— Как ты смеешь подрывать мой авторитет? — голос Ольги дрожал от ярости. — Я его мать! Я решаю, что ему есть!
— Мать… — Антонина горько усмехнулась. — Которая кормит ребенка пиццей из коробки и сушами этими вашими?
Замечательная мать!
Антонина Григорьевна замерла у приоткрытой двери детской, прижимая к груди тарелку с дымящимися котлетами.
За спиной хлопнула входная дверь — Ольга вернулась с работы на час раньше обычного.
— Максим, где ты? — раздался резкий голос дочери из прихожей.
— Здесь, мама! — откликнулся внук, не отрываясь от тарелки.
Восьмилетний мальчик сидел на кровати, уплетая котлеты с таким аппетитом, словно не ел целую неделю.
По подбородку стекала подливка, в глазах светилось блаженство.
«Господи, что же теперь будет», — подумала Антонина, слушая, как дочкины каблуки стучат по коридору.
— Бабуль, спрячь тарелку! — прошептал Максим, торопливо запихивая в рот последний кусок.
Но было поздно.
Ольга появилась в дверном проеме и остолбенела.
Высокая, стройная, с короткой стрижкой «под мальчика», она напоминала сейчас грозовую тучу.
— Что здесь происходит? — процедила дочь сквозь сжатые зубы.
Максим съежился, виновато опустив голову.
Антонина выпрямилась во весь свой небольшой рост, готовясь к бою.
— Кормлю внука, — ответила она с достоинством. — Нормальной едой.
— Нормальной? — Ольга вошла в комнату, и воздух будто наэлектризовался. — Мы же договаривались! Никаких жареных котлет!
— Договаривались… — Антонина покачала седой головой. — А ребенок что, не имеет права голоса? Он сам просит!
— Он просит, потому что ты его приучила! — Ольга схватила со стола салфетку и принялась вытирать сыну рот резкими движениями. — Тайком запихиваешь в него жирную пищу!
Максим попытался увернуться от материнских рук.
— Мам, не надо так сильно…
— Молчи! — рявкнула Ольга. — Иди умывайся! Марш в ванную!
Мальчик соскочил с кровати и убежал.
В комнате остались две женщины, смотрящие друг на друга с нескрываемой враждебностью.
— Как ты смеешь подрывать мой авторитет? — голос Ольги дрожал от ярости. — Я его мать! Я решаю, что ему есть!
— Мать… — Антонина горько усмехнулась. — Которая кормит ребенка пиццей из коробки и сушами этими вашими?
Замечательная мать!
— Не смей! — Ольга шагнула вперед, сжав кулаки. — Не смей меня поучать! Мир изменился, в случае чего!
Есть современные продукты, сбалансированное питание!
— Сбалансированное… — Антонина всплеснула руками. — Знаешь, что в твоих полуфабрикатах? Химия сплошная! Консерванты, красители, усилители вкуса!
— А знаешь, что в твоих котлетах? Холестерин и канцерогены!
Антонина опустилась на стул, внезапно почувствовав, как подкашиваются ноги.
Три месяца назад дочь с внуком переехали к ней после развода. Три месяца она надеялась, что они станут настоящей семьей.
А получилось… получилось вот это.
— Оленька, — тихо произнесла она, — зачем мы так? Зачем ругаемся из-за еды?
— Потому что ты не слышишь меня! — Ольга ходила по комнате, размахивая руками. — Я взрослый человек, у меня есть собственные принципы!
А ты… ты живешь в прошлом веке!
— Прошлый век… — повторила Антонина, и в голосе ее прозвучала обида. — Значит, все, чему я тебя учила, — прошлый век?
Дочь остановилась, повернулась к матери. В ее глазах что-то мелькнуло — то ли сожаление, то ли раздражение.
— Мам, ну пойми же! Я не хочу, чтобы Максим рос толстым! Чтобы у него были проблемы со здоровьем!
— А от моей еды он толстым станет?
— От любой неправильной еды! Жареное, жирное, мучное — это же очевидно!
Антонина медленно поднялась, подошла к окну. За стеклом моросил октябрьский дождь, по тротуару торопились люди под зонтами.
