Мамочка дороже жены

— Ты на ее стороне! Мамочка дороже жены! Ну и живи с ней! А я ухожу!

— Уходи, — холодно сказал Костя. — Но ребенка оставляешь.

— Что?! — Катя остановилась у двери.

— Слышала. Либо ты прямо сейчас попросишь прощения у мамы и начинаешь вести себя как человек, либо мы разводимся.

Любовь Степановна поправила кружевную салфетку на комоде. Взглянула на свадебную фотографию сына.

Костя стоял рядом с Катей, обнимая ее за талию. Сын улыбался той особенной, немного растерянной улыбкой, какая бывает только у счастливых женихов.

Катя тоже улыбалась. Белозубо, лучезарно, запрокинув голову так, что волосы рассыпались по плечам золотистым водопадом.

— Наконец-то, — шептала тогда Любовь Степановна соседкам, — наконец-то мой мальчик остепенился.

Она так долго ждала этого момента. Костя был единственным сыном, поздним ребенком. Муж ум.ер рано. С тех пор вся ее жизнь вращалась вокруг сына.

Она работала на двух работах, отказывала себе во всем. Лишь бы у Кости было все необходимое. И вот теперь ему тридцать два. Он успешный инженер. И у него есть жена.

Катя показалась ей сначала ангелом во плоти. Девушка была необыкновенно мила, всегда улыбалась, называла свекровь «мамочкой».

— Мамочка, вы такая замечательная, — говорила Катя, наливая чай. — Костя мне рассказывал, как вы его одна поднимали. Вы просто героиня!

Любовь Степановна таяла от этих слов. Наконец-то рядом с ней появился человек, который понимал, чего ей стоило вырастить сына.

Катя казалась именно той невесткой, о которой она всегда мечтала — доброй, внимательной, семейной.

Первый звоночек прозвенел через месяц после свадьбы.

— Мамочка, — Катя сидела на той же кухне, но теперь в ее голосе слышались совсем другие нотки, — у нас такая неприятность случилась.

Костя премию не получил, а нам так нужны деньги на мебель. Вы не могли бы нам помочь?

Совсем немного — тысяч пятнадцать. Мы обязательно вернем, как только Костя получит следующую зарплату.

Любовь Степановна не раздумывала ни секунды. Конечно, она поможет!

Молодой семье всегда трудно в начале. Она сняла с книжки свои накопления — деньги, которые копила на новый холодильник, — и отдала невестке.

— Спасибо вам огромное! — Катя расцеловала свекровь в обе щеки. — Вы наша спасительница! Мы никогда этого не забудем!

Но время шло, а денег не возвращали. Когда Любовь Степановна осторожно намекнула об этом, Катя широко раскрыла глаза:

— Ой, мамочка, простите! Совсем из головы вылетело! Мы сейчас такие расходы несем, квартиру обустраиваем. Но обязательно вернем, обязательно!

Через две недели Катя снова попросила денег — на стиральную машину. Потом на шторы. Потом еще на что-то.

Любовь Степановна давала, потому что не могла отказать. К тому же Катя просила так мило, так трогательно, что отказ казался жестокостью.

— Мы же семья, — говорила невестка, — а в семье принято помогать друг другу.

День рождения Кати приближался в октябре, и Любовь Степановна заранее начала думать о подарке.

Она хотела подарить что-то особенное, значимое — ведь это будет первый день рождения невестки в их семье.

Остановилась на золотых сережках, которые увидела в витрине ювелирного магазина.

Они стоили дорого — почти половину ее пенсии, но Любовь Степановна решилась.

— Какая красота! — восхитилась Катя, примеряя сережки. — Мамочка, у вас такой вкус! Спасибо вам!

Но уже через неделю, когда Любовь Степановна пришла к молодым в гости, сережек на Кате не было.

— А где же мой подарок? — спросила она.

Катя смутилась:

— Ой, мамочка, простите. Они оказались не совсем мне к лицу. Я их поменяла на другие, более подходящие. Вы же не обижаетесь?

Любовь Степановна обиделась, но виду не подала. Может быть, и правда, сережки были не к лицу. Главное, что Катя довольна.

