— Двести тысяч долга! — не унимался Андрей. — Двести тысяч рублей по кредитной карте! Ты хоть понимаешь, что наделала?
Елена Сергеевна похолодела. Двести тысяч рублей долга — огромная сумма.
— Я не виновата! — Светлана плакала, но сквозь слезы слышались злые, истерические нотки. — Ты сам говорил, что у нас все хорошо с деньгами! Сам говорил — трать, не жалей!
Елена Сергеевна отложила блокнот с рабочими записями и прислушалась — в прихожей снова шуршали пакеты. Третий раз за неделю.
Она взглянула на часы: без четверти семь, Андрей еще не вернулся с работы. Значит, невестка опять накупила что-то втайне.
«Не твое дело», — строго напомнила себе Елена Сергеевна и вернулась к просмотру записей.
Вчерашний перевод технической документации нужно было проверить еще раз — заказчик очень придирчивый.
За стеной невестка что-то примеряла: быстрые шаги от шкафа к зеркалу, шелест ткани, приглушенные восклицания: «Ой, как красиво!»
Ключи повернулись в замке — Андрей вернулся. Елена Сергеевна невольно напряглась, ожидая очередной сцены.
— Андрюша! — пропела Светлана, выскакивая из спальни в новом бордовом платье с блестящими пуговицами. — Смотри, какое чудо нашла! Последнее в моем размере было, представляешь!
Сын медленно снял ботинки — потертые, рабочие, с засохшей строительной пылью на носках. Повесил куртку на крючок.
Лицо усталое, осунувшееся. За три месяца после свадьбы Андрей заметно похудел, щеки ввалились, под глазами залегли тени.
— Сколько? — коротко спросил он, даже не взглянув на платье.
— Ой, ну что ты сразу о деньгах! — Светлана развернулась к нему спиной, кокетливо поправляя юбку. — Застегни молнию. Красиво же, правда?
— Света, сколько стоило платье?
Невестка замялась, потеребила пуговицу на манжете.
— Восемь тысяч. Но это же не каждый день! И потом, у меня совершенно нечего надеть на твой корпоратив в субботу.
Елена Сергеевна сжала карандаш так, что хрустнул грифель. Восемь тысяч за платье — половина ее пенсии. На эти деньги она месяц покупает продукты.
Но вмешиваться не собиралась. Пусть сами разбираются, взрослые люди.
— На прошлой неделе ты купила костюм за двенадцать, — устало произнес Андрей, садясь на табуретку в прихожей. — Специально для корпоратива. Помнишь?
— Тот серый? Да он ужасно сидит! И рукава длинные. Я вернуть хотела, но чек потеряла.
— А позавчера?
— Что — позавчера?
— Туфли. За шесть тысяч.
Светлана надула губы, как обиженный ребенок.
— У меня не было черных туфель! Это же базовая вещь в гардеробе!
Андрей промолчал. Елена Сергеевна слышала только его тяжелое дыхание и тиканье часов в коридоре.
Потом сын поднялся и прошел в свою комнату, не сказав больше ни слова. Светлана топнула ногой и скрылась в ванной. Хлопнула дверь, щелкнула задвижка.
Елена Сергеевна вздохнула и попыталась вернуться к переводу. «Технические характеристики компрессора модель К-47…» Но буквы скакали перед глазами. Мысли разбегались, как вспугнутые воробьи.
Когда Андрей полгода назад объявил о помолвке, она искренне обрадовалась — сын наконец-то устроил личную жизнь.
Светлана тогда показалась милой и скромной девушкой. Приносила конфеты, помогала мыть посуду, рассказывала смешные истории из салона красоты, где работала мастером маникюра.
Зарабатывала немного, но старалась, копила на свадьбу. Елена Сергеевна даже подумывала отдать ей свои золотые серьги — семейную реликвию.
А теперь… Теперь в квартире пахло дорогими духами и назревающим скан.далом.
«Не суди», — одернула себя Елена Сергеевна.
Может, девочка просто не привыкла экономить. Выросла в семье, где не считали копейки. В конце концов, Андрей неплохо зарабатывает в строительной компании.
Но через неделю она невольно подслушала разговор, который развеял последние сомнения.
Дело было вечером. Елена Сергеевна переводила инструкцию к медицинскому оборудованию — срочный заказ, хорошо оплачиваемый.
За стеной слышались приглушенные голоса. Сначала она не обращала внимания, но тон постепенно становился напряженным.
— Света, ты же обещала показывать мне чеки, — говорил Андрей спокойно, но в голосе слышалось едва сдерживаемое раздражение. — Мы же договаривались в прошлый раз.
— Какие такие чеки? — невестка отвечала слишком бойко, с наигранным удивлением. — Я ничего особенного не покупала. Так, по мелочи.
— Тогда покажи выписку по карте за неделю.
— Ты что, совсем с ума сошел? — голос Светланы стал резким. — Проверять меня, как школьницу? У меня есть право тратить деньги! Я не заключенная!
— Конечно, есть право. Но давай хотя бы обсуждать крупные покупки. Планировать бюджет.
— А что ты считаешь крупным? — в голосе появились язвительные нотки. — Ты хочешь, чтобы твоя жена выглядела как деревенская …ка?
Андрей не ответил. Елена Сергеевна слышала только его тяжелое дыхание и скрип кресла — видимо, сын нервно ерзал.
— Я просто хочу понимать, куда уходят деньги, — наконец произнес он. — За месяц у нас неизвестно куда ушло сорок тысяч. Сорок!