— Знаешь, — сказала она, не оборачиваясь, — а твой папа эти котлеты очень любил. И ты тоже в детстве за уши от тарелки не оттащишь было.
— Мам, не надо…
— Каждое воскресенье просила: «Мамочка, сделай котлетки!» А теперь говоришь — канцерогены.
В голосе Антонины звучала такая печаль, что Ольга невольно сделала шаг к матери.
— Мам, я не хотела тебя обидеть. Просто…
— Просто ты считаешь, что я ста.рая …ра, которая ничего не понимает в современной жизни.
— Нет! Я так не считаю!
— Тогда зачем приехала ко мне жить? — Антонина обернулась, и Ольга увидела слезы в материнских глазах. — Зачем притащила сюда Максима?
Чтобы каждый день доказывать мне, какая я отсталая?
Этот вопрос прозвучал как удар. Ольга побледнела.
— Мам…
— Может, лучше съедете? — продолжала Антонина, и каждое слово давалось ей с трудом. — Снимете квартиру, будете жить, как хотите.
Кормить ребенка своими полуфабрикатами…
— Мам, перестань!
— А я буду варить свои борщи для себя одной. В прошлом веке.
Ольга стояла посреди комнаты, сжав ладони. Лицо ее исказилось, как у маленькой девочки, которую несправедливо наказали.
— Значит, ты меня выгоняешь? — прошептала она. — Значит, я тебе в тягость?
— Не в тягость. Но если я тебе не нужна как мать…
— Господи! — Ольга схватилась за голову. — Какая же ты… Как ты можешь так говорить?
Она развернулась и выбежала из комнаты. Хлопнула дверь. Послышались рыдания.
Антонина осталась одна. За стеной тихонько всхлипывал Максим — видимо, слышал весь разговор.
«Что же я наделала? — думала Антонина, глядя в окно на серый осенний вечер. — Что же мы все наделали?»
На следующее утро квартира напоминала поле боя после сражения. Ольга собирала Максима в школу молча, с каменным лицом.
Мальчик косился на бабушку испуганными глазами, но ничего не говорил.
— Позавтракаете? — робко предложила Антонина.
— Мы в кафе зайдем, — сухо ответила дочь, не поднимая глаз.
— Но я каши сварила…
— Не нужно.
После их ухода Антонина осталась одна с ковшиком нетронутой каши и тягостными мыслями.
Она перебирала в памяти вчерашний разговор, каждое слово, каждую интонацию.
И чем больше думала, тем яснее понимала — была неправа. Не во всем, но во многом.
Дочь не хотела ее обидеть. Дочь просто пыталась быть хорошей матерью, как умела.
А она, Антонина, вместо того чтобы помочь, устроила войну из-за котлет.
«Гордыня, — думала она, убирая со стола. — Ста.рая …рная гордыня. Не захотела признать, что времена изменились».
Весь день она провела в раздумьях. К вечеру твердо решила поговорить с дочерью по-хорошему, без упреков и обвинений. Попросить прощения. Найти компромисс.
Но Ольга вернулась рано, и не одна. На руках у нее был бледный, какой-то осунувшийся Максим.
— Что с ним? — всполошилась Антонина.
— Живот болит, — коротко ответила дочь. — Целый день мучается.
Мальчик действительно выглядел неважно. Лицо серое, под глазами синяки, он прижимал руки к животу и тихонько постанывал.
— Максимка, что болит? — Антонина приложила ладонь ко лбу внука. — Температуры нет…
— Тут болит, — показал мальчик на область желудка. — И тошнит.
— Может, врача вызвать? Или скорую? — предложила Антонина.
Ольга кивнула. Впервые за день в ее голосе появились живые нотки:
— Вызывай.
Доктор приехал через час. Молодой, серьезный, в очках. Тщательно осмотрел Максима, ощупал живот, послушал. Потом сел за стол и стал задавать вопросы.
— Что ел в последние дни?
Ольга начала перечислять:
— Суши, пицца, роллы…
Доктор поднял брови:
— А домашняя еда?
— Ну… — Ольга замялась. — Мы в основном заказываем готовое.
— Понятно. — Врач что-то записал в блокнот. — А режим питания? Завтрак, обед, ужин?
— Когда как получается…
Доктор снял очки, протер их платком. Лицо у него было озабоченное.
