Анна Васильевна уже давно чувствовала себя не очень хорошо. Врачи, к которым она ходила, говорили, что особых причин беспокоиться нет. Давление повышено – просто не надо волноваться, нужно больше отдыхать, вовремя ложиться спать, гулять. Выписывали таблетки и спрашивали:
– А что вы хотите? Возраст!
Но Анне Васильевне было всего шестьдесят. Ее мать в это время была гораздо бодрее, а бабушка в семьдесят лет с ранней весны до поздней осени в одиночку огород обрабатывала.
Послушав врачей, Анна Васильевна решила, что уволится, как только выйдет на пенсию. Зарплаты мужа и ее пенсии им вполне хватит на вполне достойную жизнь.
Но все сложилось по-другому: в тот месяц, когда Анна Васильевна получила первую пенсию, она стала вдовой. Теперь, чтобы сохранить более-менее нормальный уровень жизни, надо было продолжать работать.
Рассчитывать на помощь детей не приходилось: у сына было двое детей, но они с женой хотя бы жили в своей трехкомнатной квартире, а вот дочь с зятем продолжали выплачивать ипотеку за двухкомнатную.
– Мы с Геной хотели бы второго ребенка, но куда в нашу тесноту еще одного? А если будет мальчик, то детям будут нужны раздельные комнаты – не поселю же я его вместе с Кариной, – жаловалась дочь Анне Васильевне.
Трехкомнатная квартира, в которой женщина осталась одна, принадлежала ей: тут она жила вместе с родителями, сюда пришел ее муж, когда они поженились, здесь родились их дети.
Но Анна Васильевна решила не обделять сына и дочь наследством: она продала и квартиру, и машину, и гараж. После этого купила себе однокомнатную квартиру, а остальные деньги разделила поровну между Алексеем и Светланой.
Дети приняли деньги спокойно, будто по-другому и быть не могло. Сын сказал только, что напрасно она купила квартиру в этом районе, можно было в другом месте взять не хуже, но дешевле.
Мать объяснила, что специально выбрала квартиру в соседнем доме, чтобы не уезжать оттуда, где ей все было привычно, а главное – на работу можно было ходить пешком, и поликлиника находилась совсем рядом.
С наследством разобрались, стали жить дальше. Анна Васильевна продолжила ходить на работу, но с каждым месяцем делать это ей становилось все труднее и труднее. Прошел год после того, как она осталась одна, и Анна Васильевна обнаружила, что за это время она в общей сложности почти три месяца пробыла на больничном.
Начальство пока ничего не говорило, но кое-кто из коллег уже не по-доброму на нее косился. И это было понятно: в то время, когда она болела, ее работу приходилось делать остальным.
И Анна Васильевна, доработав до отпуска, уволилась.
Больших накоплений у нее не было, так что теперь пришлось привыкать жить только на пенсию.
И она приноровилась. И не особо страдала от этого. А иногда даже шутила:
– Пришел такой возраст, когда овсяная каша полезнее черной икры.
Сын и дочь навещали ее не очень часто, в основном общались по телефону. И это тоже было понятно: у них работа, дети – в общем, полно своих забот.
Анна Васильевна не обижалась. Ей хватало того, что на все праздники ее приглашали: и Новый год она встречала с семьей, и на дни рождения ее всегда звали.
Она покупала внукам подарки, добавляла к наборам фломастеров или машинкам собственноручно связанные носки, шарфики и шапочки.
Вот из-за подарков и произошел у нее с сыном этот неприятный разговор.
Как-то в середине декабря Алексей приехал к Анне Васильевне – привез пару банок варенья, которые передала ей сватья.
– Поблагодари от меня Нину Владимировну, – сказала мать. – А где в этот раз Новый год отмечать будем: у вас или у Светочки?
– У нас, – ответил сын и пояснил, – родители Наташи придут и Светкины свекры, плюс еще трое детей, так что в двушке все не поместимся. Я за тобой тридцать первого, часов в семь вечера, приеду – будь готова. Переночуешь у нас, а первого после обеда я тебе такси вызову.
– Вот и хорошо. А елку ставить будете? – спросила мать.