Но потом были Новый год, 8 марта, день рождения Кости, годовщина свадьбы. И каждый раз Катя ждала подарков — не просила прямо, но намекала так прозрачно, что не понять было невозможно.

— Мамочка, я видела в магазине такую красивую сумочку. Если бы у меня была такая, я бы носила ее только по праздникам, берегла бы как зеницу ока.

Или:

— Костя, посмотри, какие духи рекламируют! Наверное, они божественно пахнут. Жаль, что такие дорогие.

Любовь Степановна покупала сумочки, духи, косметику, украшения. Ее сбережения таяли с каждым месяцем, но она продолжала тратиться, боясь показаться жадной свекровью.

А потом у Кати и Кости родился ребенок.

— Мамочка, — Катя лежала в роддоме и выглядела усталой, но счастливой, — нам так нужна ваша помощь.

Костя не может отпрашиваться с работы каждый день, а мне нужно восстанавливаться. Вы же поможете нам с малышом?

Конечно, Любовь Степановна помогала. Как она могла отказать? Внук был ее кровинкой, и она готова была день и ночь ухаживать за ним.

Она приходила к молодым каждое утро, кормила ребенка, купала, стирала пеленки, готовила обед. Катя в это время отсыпалась или занималась собой.

— Мамочка, вы просто спасение! — говорила невестка. — Без вас мы бы пропали!

Когда Катя вышла из декретного отпуска, помощь потребовалась еще больше. Теперь Любовь Степановна приходила не только утром, но и сидела с внуком по вечерам, когда молодые хотели куда-то пойти.

А по выходным она брала ребенка к себе домой на целый день.

— Мамочка, у нас же так мало времени побыть вдвоем с Костей, — объясняла Катя. — Семейная жизнь требует внимания друг к другу.

Любовь Степановна понимала. Она помнила, каково это — быть молодой женой. Конечно, им нужно время наедине.

Но постепенно она начала замечать, что помощь идет только в одну сторону. Когда у нее заболела спина, и она попросила Катю сходить в аптеку, невестка ответила:

— Ой, мамочка, я бы с удовольствием, но у меня сегодня такой насыщенный день! Может, Костя сходит, когда с работы вернется?

Когда Любовь Степановна простудилась и не могла прийти посидеть с ребенком, Катя была явно недовольна:

— Но мамочка, мы же договаривались! Я уже билеты купила в театр. Не пропадать же им!

Однажды, в дождливый ноябрьский вечер, Любовь Степановна сидела дома одна и считала деньги в кошельке.

До пенсии оставалось еще неделя, а денег хватало только на хлеб и молоко. Все остальное ушло на подарки Кате, на «долги», которые так и не вернули, на игрушки внуку.

В дверь позвонили. На пороге стояла Катя с коляской.

— Мамочка, выручайте! — без всяких приветствий начала она. — Нам срочно нужно ехать к врачу, а малыша не с кем оставить. Посидите пару часов?

Любовь Степановна молча взяла внука на руки. Малыш был сонный, теплый, пах детским кремом. Она любила его безумно, но в этот момент почувствовала странную усталость, какую-то опустошенность.

— Мамочка, — Катя уже стояла у лифта, — а можете ли вы завтра сходить в магазин? Нам нужны продукты, а у меня совсем нет времени.

— У меня денег нет, — тихо сказала Любовь Степановна.

— Как нет? — Катя обернулась с удивлением. — Ну возьмите в долг в магазине, мы потом рассчитаемся.

Лифт закрылся, и Любовь Степановна осталась одна с внуком на руках. Малыш заплакал, и она начала его укачивать, но слезы почему-то подступили и к ее глазам.

В этот момент пришел Костя. Он увидел плачущего ребенка, растерянную мать и сразу понял, что что-то не так.

— Мам, что случилось? Где Катя?

— Поехала к врачу, — ответила Любовь Степановна, не поднимая глаз.

Костя взял сына на руки, покачал его, и малыш успокоился. Потом сел рядом с матерью на диван.

— Мам, я давно хотел с тобой поговорить. У меня такое ощущение, что ты устала. Катя слишком часто тебя просит о помощи?

