А тебе не кажется, что ты слишком часто у нас бываешь? - с намёком спросила невестка Вику

Когда Таня выходила замуж, ей казалось, что у них с Ромой получится та самая «нормальная семья», про которую мечтают все девчонки: уют, общий отпуск хотя бы раз в год, обниматься на кухне в субботу утром. Родня мужа тогда казалась вполне безобидной. Тёплая, немного шумная, но не вредная. Свекровь сдержанно-учтива, отец Ромы — молчун. А сестра, Ольга, и вовсе встретила Таню почти с восторгом.

— Боже, наконец-то ты у него появилась, а то я уж думала, этот будет вечно холостяком! — говорила она тогда, хлопая Таню по плечу.

И смеялась. Всегда смеялась чуть громче, чем надо, и трогала Рому — за рукав, за плечо, за шею. Таня сначала это списывала на особенности семьи. Ну, у всех по-разному.

Первые звоночки прозвенели после свадьбы.

— Вы куда поедете в отпуск? — поинтересовалась Ольга, глядя на Рому, словно Таню в комнате не было.

— Мы думали на юг, может, в Сочи, — ответил Рома и, чуть помедлив, добавил: — С Таней.

— О, круто, — улыбнулась Ольга, — а я тогда тоже, может, поеду. Всё равно в отпуске.

— Мы хотели вдвоем, — тихо сказала Таня, но никто ее не услышал.

В следующем месяце Ольга стала появляться у них дома чаще. То по делу: «комп сломался, у Ромки всегда получалось настроить». То просто «по пути». Могла заглянуть с пакетом мандаринов, остаться на ужин, а потом еще на ночь — потому что поздно возвращаться.

Рома ни разу не возразил. Он любил сестру, это было видно. Но не в том же дело, чтобы она тут жила?

— Ром, ты не думаешь, что Оля как-то… чересчур свободно себя чувствует у нас? — осторожно спросила Таня как-то вечером, когда они наконец остались вдвоём.

— Да ладно тебе, — он потянулся за её рукой. — У неё просто сложный период. Муж опять накосячил, она психует. Потерпи немного, она нормальная. Просто обидчивая.

— Я не против твоей сестры. Но я как будто гостья в собственном доме. Она включает чайник раньше меня, она сама решает, что мы едим на ужин, она складывает свои вещи в ванной. Ты не видишь этого?

— Она не со зла. Просто у неё такой характер. Ты ж видишь — она добрая. Не заводись, а?

Таня не заводилась. Она пыталась.

Она старалась не замечать, как Ольга пересказывала Роме их с Таней разговоры — в слегка искаженном виде. Например, Таня делилась с Ольгой, что хочет сменить работу, потому что не справляется с нервами — и вечером Ольга шептала Роме, что Таня «что-то совсем разладилась, надо бы проверить, не депрессия ли». Или когда Таня купила новое платье, Ольга с невинным видом заметила: «О, ты у Ромы деньги брала? А то сейчас такие вещи недешевые, наверное».

— Я сама зарабатываю, — отрезала Таня.

— Да ладно, чё ты, я пошутила, — хмыкнула Ольга.

После полугода брака Таня вдруг поняла: все важные решения в их семье почему-то обсуждаются втроем. «Мы с Олькой думали, что тебе пойдёт светлая кухня» — это был Ромин аргумент при ремонте. «Мы с Олей выбрали фильм на вечер», «Оля предложила это кафе», «Ольке нравится, как ты готовишь плов». Даже в постель они ложились под сериал, который выбирала Ольга — потому что она оставалась у них до ночи.

Первая настоящая ссора случилась, когда Таня прямо попросила: «Можешь ты сказать ей, чтобы она не приходила без звонка?»

— Ты чё, выгоняешь мою сестру? — лицо Ромы вытянулось.

— Я прошу уважать наше личное пространство. Я не против Оли. Но мне нужно место для себя. Для нас. Ты сам разве не замечаешь, как всё у нас изменилось?

