— Марк, как ты можешь быть таким черствым?
Анечка – твоя сестра, у нее очень тяжелая судьба и от тебя мы ожидали более чуткого, доброго и ответственного отношения, а не этого вот всего!
Сложив руки на груди, мать стояла за спиной молодого человека, который занимался тем, что сбрасывал все подряд вещи в купленную утром клетчатую сумку.
– Марк!
— А я ожидал нормального, любящего отношения к себе! Я ожидал родителей, которые будут заботиться обо мне, пока я рос!
Которым будет не наплевать, жив я или «того» где-нибудь в подворотне! Которым будет дело хоть до кого-то, кроме этой вот…
— Не смей так называть сестру! Ты должен заботиться о ней, а не…
— Я ничего не должен! Ни вам, ни вашей любимой инвалидке. И тем более, я не обязан ее любить!
Лучше бы она вообще … еще десять лет назад, как обещали врачи, может быть, вы хоть тогда бы с отцом на пару вспомнили, что у вас изначально два ребенка!
Всхлип со стороны коридора и удаляющиеся шаги прервали монолог молодого человека.
— Аня! – тут же бросилась следом за подслушивающей девушкой мать.
Марк, воспользовавшись тем, что дорогу больше никто не преграждал, схватил сумку и, выскочив в подъезд, кинулся вниз по лестнице.
В висках стучало, горло стиснула чужая ледяная рука, а желудок с каждым шагом ухал куда-то вниз.
Нормально вдохнуть он смог только на улице, уже запрыгивая в готовящийся отъехать автобус. Даже не посмотрев, какой у него номер и соответствует ли маршрут нужному.
Сорвавшиеся в момент злости слова немного жгли душу. Все-таки, при всех сложивших обстоятельствах см..ерти этой типа-сестры он не желал.
Ненавидел ее, был уверен, что никогда не полюбит, но вот именно см..ерти… нет, все же не хотел.
Впрочем, случись с ней что – и ему было бы все равно. Ну а то, что она эти слова услышала… Плевать.
Это последствия в том числе и ее отношения к Марку. Пусть хлебает последствий ложкой и понимает, что по жизни, которая у нее теперь обещает быть долгой и счастливой, ее никто и никогда не будет любить только потому, что у нее «жизнь тяжелая».
Она ни у кого не легкая. В том числе у вроде бы здоровых и вполне себе счастливых молодых людей вроде Марка.
Хотя счастливым он бы себя не назвал уже шестнадцать лет. Ровно с того момента, как на свет появилась младшая типа-сестра, а на деле – исчадие ада с пожизненной индульгенцией от родителей на все совершаемые гр.ешки.
Девочка родилась с пороком сердца и, по прогнозам врачей, вообще могла не дожить до взрослого возраста.
Спасти Аню окончательно могла только операция по пересадке, но дождаться очереди и подходящего донора… Это было сложно.
Но родители не теряли надежды, со своей стороны делая все, чтобы не спровоцировать повышение уровня стресса у любимой дочурки.
В том числе и за счет Марка, которому на момент рождения Ани были всего-то семь лет.
Сначала, до тех пор, пока Ане не исполнилось года два, все было еще терпимо. Да, ему стали уделять меньше внимания, но к этому мальчика готовили еще во время беременности матери.
Мол, будет младший братик или сестренка, а за маленьким ребенком глаз да глаз нужен, в то время как ты уже большой и можешь (должен даже) сам по себе справляться.
Он даже где-то радовался тому, что контроль за ним со стороны родителей ослабел.
Но так было ровно до тех пор, пока Аня не начала проявлять интерес к брату. Верней – к его вещам.
Девочке был открыт полный доступ в комнату Марка. Слова «нет» не существовало.
Если девочка хотела погонять в шарики или пасьянсы на компьютере старшего брата, то и ей самой, и родителям было совершенно без разницы, что подростку надо сделать доклад по биологии.