— Ерунда какая! — фыркнула Светлана. — Ты преувеличиваешь.
— Я посчитал.
Повисла тишина. Потом Светлана заговорила другим тоном — виноватым, вкрадчивым:
— Андрюша, ну прости меня. Просто… ну ты же знаешь, как это бывает. Зашла в магазин за колготками, а там такая распродажа! Платье за полцены, туфли почти даром…
— Света…
— Я больше не буду, честно! Только давай не будем из-за этого ссориться, а?
Следующие дни стали напряженными. Светлана явно избегала мужа — утром убегала на работу раньше обычного, вечером задерживалась.
А когда они оказывались рядом, между ними повисала неловкая тишина, полная недосказанности.
Елена Сергеевна все чаще замечала странные вещи. Невестка проносила в спальню туго набитые сумки. Из ванной доносились шуршание пакетов и треск отрываемых ценников. А в мусорном ведре появлялись обрывки чеков.
Однажды утром, проснувшись рано от шума за окном — во дворе ремонтировали крышу — Елена Сергеевна вышла на кухню попить воды. И увидела, как Светлана выбрасывает что-то в мусорное ведро под раковиной.
Невестка не заметила свекровь — спешила в ванную, держа в руках новый тюбик крема.
Когда дверь ванной закрылась, любопытство пересилило приличия. Елена Сергеевна заглянула в ведро.
Там лежали скомканные чеки, порванные пополам. Один кусочек удалось разгладить: «…мка женская кожаная… 15 890 рублей».
Пятнадцать тысяч за сумку.
Сердце неприятно сжалось. Елена Сергеевна быстро вернулась в гостиную и села к столу с записями.
«Не твое дело, — снова повторила она про себя. — Совсем не твое дело».
Но избежать развязки не удалось.
— Ты что творишь?! — вечером голос Андрея прогремел по всей квартире так, что Елена Сергеевна вздрогнула и выронила ручку на пол.
Она машинально взглянула на часы — половина девятого вечера, среда.
— Не ори на меня! — визгливо ответила Светлана, и в ее голосе Елена Сергеевна услышала испуг.
— Двести тысяч долга! — не унимался Андрей. — Двести тысяч рублей по кредитной карте! Ты хоть понимаешь, что наделала?
Елена Сергеевна похолодела. Двести тысяч рублей долга — огромная сумма.
— Я не виновата! — Светлана плакала, но сквозь слезы слышались злые, истерические нотки. — Ты сам говорил, что у нас все хорошо с деньгами! Сам говорил — трать, не жалей!
— Я говорил, что мы можем позволить себе разумные траты! — голос Андрея срывался. — А не покупать каждую неделю новые туфли и сумки!
— А что я должна была делать? Ходить в обносках? Чтобы люди показывали пальцами — смотрите, муж не может обеспечить семью?
— Я хочу, чтобы мы не влезали в долги! Чтобы жили по средствам!
Елена Сергеевна зажмурилась и прижала ладони к ушам. Но крики были слышны даже сквозь стены, сквозь пальцы, сквозь отчаянное желание не слышать, как рушится семья единственного сына.
— Ты знаешь, что это значит? — продолжал Андрей, и в голосе появились надломленные интонации. — Никаких отпусков, никаких покупок! Экономить, пока долг не будет закрыт!
— Надо было больше зарабатывать! — вдруг закричала Светлана так пронзительно, что у Елены Сергеевны заложило уши. — Настоящий мужчина должен обеспечивать жену!
А если не можешь — значит, ты никчемный муж! Неудачник!
Воцарилась мертвая тишина. Елена Сергеевна почувствовала, как у нее похолодели руки. Некоторые слова нельзя произносить вслух. Никогда. Даже в самой жестокой ссоре.
— Хорошо, — произнес Андрей очень тихо, так тихо, что слова едва долетели до соседней комнаты. — Тогда разведемся. Обеспечивай себя сама.
— Что?! — голос Светланы сорвался в визг.
— Ты слышала. Подам заявление завтра же.
— Ты не посмеешь! Ты меня любишь!
— Любил.
— Андрюша… я не то хотела сказать! Я сорвалась!
— Поздно.
Хлопнула дверь. Потом другая. В квартире повисла звенящая тишина, полная эха сказанных слов.
Елена Сергеевна сидела в своей комнате и думала о том, что только что стала свидетелем разрушения семьи. И ничего не могла сделать.
Да и нужно ли было что-то делать? Некоторые ошибки человек должен совершить сам. Некоторые уроки нельзя выучить чужим умом.
Утром Светлана начала собирать вещи. Это заняло почти весь день. Платья, блузки, юбки, туфли, сумки, косметика. Коробки, пакеты, чемоданы.
Прощаясь, она посмотрела на Елену Сергеевну с немым упреком, словно свекровь была виновата в происходящем.
Андрей похудел еще сильнее, стал молчаливым и замкнутым. Работал с утра до ночи. Елена Сергеевна не расспрашивала, только варила ему по вечерам что-нибудь посытнее. Сын ел молча, благодарил коротким кивком и уходил к себе.
Квартира опустела и притихла. А через полгода Андрей ожил, а еще через месяц привел домой Олю — тихую женщину в очках, бухгалтера из соседнего офиса.
Скромно поздоровалась, сняла туфли на низком каблуке, помогла накрыть на стол.
— Мам, мы хотим пожениться, — сказал Андрей, когда Оля ушла.
Елена Сергеевна кивнула и улыбнулась. Жизнь продолжалась. Только теперь в доме снова было спокойно.
Побежала делать тест ДНК