— Мама, не надо… — прошептала Ира.
— Надо. Сегодня я скажу всё. Знаете, во что мне обошлось образование этой девочки? В три работы одновременно.
В отказ от всего, что делает женщину счастливой. Экономила на одежде и обуви, чтобы платить репетиторам.
Занимала деньги на ее стажировки.
И мечтала об одном — услышать «спасибо».
Голос дрожал, но она продолжала:
— Но вместо благодарности получила стыд.
Конверт с приглашением лежал на столе. Белоснежный, с золотыми завитками, он словно насмехался над женщиной, которая боялась его открыть.
Тамара Ивановна провела пальцем по гладкой поверхности. Знала — внутри текст, от которого станет больно. Дочь выходит замуж, а мать узнает об этом последней.
Телефон зазвонил резко, пронзительно.
— Мама, ты получила? — голос Иры звучал напряженно, словно натянутая струна.
— Получила.
— Слушай, там небольшая проблема. Я всем сказала, что ты тяжело больна. Совсем плохо. При см..ерти, можно сказать.
Руки задрожали. Конверт выскользнул, упал на пол.
— Почему?
— Ну как почему! — раздражение в голосе стало острее. — Андрей работает в серьезной компании, там будут влиятельные люди.
Они привыкли к определенному уровню. А ты… ну ты же понимаешь.
Понимаю. Сорок лет работы бухгалтером — это не уровень.
Три смены подряд, чтобы оплатить репетиторов — не уровень.
Кредиты на стажировки дочери за границей — тоже не уровень.
— Значит, я не приду?
— Конечно, не придешь! Как ты можешь, если ты больна? — Усмехнулась Ирина. — Люди же спросят, почему мать невесты встала с постели. Неудобно получится.
Неудобно. Сорок лет материнства — удобно, а место за свадебным столом — неудобно.
— Ира, милая…
— Всё, мама, решено. Понимаешь, это важно для моего будущего. Для нашего с Андреем будущего. Не заставляй меня выбирать между тобой и мужем.
Гудки. Дочь положила трубку.
Тамара Ивановна подняла конверт, наконец вскрыла его.
Красивая открытка, золотые буквы:
«Ирина и Андрей приглашают вас разделить радость…» Дата — завтра. Время — семь вечера. Ресторан «Золотая звезда».
Она прошла к окну. Во дворе соседка Валентина Петровна возилась с цветами. У той тоже была дочь — звонила каждый день, приезжала с внуками, советовалась по любому поводу.
Тамара Ивановна сразу устыдилась зависти.
Телефон снова зазвонил.
— Тамара Ивановна? Это Люся с работы. Как дела? Ирочка сказала, что вам совсем плохо. Может, врача вызвать?
Сердце сжалось. Дочь уже всем звонит, подстраховывается. Чтобы никто случайно не увидел здоровую мать невесты.
— Спасибо, Люся. Полежу пока.
— Ну вы держитесь. И передайте Ирочке поздравления, если сможете.
После разговора она долго сидела, разглядывая старую фотографию.
Ира — студентка, в платье, которое мать шила по ночам.
Тогда дочь обнимала ее крепко, шептала: «Мамочка, я тебя очень люблю».
Любила. Пока не стала успешной.
— Мам, ну зачем тебе эти встречи и праздники? — говорила Ира в последние годы. — Тебе скучно будет.
Современные люди, актуальные темы. Ты лучше дома отдохни.
Дома. Одна. Чтобы не позорить успешную дочь.
На следующее утро Тамара Ивановна как следует выспалась, позавтракал. Потом посидела, еще раз все обдумала, встала, подошла к шкафу.
Единственное нарядное платье висело на вешалке — темно-синее, строгое.
Она провела рукой по ткани. Почему хуже других? Не дешевле Ириных подруг одета, не глупее их. Просто — не модная.
Она представила сегодняшний вечер. Ресторан, гости, торжественные речи. Молодые — красивые, счастливые.
И никто не спросит, где мать невесты. Все же знают — больна. При см..ерти.
Тамара Ивановна взяла телефон, набрала номер такси.
— Мне нужно в центр. В салон «Элегия».
— Через пятнадцать минут подадим.
Она переоделась, подкрасилась. В зеркале — другая женщина. Не уставшая, не забитая. Достойная.
В салоне ей показали несколько платьев. Выбрала изумрудное — цвет делал моложе, подчеркивал глаза.
— Прекрасный выбор, — улыбнулась продавщица. — На торжество?
— На свадьбу. Дочери.
— Как чудесно! Она, наверное, очень волнуется.
Волнуется. Как бы мать случайно не объявилась.
Следующая остановка — парикмахерская. Мастер оказался разговорчивым парнем, который, работая, без умолку рассказывал о жизни.
— А моя мама — вообще золото! — говорил он, укладывая волосы. — Одна меня растила, на двух работах вкалывала.
Теперь живет у меня как королева. Квартиру ей отдельную купил, каждый день звоню.
В августе на море повезу. Нельзя же маму бросать!
Нельзя. Но бросают.