Любовь Степановна хотела сказать, что все в порядке, что она рада помогать, но слова застряли в горле.

Вместо этого она заплакала — тихо, безнадежно, как плачут старые люди, когда понимают, что их используют.

— Мам, расскажи мне все, — мягко попросил Костя.

И она рассказала. О деньгах, которые дает и которые не возвращают. О подарках, которые покупает на последние копейки.

О том, что сидит с внуком каждый день, а когда сама болела, Катя даже не навестила ее. О том, что чувствует себя не членом семьи, а бесплатной прислугой.

Костя слушал молча, и лицо его постепенно менялось. Сначала удивление, потом понимание, потом гнев.

— Мам, почему ты мне ничего не говорила?

— Не хотела вас ссорить, — прошептала Любовь Степановна. — Ты так ее любишь.

— Люблю, — кивнул Костя. — Но любовь не должна быть слепой.

Когда вернулась Катя, Костя встретил ее в прихожей.

— Где ты была? — спросил он без приветствия.

— У врача, — удивилась Катя. — А что?

— Два часа у врача? — Костя смотрел на жену тяжелым взглядом. — Мама сидела с ребенком, а ты где шлялась?

— Костя! — возмутилась Катя. — Что за тон? Какое «шлялась»?

— А какое правильное слово? — Костя прошел в комнату, где Любовь Степановна качала внука. — Мам, расскажи жене, сколько денег ты ей дала в долг.

Любовь Степановна побледнела:

— Костя, зачем ты…

— Сколько? — повторил сын.

— Больше ста тысяч, — тихо ответила старая женщина.

Катя застыла в дверях.

— И когда она собирается их возвращать? — продолжал Костя. — А заодно расскажи про подарки на каждый праздник. И про то, что ты каждый день сидишь с нашим ребенком, а когда заболела, она даже не навестила тебя.

— Костя, прекрати! — взорвалась Катя. — Что за разбор полетов? Твоя мать сама все давала! Я никого не заставляла!

— Не заставляла? — Костя повернулся к жене. — А может, ты просто пользуешься тем, что мама не умеет отказывать?

— Да пошел ты! — закричала Катя. — Надоело! Вечно твоя мамочка жалуется! Старая кляузница!

Любовь Степановна вздрогнула, как от пощечины. Костя сделал шаг к жене:

— Повтори еще раз.

— Повторю! — Катя была уже на грани истерики. — Кляузница! Ябеда! Сама все давала, а теперь жалуется! И вообще — я ей не нравлюсь, она меня ненавидит!

— Катя, остановись, — предупредил Костя.

— Не остановлюсь! — У Кати дрожали руки. — Надоело мне терпеть ее взгляды! Она считает меня недостойной своего драгоценного сыночка! А сама что? Старая, никому не нужная!

Костя схватил жену за руку:

— Замолчи! Немедленно!

— Не смей меня трогать! — Катя вырвалась. — Я все понимаю! Ты на ее стороне! Мамочка дороже жены! Ну и живи с ней! А я ухожу!

— Уходи, — холодно сказал Костя. — Но ребенка оставляешь.

— Что?! — Катя остановилась у двери.

— Слышала. Либо ты прямо сейчас попросишь прощения у мамы и начинаешь вести себя как человек, либо мы разводимся.

Катя смотрела на мужа с ужасом. Потом перевела взгляд на свекровь, которая стояла бледная, с заплаканными глазами. Долго молчала. Наконец сказала:

— Простите, мама. Я сорвалась.

Через несколько дней Катя принесла Любови Степановне конверт с деньгами.

— Мамочка, — сказала она, и в голосе ее не было привычной искусственной сладости, — простите меня. Я правда не хотела вас обижать. Думала… я не знаю, что я думала.

А еще через неделю она сама предложила сходить в аптеку, когда у Любови Степановны разболелась голова.

Любовь Степановна смотрела в окно на играющих во дворе детей и думала о том, что иногда людям нужно поставить жесткие границы, чтобы они научились уважать других.

Костя оказался мудрее, чем она думала. Он не просто защитил мать — он дал Кате шанс стать лучше. И, кажется, невестка этим шансом воспользовалась.