– Не знаю. Наташа ругается – говорит, что иголки потом до мая из пылесоса вытряхивает. Может, куплю искусственную – она хоть сыпаться не будет.
– Ну искусственную, так искусственную. Главное, чтобы было куда подарки положить, – сказала Анна Васильевна.
– Мама, я с тобой хотел о подарках, которые ты детям даришь, поговорить, – начал Алексей.
– А что не так с моими подарками?
– Понимаешь, сейчас другое время, и дети тоже другие. Вот в прошлый раз ты подарила Никите раскраски и цветные карандаши, а Юльке – набор всяких заколочек, резиночек и бантиков.
– И что им не понравилось? Мне кажется, что ребенку в четыре года в самый раз научиться раскрашивать картинки. А восьмилетняя девочка должна была обрадоваться красивым заколкам. Что им тогда дарить?
– Мама, а ты не ломай голову, а просто положи каждому в конвертик по тысяче. Вот и все. Юлька, например, сейчас собирает на какие-то новомодные кроссовки, так что она точно деньгам обрадуется. Взрослым, кстати, тоже такой подарок подойдет, – ответил сын.
– По тысяче, говоришь? Давай посчитаем: вы с Наташей, Никита, Юля, Света, ее муж – Гена, их дочка – Карина. Семеро. А пенсия у меня, сынок, двадцать одна тысяча. Если я всем по тысяче выделю, да еще за коммуналку заплачу, лекарства куплю, то мне в январе придется на одной перловке сидеть. Даже на геркулес не хватит. А если еще все дни рождения прибавить, то мне придется вступать в общество праноедов, которые питаются энергией солнца.
– Ну, не знаю, мама. Тогда лучше вообще ничего не дари.
Сын ушел, а Анна Васильевна стала подсчитывать свои капиталы. Выходило, что если подарить всем по тысяче, то на лекарства не хватит. «Придется залезть в накопительный счет, – подумала она и усмехнулась, – интересно, а у меня там когда-нибудь хоть что-то накопится»?
В этот раз и дети, и взрослые подарками остались довольны.
А летом произошло событие, которого никто не ожидал: Анна Васильевна получила в наследство от своей одинокой родственницы однокомнатную квартиру. Выждав положенный срок и оформив все документы, она стала думать, что с этой квартирой делать.
– Мама, может, ты продашь квартиру тети Кати и дашь нам пару миллионов – мы бы хоть ипотеку погасили, – спросила Светлана.
– Ну, тогда и нам тоже – мы давно хотели ремонт сделать, да и машину мне пора обновить, – добавил Алексей.
– Подождите, не торопите меня, дайте подумать, – ответила им Анна Васильевна. – Там еще порядок навести надо, вещи разобрать. Куда вы спешите?
Честно говоря, у нее был другой план: она хотела привести квартиру в порядок и сдать ее. «По крайней мере, будет хоть какой-то доход», – думала Анна Васильевна.
Кстати, ей приятельница уже и квартирантов неплохих подыскала – молодую пару.
Так что, когда Светлана через неделю позвонила матери насчет продажи квартиры, та ее не обрадовала.
– Мама, что ты творишь? Ты помогаешь решить квартирный вопрос чужим людям, а свои должны жить в тесноте, – обиделась дочь.
– Света, я не чужие проблемы решаю, а свои. Вот мне кардиолог рекомендовал в санаторий съездить, а я не могла – денег на путевку не было. А сейчас планирую в октябре поехать. Я, конечно, понимаю, что вы с Лешей рассчитывали свои проблемы решить. Но вы взрослые, молодые – все у вас еще будет, на все заработаете – и на квартиры, и на машины. Ты и Леше скажи, чтобы он на меня не обижался.
Вечером Анна Васильевна ждала звонка от сына, но он не позвонил.
Уже ложась спать, она думала, правильно ли поступила, отказав детям в помощи.
Однако правду говорят, что утро вечера мудренее – проснувшись, Анна Васильевна утвердилась в мысли, что пора все-таки подумать и о себе.
Мы так не договаривались — вы обещали жить отдельно — Марина сдерживала злость на секровь