— Правильно делаете, — тихо сказала Тамара Ивановна.
— А как же! Если не мы о наших матерях позаботимся, то кто? Она же всю жизнь на меня потратила.
Всю жизнь. Потратила.
Когда прическа была закончена, в зеркале отразилась элегантная помолодевшая дама.
Только складка меж бровей выдает тревожные мысли. Мать, которая имеет право присутствовать на свадьбе дочери. Или не имеет?
Кто должен решать? Мать или дочь?
Ресторан «Золотая звезда» встретил ее роскошью и блеском. У входа толпились нарядные гости. Некоторых она узнавала — Ирины друзья, коллеги.
— Добро пожаловать! — встретила ее девушка за стойкой. — Вы к нам?
— На свадьбу Скрипкиной.
— Простите… как ваша фамилия?
— Скрипкина. Тамара Ивановна. Мать невесты.
Девушка растерянно заморгала.
— Но нам сказали, что мать невесты… не… недоступна по состоянию здоровья.
— Доступна, — спокойно ответила Тамара Ивановна. — Более чем.
Она прошла в банкетный зал. Свадьба была в разгаре — музыка, смех, поздравления.
В центре зала за столом молодых сидели Ира и Андрей. Красивые, счастливые.
Только матери невесты не хватало в этой картине.
Тамара Ивановна остановилась у входа. Несколько гостей обернулись, с любопытством разглядывая незнакомку.
— Простите, — подошел официант. — Вы, кажется, ошиблись залом?
— Я мать невесты, — громко сказала она. — Тамара Ивановна Скрипкина.
Реакция была мгновенной. Головы повернулись, разговоры стихли. Ира увидела мать и побледнела.
— Мама? — встала она из-за стола. — Что ты здесь делаешь?
— Пришла поздравить дочь.
— Но ты же… ты же больна! Тяжело больна!
Тамара Ивановна шагнула в центр зала. Музыка смолкла, гости замерли в ожидании.
— Дорогие гости, — обратилась она к залу. — Позвольте представиться. Тамара Ивановна Скрипкина. Мать невесты. Та самая, которая, как вам сообщили, при см..ерти.
Она говорила спокойно, но каждое слово звучало как приговор.
— Спешу вас успокоить — я жива и здорова. Сорок лет работала бухгалтером, растила дочь.
Правда, последние годы немного устала от того, что дочь меня стесняется.
— Мама, не надо… — прошептала Ира.
— Надо. Сегодня я скажу всё. Знаете, во что мне обошлось образование этой девочки? В три работы одновременно.
В отказ от всего, что делает женщину счастливой. Экономила на одежде и обуви, чтобы платить репетиторам. Занимала деньги на ее стажировки. И мечтала об одном — услышать «спасибо».
Голос дрожал, но она продолжала:
— Но вместо благодарности получила стыд. Запрет появляться на праздниках. Просьбы «не позорить» перед друзьями. И наконец — исключение из списка гостей на свадьбе собственной дочери.
В зале стояла тишина. Некоторые женщины плакали. Мужчины смотрели на Иру с осуждением.
— Не волнуйтесь, — закончила Тамара Ивановна. — Больная мать не будет вас беспокоить. Она уходит.
Она развернулась к выходу. За спиной послышались взволнованные голоса.
— Тамара Ивановна!
Обернулась. К ней подходил пожилой мужчина в дорогом костюме.
— Владимир Петрович Кравец, — представился он. — Можно поговорить?
Они вышли в холл.
— Простите за вмешательство, — сказал он. — Но я не мог пройти мимо. Моя мать тоже одна меня растила. Знаю, чего это стоит матери. Слишком хорошо знаю.
— Зачем вы это говорите?
— Потому что ищу заместителя главного бухгалтера. Честного, принципиального человека. Таких сейчас очень мало.
Он протянул визитку:
— Приходите завтра. В любое время. Поговорим об условиях. У меня работают люди, которые знают цену материнской любви.
Неделю спустя Тамара Ивановна сидела в новом кабинете. Работа нравилась, зарплата была втрое выше прежней. Владимир Петрович не обманул — коллектив оказался дружным, понимающим.
Ира не звонила.
От общих знакомых она узнала — дочь переживает кризис. Андрей через несколько месяцев после свадьбы ушел, сказав, что не может жить с женщиной, способной так поступить с матерью.
Друзья отвернулись по той же причине. Даже на работе теперь косо смотрят.
«Поделом», — думала Тамара Ивановна, а потом стыдилась этой мысли.
Возвращаться к прежней жизни — роли удобной, безмолвной матери — ей не хотелось. Эта страница перевернута. Она готова идти дальше. Как женщина, а не как мать.
Может, и к лучшему все. И для нее, и для Ирины. Только так дочь научится ценить то, что имеет. И, может быть, поймет, что такое материнский труд и материнская любовь. Поймет, сколько стоило все то, чего она стыдилась.
Но это потом, а пока Тамара Ивановна просто жила. Своей жизнью. Наконец-то.
13 важных событий, которые произошли в феврале в разные годы в разных странах