— Ты не понимаешь. Мы с ней с детства вместе. У нас никого не было, кроме друг друга. Наши родители работали, мы всё делили вдвоём: еду, кровать, секреты. Она — часть моей жизни. Ты хочешь, чтобы я выбрал?

Таня ничего не сказала. Но в ту ночь она впервые развернулась к нему спиной и не смогла уснуть.

Потом всё вроде бы наладилось.

Ольга уехала в командировку. Вернулась в конце месяца, принесла тортик, обняла Таню и даже похвалила её торт: «Ну, ты прямо хозяйка!». Таня почти поверила. До тех пор, пока не услышала, как Ольга в другой комнате шепчет свекрови по телефону: «Да нет, нормальная она. Просто местами холодная. Ей бы потеплее быть — Роме ж с ней жить…»

— Ты подслушиваешь? — с издевкой спросила Ольга, когда Таня случайно вошла.

— А ты разве шептала не специально?

Они молча смотрели друг на друга несколько секунд. Без масок. Без улыбок.

— Ты ей не нравишься, — сказала Таня мужу. — Ты для неё не брат, а проект. Ты не должен жить своей жизнью. Ты должен жить по её одобрению.

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся он. — Просто у нас тесная связь. Ты бы поняла, если бы у тебя был родной брат.

— У меня есть сестра. Но я не лезу в её семью.

Он молчал. И в этом молчании было что-то тревожное. Как будто он не мог, не хотел — или не считал нужным — защищать их границы. Или свои.

Всё стало совсем иначе после Нового года.

Ольга заболела — обычная простуда, но для нее это был «настоящий грипп». Она вызвала Рому, когда у неё поднялась температура. Таня тогда только пришла с работы, стояла у плиты, когда муж сказал:

— Я поеду к Оле. У неё жар. Не может даже чай себе сделать.

— Она что, совсем одна? — спросила Таня, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Да. К ней мать не поедет — боится заразиться. А мне что, жалко, что ли?

Он ушёл, не дождавшись ужина. Вернулся поздно, усталый. Пахло чужим шампунем.

Вскоре Таня узнала, что он заезжал к Оле почти каждый день — «по пути с работы». Её это не удивило. Но когда она обнаружила, что Рома перевёл сестре часть их общей заначки — ту, которую они копили на отпуск, — удивление всё же случилось.

— Она не просила. Просто ей тяжело. Миша опять задержал алименты.

— А ты не подумал спросить меня? Это же наши деньги.

— Я же сказал — это временно. Неужели жалко?

— Жалко, что ты не посоветовался. Мы вообще-то семья.

— И она мне семья, — отрезал он.

После этого Таня начала замечать в себе странные перемены. У неё испортился сон. Она всё чаще задумывалась о том, что говорит, как себя ведёт. А ещё — старалась быть удобной. Чтобы Рома не уставал. Чтобы дома было спокойно. Чтобы, не дай бог, не обвинить его сестру в чём-то напрямую. Потому что тогда — скандал. И опять эти упрёки: «Ты её не понимаешь», «Она одна», «Ты черствеешь».

Но и соглашаться со всем Таня уже не могла.

На семейном обеде, где собрались все родственники мужа, Ольга «в шутку» назвала Таню хозяйкой-теоретиком. Якобы рецепты у неё — красивые, а вот борщ получился «на троечку, но за старание — пять». Кто-то засмеялся. Таня нет.

— А ты, Оль, у себя дома давно готовила? — спросила она, глядя прямо на золовку.

Та прищурилась.

— У меня нет времени. Я работаю. Не то что некоторые.

— У меня тоже работа. Но я стараюсь. Потому что мне важна семья. Своя.

В комнате повисла тишина.

Рома кашлянул и быстро сменил тему. Но Таня видела: Ольга затаила.

Через неделю она уже была у них с пакетом продуктов.

— Сварю нормальный борщ, чтоб Ромка не мучился, — улыбнулась она Тане.

— Не надо, — сказала Таня, перекрывая ей путь на кухню. — У нас всё хорошо. Мы справляемся сами.

— О, смотрите-ка, хозяйка проснулась.