А в ответ на претензии о получении двойки мать лишь закатывала глаза и говорила, чтобы Марк шел в библиотеку и делал работу там.
Имея компьютер, который еще в первом классе подарили ему, клятвенно заверяя, что больше никто и никогда на него претендовать не будет, Марк вынужден был либо действительно делать работу в библиотеке, либо же получать эту злосчастную двойку, если вдруг решал заняться докладом вечером накануне дня сдачи.
— Анечка – больной ребенок. Ты что, хочешь своими отказами спровоцировать ухудшение ее состояния? – стыдила Марка мать, отдавая ребенку подаренные другом Марка наушники.
Довольная Аня, походив с ними два дня, разламывала подарок, говоря о том, что он надоел.
Марк, мечтавший о наушниках полгода, хотел не то что спровоцировать ухудшение состояния, а уже бы раз и навсегда избавиться от этой…
В своих мечтах и снах подросток видел, как избавляется наконец-то от этой якобы «сестры» каждый раз разными способами.
Избавляется – и наконец-то становится свободен от вечного «культа Ани» в семье.
Освобождение случилось без прибегания к крайним мерам и нарушения уголовного кодекса.
Мать, увлеченная предстоящей операцией и возможным выздоровлением «любимой доченьки» совершенно упустила из виду тот факт, что этот, второй, как его там, который вроде бы как старший сын, получил в наследство от бабушки однушку в неплохом районе.
Зря она не слушала, как покойная свекровь г.роз.ится, что определит жилье внуку.
И вместо того, чтобы продать квартиру и направить деньги на организацию нормальных условий для жизни Анечки, этот махровый эго.ист и вообще нехороший человек, упер руки в боки и сказал, что уедет туда жить.
И ушел! Вот так взял – и ушел. Да еще и любимую сестру напоследок обозвал и пожелал ей такого, чего желать даже врагу нельзя. И как же она упустила его воспитание…
Марк следующие пять лет жил, вознося мысленные благодарности в адрес покойной бабули.
Больше не нужно было постоянно присматривать за «бедной Анечкой», выполнять ее многочисленные хотел.ки и требования, выслушивать от родителей за то, что выполнил поручение «принцессы» не так резво, как нужно было, опасаться за сохранность немногочисленных ценных вещей и важных документов.
Первый паспорт сестренке отдали разрисовать на следующий же день после получения, ведь «она очень просила, а ты перетопчешься, новый сделаешь, не так уж это и сложно сейчас».
Полной неожиданностью для Марка стал звонок в дверь. Он только вернулся с работы и еще находясь в пути заказал пиццу, решив не заморачиваться сегодня с готовкой.
Поэтому решил, что это приехал курьер и открыл дверь, не посмотрев в глазок. Тут же отшатнулся и с трудом сдержался от того, чтобы не захлопнуть ее перед Аниным лицом.
Но в последний момент что-то его остановило. Что-то в облике вредной мерзкой сестры было не так.
— Я пришла поговорить. Извиниться и все в таком духе.
— Мне триста лет не сдались твои извинения. И разговаривать нам не о чем. И не делай вот это вот свое лицо: родителей рядом нет, да и мне не десять-пятнадцать, так что сделать по-твоему никто не заставит.
— Я и не хотела… заставлять, — опустила голову вниз Аня. – Я ведь только недавно, в общем-то, поняла, что все, что у нас дома происходило, было нечестно по отношению к тебе.
Слушай, я понимаю, что ты на меня злишься, но я правда не хотела, чтобы так все вышло.
— Доставка. Получите, распишитесь, — поднявшийся по лестнице курьер, заметив открытую дверь нужной квартиры, вытащил из сумки заказ Марка и, отдав коробку парню в руки, спустился вниз.
Именно в этот момент желудок Ани издал звук у.мирающего кита, а голодный взгляд на коробку довершил картину.
