Марина узнала случайно — листала Авито в поисках дачи для подруги. И вдруг увидела знакомые фотографии. «Сдаю дачу посуточно, Подмосковье, все удобства, 3500 рублей за день».
На фото — её веранда с красными перилами, которые они с матерью красили три года назад. Её беседка с резными досками. Её баня, которую отец ещё строил.
Сначала подумала — какая-то ошибка. Потом внимательно пересмотрела все двенадцать фотографий. Нет, это точно её дача. Та самая, которую оставила ей мать шесть месяцев назад.
Марина работала главным специалистом в нотариальной конторе, в документооборотах разбиралась. Завещание оформили ещё два года назад, когда врачи поставили матери диагноз.
Всё по закону, всё честно. Дача площадью шесть соток с домом и хозпостройками в деревне перешла в её собственность.
Позвонила по номеру из объявления, сердце колотилось.
— Алло? — бодрый голос заловки Кристины.
— Кристина, это Марина. Ты что, мою дачу сдаёшь?
Пауза затянулась секунд на десять. Потом неуверенно:
— А… ну да. А что такого?
— Как что такого?! Это МОЯ собственность!
— Марина, ну ты же не ездишь туда никогда. Она простаивает зря. А у меня двое детей, деньги нужны постоянно.
— Кристина, ты с ума сошла?! Какое право ты имеешь мою дачу сдавать?!
— Да ладно тебе накручивать себя… Мы ж договаривались тогда — дача будет общая. Для всей семьи.
— Мы договаривались, что вы можете приезжать отдыхать! А не коммерческую деятельность вести!
Кристина раздражённо вздохнула:
— Слушай, не ори на меня. Если претензии, говори с мамой. Это она сказала, что можно.
И отключилась.
Марина сидела с телефоном, не веря происходящему. Полгода назад, сразу после похорон матери, свекровь Галина Петровна подошла к вопросу очень практично:
— Марина, а как с дачей будет? Ты ж одна там скучать будешь. Может, сделаем её общей? Чтобы с внуками приезжать, шашлыки жарить, огородик садить.
Марина тогда была подавлена горем, голова плохо соображала. Семья есть семья, пусть пользуются. Какая разница?
— Конечно, Галина Петровна. Приезжайте когда хотите, отдыхайте.
— Вот и хорошо. Семья должна быть вместе. А то некоторые из-за всякой ерунды ссорятся, родных людей предают.
Кристина, сестра мужа Андрея, тогда благодарно кивала. Тридцать четыре года, мать-одиночка, двое детей от разных отцов, алименты платят не регулярно. А точнее с судом и приставами.
Марина её понимала, жалела. У самой детей не было — вечные проблемы по женской части, а потом время ушло.
— Спасибо, Марина, — говорила заловка со слезами на глазах. — Ты такая добрая. Дети будут рады развеяться на природе.
А теперь выясняется — та всё лето дачу сдавала. По объявлению видно — размещено три месяца назад, отзывов уже сорок штук. По 3500 рублей за сутки — при хорошей загрузке за лето можно заработать тысяч триста, а то и больше.
На чужой собственности, без спроса, без разрешения.
Марина открыла калькулятор на телефоне, прикинула. Если дача была занята хотя бы половину времени — это полтора месяца. Сорок пять дней по 3500. Сто пятьдесят семь тысяч рублей минимум. А скорее всего — больше.
Вечером муж Андрей вернулся с работы — уставший, голодный. Работал в логистической компании менеджером среднего звена, зарплата пятьдесят тысяч, не густо, но стабильно.
— Андрей, садись, нам нужно поговорить. — Марина показала ему объявление на планшете.
— Ты уверена, что это наша дача? — переспросил он, всматриваясь в фотографии.
— Андрей, посмотри внимательно! Это наша веранда с красными перилами! Наша беседка! Я же эти доски сама покупала! А телефон в объявлении чей?!
— Может, она просто… не подумала хорошо?
— Как не подумала?! Она три месяца объявления размещала! Фотографии профессиональные делала! Отзывы собирала!
Андрей почесал затылок — привычный жест, когда он не знал, что сказать:
— Ну… может, поговоришь с ней спокойно? Объяснишь, что так нельзя. Может, она даже деньги отдаст.
— Уже говорила. Она на твою маму сослалась.
— Тогда с мамой поговорим завтра.
На следующий день, собравшись с силами, Марина позвонила свекрови. Галина Петровна всегда была женщиной непростой — властной, громкой, нетерпеливой. В молодости работала начальником отдела кадров на заводе, привыкла, что её слушаются.
— Галина Петровна, мне нужно с вами серьёзно поговорить. Про дачу.
— А что с дачей случилось?
— Кристина её сдаёт. Без моего разрешения. За деньги.
— И что в этом плохого? — тон стал заметно холоднее. — Ты ж туда не ездишь совсем.
— Галина Петровна, это МОЯ собственность! Я имею право знать, что с ней происходит!
— Марина, не жадничай. Кристина мать-одиночка, ей деньги нужнее, чем тебе. А ты что — совсем обеднела?
— Дело вообще не в деньгах! Дело в том, что она не имела права так поступать!
— Право… — свекровь презрительно фыркнула. — Семья должна друг другу помогать, а не о правах разговаривать. А ты считаешь копейки как скряга.