— Да. А ты гостья. Не забывай.

После этого Ольга сделала ход, на который Таня не ожидала. Она пришла к ней на работу. С тортом. С притворной вежливостью. Попросила выйти на улицу на минутку.

— Я не хочу ссор. Мне правда жаль, что мы начали вот так. Я думала, мы подружимся. Но ты — ты не даёшь мне шанса.

— Я даю. Но у каждого есть границы. Ты их не видишь. Или не хочешь видеть.

— Это ты их выставляешь. Ты забрала у меня брата. Понимаешь? У тебя есть всё: дом, муж, стабильность. А у меня что? Только он. И теперь ты хочешь, чтобы и он был только твой?

— Я не забирала его. Я просто хочу жить своей жизнью с мужем. Не втроем.

Ольга усмехнулась, посмотрела на неё как на глупую девчонку.

— Ты не потянешь. Ты слишком мягкая. Он вернётся ко мне — рано или поздно. Не буквально, конечно. Но ты устанешь быть между нами. Поверь.

На следующий день Таня попыталась всё рассказать мужу. Спокойно. Без обвинений. Просто как есть.

— Она была у тебя на работе? — переспросил он, сбитый с толку.

— Да. И знаешь, что она сказала? Что ты вернёшься к ней. Как будто ты её собственность.

— Это… не совсем так. Она просто…

— Просто что? Считает себя твоей главной женщиной?

Он отвернулся, долго молчал.

— Ты многое придумываешь. Она не такая. Она просто боится остаться одна.

— А я, по-твоему, хочу быть в браке, где третья — твоя сестра?

После этого разговора Таня решила отдалиться. Не ссориться, не спорить, не объяснять. Просто перестать бороться за внимание мужа. Пусть сам выберет, с кем ему комфортно.

И он выбрал… ничего. Он просто продолжал жить, как раньше: с сестрой на телефоне, с вечными визитами, с разговорами о её проблемах.

Весной Таня переехала на неделю к подруге. Сказала, что это командировка. На самом деле ей просто нужно было подумать. Понять: а есть ли у них вообще семья?

Рома писал каждый день, присылал фото ужина, спрашивал, когда она вернётся. Но Ольга снова приходила к ним домой. Готовила. Гладила его рубашки. Стирала бельё. Подруга сказала: «Она заняла твоё место». А Таня знала — она никогда его и не покидала.

Когда Таня вернулась, в квартире было чисто. На полке стояла новая кружка — с надписью: «Сестра №1». А рядом в холодильнике — контейнер с оливье, подписанный: «Для брата, от шеф-повара».

Она молча закрыла холодильник, села в коридоре на стул. Рома вышел из комнаты, увидел её.

— Привет. Ты рано.

Она посмотрела на него и не смогла придумать, что сказать. Только подумала: «В этой квартире теперь нет меня. Здесь мы — это “она и он”. А я — между ними».

Прошло лето. Потом осень. Таня осталась. Не потому что всё наладилось — скорее, потому что не могла решиться на уход. Надеялась. Ждала. Где-то глубоко верила, что Рома сам всё увидит, поймёт, что с Ольгой нельзя вот так — каждый день, в каждую щель.

Он не понимал. Или делал вид.

Ольга стала приходить реже. Но зато теперь её присутствие ощущалось даже без неё. На полке лежали её ключи. В кладовке — её коробка с «вещами, которые некогда забрать». В общих чатах Ромы с родственниками — голосовые от Ольги: «Ты Таню не зови на день рождения тёти, она всё равно там всех не знает» или «Не забудь взять плед с балкона, тебе он нужнее, чем ей».

Таня ушла с головой в работу. Начала брать подработки по вечерам. Сидела в кафе до позднего, лишь бы не возвращаться в ту пустую, хотя и вроде бы полную людей, квартиру.

Однажды на рабочей встрече она познакомилась с парнем — из другого отдела, не Ромин тип, не её. Но с ним было как-то спокойно. Они болтали, смеялись, он говорил, что у неё хороший вкус, что она остроумная. Давно никто так не говорил.