— Диагноз я вам так сразу не назову, но, думаю, основное дело в питании.
— А что не так с питанием? — ахнула Ольга. — Все сбалансированное и из экологически чистых продуктов!
— У детей сейчас такое сплошь и рядом. Неправильное питание, нерегулярные приемы пищи, фастфуд…
Антонина молча слушала, а у самой сердце сжималось. Неужели из-за их с дочерью ссор пострадал ребенок?
— Что теперь делать? — спросила Ольга, и в голосе ее слышался страх.
— Строгая диета. Никаких полуфабрикатов, острого, жареного. Каши на воде, супы овощные, мясо отварное. И обязательно — регулярное питание — завтра, обед, ужин.
— И все это должна быть домашняя еда? — робко поинтересовалась Ольга.
Доктор удивленно посмотрел на нее:
— Домашняя еда — это лучшее, что можно дать ребенку! Особенно при проблемах с пищеварением.
Борщи, щи, каши молочные, котлеты паровые… Главное — готовить самим, .
После ухода врача в квартире стояла тишина. Максим спал в своей комнате, приняв лекарство. Ольга сидела на кухне, уставившись в одну точку.
Антонина осторожно присела рядом.
— Оленька…
— Не говори ничего, — прошептала дочь. — Я сама все понимаю.
Она подняла голову, и Антонина увидела в ее глазах слезы.
— Я довела ребенка. Из-за своего упрямства. Думала, что знаю лучше всех…
— Ты хотела как лучше, — мягко сказала Антонина. — Всякая мать хочет как лучше.
— Нет, не хотела. Хотела доказать, что справлюсь сама. Что не нуждаюсь в твоей помощи. А в итоге…
Ольга всхлипнула.
— В итоге чуть не угробила собственного сына.
Антонина обняла дочь за плечи, прижала к себе. Ольга не сопротивлялась — наоборот, уткнулась лицом в материнское плечо, как маленькая.
— Ничего, поправим, — тихо говорила Антонина, поглаживая дочкины волосы. — Врач сказал — ничего страшного. Будем правильно кормить, и все пройдет.
— Мам… — Ольга оторвалась от матери, посмотрела в глаза. — А ты меня научишь? Готовить, как нужно?
— Конечно, доченька. Конечно, научу.
— Я ведь почти ничего не умею. Только омлет и макароны…
— Научишься. Ты у меня способная.
Ольга слабо улыбнулась сквозь слезы.
— Прости меня, мам. За все. За то, что кричала, что говорила га.дости…
— И ты меня прости. Я тоже была неправа. Не должна была тайком кормить Максима. Да и котлеты эти, видишь, нельзя ему жареное.
— Ты чувствовала, что ребенку нужна нормальная еда. А я… я была слепая.
Они сидели на кухне, обнявшись, и за окном шумел дождь. А в соседней комнате спал маленький мальчик, который завтра проснется и впервые за долгое время позавтракает настоящей домашней кашей.
На следующее утро Антонина встала в половине седьмого, как всегда. Но теперь в кухне ее ждал сюрприз — дочь уже сидела за столом в халате, изучая какую-то книгу.
— Оль, ты чего так рано?
— Учусь, — серьезно ответила Ольга, показывая обложку.
— И что там пишут?
— Что каша — основа детского рациона. Что суп должен быть в меню ежедневно. Что котлеты лучше готовить на пару…
— Правильно пишут.
— Мам, а с чего начнем? — Ольга отложила книгу, посмотрела на мать с готовностью ученицы.
— С овсяной каши, — решила Антонина. — Максиму сейчас нужна щадящая диета.
Они встали рядом у плиты — две женщины из разных поколений, наконец нашедшие общий яз.ык.
Антонина показывала, как правильно варить кашу, чтоб не пригорела и не убежала. А Ольга внимательно слушала и задавала вопросы.
За окном занималось ноябрьское утро, серое и промозглое. Но в квартире было тепло и уютно. Пахло молоком. А из детской комнаты доносился голос проснувшегося Максима:
— Бабуль, мам, а что это так вкусно пахнет?
Антонина и Ольга переглянулись и рассмеялись.
Я не хочу видеть твоих детей на тех условиях, которые диктует твоя бывшая