой была короткой:
— Если ты еще раз вздумаешь уйти, я подам на развод! Кстати, может быть, ты сама хочешь развестись? Не зря же ты столько раз от меня уходила!
Вот и народ недоумевает: ну дай же, наконец ба бе развод – что она мучается-то? Ну, так что? Разводимся?
А ничего! Конечно, испуганная Ольга Петровна разводиться отказалась – кто бы мог подумать?
— Спасибо большое Вам с Трофимычем: если бы не вы – вся эта бодяга так бы и продолжалась! – позже поблагодарил стариков довольный Сергеич. – Мне, ведь, уже не пристало в эти годы бегать возвращать жену и просить прощения за несуществующие вольные и невольные прегрешения.
А разговоры про некачественный отдых прекратились! Да, сразу после затаскивания чемодана на второй этаж – как отрезало!
И оказалось, что и тут, в принципе, отдыхать очень даже неплохо!
И прекратились не только разговоры про отдых, а и все выпады в сторону мужа: оказывается, ларчик просто открывался!
— Это у нее в голове прояснело после моего квасу-хренодера! – заявила баба Капа. – Он же на «раз» мозги прочищает: я ей давеча наливала!
— Любишь ты чужие лавры поддюдюливать, Капля! – возразил Трофимыч.
— Твоих лавров даже на кастрюлю щей не хватит – чего там поддюдюливать-то, чемпиЁн! – парировала бабуля.
— Это я с ним провел воспитательную беседу! – настаивал дед Сергей. — А от твоего квасу только пучит!
— Пучит? Так не надо было себе в утробу заливать такую прорву квасу! От такого количества даже слона вспучит, не то, что тебя, Пучини ты недо..деланный! – обиделась за квас Капитолина Дмитриевна.
— Только не надо грязи! – надулся и Трофимыч. – Что за люди пошли: чуть что – сразу обзываться!
— Это ты про слона или про Пучини? – уточнила баба Капа.
— Это я про тебя, Капитолина! Тебе бы курсы «Пакостим вместе!» вести — у тебя получится!
— У тебя, видимо, газы уже в голову ударили! – не сдержалась и бабуля. – Чего к словам привязался? Совсем, что ли мозги вспучило, Америго Веспуччи? – вспомнила к месту бабушка школьную программу – в ее время учили очень хорошо.
«Нет, не тягаться мне с Каплей и ее недюжинным интеллектом!» – грустно думал Трофимыч, глядя на разрумянившуюся соседку. – «Она же меня одним мизинцем сборет!
К тому же, и ссориться с ней не выгодно: тогда – прощай, любимые оладьи! А что – и очень даже просто!»
А оладьи у Капитолины, действительно, получались просто бомбическими! Да и сама она – ничего: вполне симпатичная бабулька, сносно относящаяся к его специфическому чувству юмора, не то, что соседка справа…
Все это промелькнуло у мужчины в голове, а вслух Трофимыч произнес:
— Я на тебя не сержусь и, на этот раз, прощаю!
— Тю! – притворно удивилась баба Капа. – Держите меня семеро! Ну, тогда и я на тебя не сержусь!
Потому что подумала: «Ну, куда я без него? Ведь нормальный, в общем-то, дедок! И – руки золотые! И чувство юмора неплохое!»
А уж как ему нравится ее выпечка и оладьи – и не передать! Одно удовольствие смотреть, как он все это ест: а это дорогого стоит.
Как же хорошо, когда друзья думают одинаково!
Муж оставил детей голодными