— Ты замужем? — спросил он в какой-то момент, без нажима.

— Да, — ответила Таня. И, глядя в окно, вдруг добавила: — Но как будто за стеклом.

Он не переспрашивал. Только сказал: «Если вдруг когда-то захочешь просто поговорить — я рядом».

Она не воспользовалась этим. Не ушла. Не изменила. Не сделала резких шагов. Но в голове появилось другое измерение: там, где её слышат, видят и не сравнивают с сестрой.

К зиме Рома начал меняться. Он стал тише. Усталее. Меньше смеялся, реже трогал её за руку. Таня понимала: он выгорает — между ними. Между Ольгой и ею. И в его мире он как будто сам не знал, кто прав.

Перед Новым годом Ольга устроила ужин. Домашний, «для своих». Пригласила Рому и, «если Таня сможет, конечно». Таня пошла. Потому что не хотела выглядеть слабой. Потому что хотела всё увидеть — своими глазами. До конца.

Ольга встретила её фальшиво-радостно:

— О, ты пришла! Молодец, что выбралась. Присаживайтесь.

На столе — оливье, мимоза, шампанское. Все свои. Свекровь, дядя, тётка. Таня сидела с краю, как чужая. Рому посадили рядом с Ольгой. Она подливала ему сок, ставила перед ним салат, поправляла воротник.

— Помнишь, как ты в детстве этот салат руками ел? — хохотала Ольга. — А теперь у него жена, и нельзя уже вот так, по-человечески, да, Ромка?

Смеялись все. Кроме Тани.

Потом был тост. Ольга поднялась, с бокалом в руке:

— Я хочу пожелать, чтобы все, кто рядом, всегда оставались такими же. Честными. Настоящими. И чтобы никто, кто пришёл позже, не пытался разъединить тех, кто вместе с самого начала. Потому что семья — это не то, что на бумаге. А то, что в сердце. Правда, Рома?

Он промолчал. Только опустил глаза. Таня почувствовала, как внутри всё начинает стекленеть.

Через несколько дней Таня собрала вещи. Не все. Только самое нужное. Он пришёл домой, увидел сумку.

— Ты уезжаешь?

— На время, — ответила она.

Он сел рядом, не притронулся.

— Я не хотел так. Просто… Я не знал, как быть. Я между вами.

— Ты должен был быть рядом со мной. Не между.

Он кивнул. И не остановил.

Она сняла небольшую студию. Без штор, с пустым холодильником, но с ощущением воздуха. Сестра приезжала, привезла плед, чашку, ночник.

— Ты вернёшься к нему? — спросила она однажды.

— Я не знаю, — сказала Таня. — Я хочу быть в семье, где меня слышат. Где сестра мужа — не главная женщина.

Прошло ещё пару месяцев. Они виделись. Иногда встречались в кафе, говорили. Без претензий, просто по-человечески. Рома выглядел потерянным. Но иногда — будто бы просыпающимся.

— Она обиделась, что я не рассказал ей, где ты теперь. Маме тоже не сказал.

— А надо было?

Он пожал плечами.

— Я, наверное, слишком долго позволял ей быть мной.

— А теперь?

— Не знаю. Сложно. Но я думаю.

Однажды он пригласил её на ужин — в ту самую квартиру, где всё началось. Она пришла. Без ожиданий. Просто посмотреть. Он приготовил пасту. Убрал со стола вещи Ольги. Налил вина.

Они сидели молча, ели, слушали, как за окном кто-то гудит, как капает с подоконника вода.

— Таня…

— Да?

Он вздохнул, будто собираясь с духом.

Но в этот момент раздался звонок. Он посмотрел на экран, выдохнул.

— Это Ольга.

— Бери, — сказала Таня. — Почему нет?

Он пошёл в комнату. Дверь не закрыл.

Таня слышала обрывки.

«Нет, Таня здесь… Да, поужинали… Нет, не буду говорить, что ты звонила… Не начинай… Да что ты такое говоришь, Оль…»

Когда он вернулся, она уже стояла в прихожей.

— Ты уходишь?