— Что, дома не кормят? – поддел ее Марк.
— Паровыми котлетами, пюре на воде и вот этим вот всем отстоем, — вздохнула девушка.
Но, что удивительно, требовать прямо сейчас дать ей кусок пиццы не стала. Неужели действительно поняла, что в мире все немного не для нее устроено?
— Заходи, — пригласил ее в дом Марк.
Уже полчаса спустя Аня, стрескав пару кусков пиццы и запив их чаем, жаловалась старшему брату на жизнь.
Да, она выздоровела и вроде как даже влилась в нормальную человеческую жизнь, но родители этого словно бы не поняли.
Слушая о злоключениях сестры в родительском доме Марк прямо разрывался между двумя крайностями: пожалеть эту девчонку, которая, по сути, не виновата в том, что ее не воспитывали нормально, и вместе с этим – зар…жать с воплем «так тебе и надо».
— Они на меня трекер повесили, представляешь? Как на собачку! На подработку хотела устроиться, чтобы карманные иметь – так они истерику мне закатили.
И вроде как правы, получается. Они ведь меня растили, лечили и все такое вот…
Еще кричали, мол, мало того, что старший сын неблагодарный оказался, теперь вот и я веду себя, как непонятно, кто.
— Мда… — чаша весов все больше склонялась к жалости.
— Я друзей когда завела – они вообще не рады были. Запретили мне с ними общаться, мол, плохому научат. Нет, ну я это делаю на парах тайком, но…
— А ты съехать не хочешь? – Марку в голову стукнула гениальная идея, как можно помочь сестре и заодно – отомстить родителям за все хорошее.
— Смеешься? Конечно, хочу, только мне некуда. Девчонки сами в общежитии, а я не иногородняя, мне не положено.
На съем чтобы деньги были – это надо проработать пару месяцев и отложить на залог и оплату двух месяцев, сам знаешь правила. Да и…
— Переезжай ко мне на первое время. Ширму поставим – и будет праздник. На пару-тройку месяцев хватит.
Ну а потом подзаработаешь и с..валишь на свои хлеба, — предложил Марк младшей сестре.
— Ты серьезно? Правда можно? – исполненный надежды Анин взгляд показал Марку, что сделал он правильный выбор.
Приятным бонусом стал скандал от родителей, которые явились к нему под подъезд уже на следующий день после того, как Аня сбежала (видимо, не все трекеры нашла, вот они и обнаружили, где дочь обретается).
— Как тебе не стыдно! Сам ушел, еще и сестру против нас настроил. Все говорил, что ненавидишь ее, а сам использовал, чтобы нам отомстить… — причитала мать, заливаясь слезами.
— Не стыдно вообще ни капли, — заверил их Марк. – Про Аню зря такое сказал тогда, глу.пый был, молодой.
Это потом уже разобрался, что главные мон..стр.ы в доме у нас возрастом постарше, а ее просто воспитать нормально не сумели.
Ну да в институте быстро мозги вправили и преподы, и другие студенты парой бойкотов.
Ну а то, что она ушла от вас… Вам, может, хомячка завести? Или кота? С детьми не очень получается, судя по результатам…
Марк не знал, вняли ли родители его совету. Аня, насколько он знает, поддерживает с ними отношения, но под мамино крыло возвращаться отказывается несмотря на то, что на съемное жилье уходит треть ее зарплаты.
Впрочем, девушка уже мечтает после окончания учебы устроиться на более высокооплачиваемую работу и взять ипотеку.
Марка за наличие квартиры от бабушки она не укоряет и с ней делиться не требует. Видимо, действительно подтянула пробелы в воспитании.
Они видятся каждые выходные, по традиции заказывают пиццу и обсуждают новые фильмы. Иногда – вспоминают что-то из прошлого. Но о времени, когда были детьми, стараются лишний раз не говорить.
–Я отлично без тебя проживу, никто мозг выносить не будет, – заявил муж