— Галина Петровна, я не считаю копейки! Но если моим имуществом распоряжаются без моего ведома…
— Твоим имуществом! — голос стал злым. — Слышите все? Сразу «моё»! А когда помощь нужна была, когда мать твою провожали, мы все вместе деньги складывали!
Марина сжала зубы, вспоминая. Да, когда матери не стало, свекровь действительно помогала — в больницу ездила каждый день, с врачами разговаривала, документы оформляла. Даже деньги дала, когда у Марины наличных не хватило. Но это же нормально для семьи…
— Галина Петровна, я очень благодарна за помощь. Но дача…
— А дача пусть приносит реальную пользу людям! Кристина потратит деньги на детей, на их образование, а не на всякую ерунду!
— То есть вы считаете нормальным, что она моей дачей распоряжается как своей?
— Считаю нормальным, что семья должна поддерживать друг друга! А не цепляться за какие-то бумажки и разрешения!
И швырнула трубку.
Марина сидела с отключённым телефоном, ошарашенная происходящим. Получается, что она — жадная эгоистка, потому что не хочет, чтобы её собственность использовали без спроса для заработка?
Вечером с Андреем разговаривали до двух ночи.
— Андрей, ты понимаешь — твоя сестра заработала на моей даче больше ста пятидесяти тысяч! Может, и все триста! И считает это нормальным!
— Марин, ну она же не со зла делала…
— Как не со зла?! Она целое лето людей туда селила! Объявления профессионально оформляла, отзывы собирала, тарифы устанавливала!
— Может, она думала, что ты не будешь против…
— А спросить? Позвонить мне? Сказать — Марина, можно я сдам твою дачу, мне очень деньги нужны на детей?
Андрей беспомощно развёл руками:
— Слушай, давай я поговорю с мамой как следует. Объясню ситуацию. Может, всё образуется.
Но ничего не образовалось.
Галина Петровна сама позвонила на следующий день, голос был ледяным:
— Андрей мне всё подробно рассказал. Марина, ты что, совсем ополчилась против нашей семьи?
— Галина Петровна, я не ополчилась ни против кого. Я просто хочу, чтобы только с моего разрешения распоряжались моим имуществом.
— Твоим имуществом! Вечно это «твоё»! Мы были одна семья! А теперь ты чужая стала! Всё через деньги измеряешь!
— Галина Петровна, при чём тут деньги…
— А при том! И вообще, Кристина мне сказала — ты на неё кричала по телефону! Оскорбляла!
— Я не оскорбляла! Я спросила, какое право она имеет распоряжаться чужой собственностью!
— Чужой! Опять чужой! Право помочь родным! А ты только о своих интересах думаешь!
Разговор снова закончился взаимными обвинениями и отключённым телефоном.
Целую неделю они не общались. Андрей метался между женой и матерью, пытался найти хоть какой-то компромисс.
— Марин, а может, попросишь, чтобы она хотя бы часть денег вернула?
— Андрей, дело совсем не в деньгах! Дело в элементарном уважении!
— Но мама говорит, что вы должны встретиться и по-человечески всё обсудить…
— По-человечески? Твоя мать меня жадной скрягой называет! Оскорбляет, обвиняет!
— Она не то хотела сказать…
— А что она хотела сказать?
Андрей помолчал, подбирая слова:
— Слушай, а давайте вы встретитесь где-нибудь на нейтральной территории. Спокойно поговорите, без эмоций.
— Где это на нейтральной территории?
— Ну… в кафе каком-нибудь. В ресторане. Чтобы никто не повышал голос, не устраивал сцен. Чтобы все в рамках приличия и на нейтральной территории.
Марина задумалась. Действительно, дома у свекрови они всегда переходили на крик. Галина Петровна и Кристина начинали говорить одновременно, перебивать друг друга, обвинять её во всех смертных грехах. В ресторане, среди людей, может быть, будут сдержаннее и цивилизованнее.
— Хорошо, — согласилась она. — Но при условии, что Кристина признает свою ошибку и согласится вернуть деньги.
— Я с ними поговорю серьёзно.
Встречу назначили на субботу в двенадцать дня. Ресторан выбрала Марина — приличное место в центре города, где не принято повышать голос и устраивать скандалы.
Галина Петровна и Кристина пришли вместе — свекровь в новом платье, заловка в модной кофточке. Видно, что готовились.
— Ну здравствуй, — сухо поздоровалась Галина Петровна.
— Здравствуйте.
Сели за стол, заказали. Марина ждала, что они начнут извиняться. Но разговор пошёл совсем не так.
— Ну что, Марина, — начала свекровь, — Андрей сказал, ты хочешь поговорить. Говори.
— Галина Петровна. Я считаю, что Кристина должна извиниться. И вернуть деньги, которые заработала на моей даче.
Кристина поджала губы:
— Марина, ну ты же не ездишь туда. Дача простаивает. Какой смысл?
— Смысл в том, что это МОЯ собственность!
— Ну и что? Ты что, каждый день там живёшь?
— Кристина, если я не живу в квартире, это не значит, что соседи могут её сдавать!
— Мы же не соседи, — обиделась заловка. — Мы семья.
— Семья не даёт право распоряжаться чужим имуществом!
Галина Петровна вмешалась:
— Марина, тебе что — жалко? Кристина деньги на детей потратит. На одежду, на кружки.
— Мне не жалко. Но если ей нужны деньги, она могла попросить!
— Попросить… — свекровь покачала головой. — А ты бы дала?
— Не знаю. Может быть. Но у неё была возможность спросить.
— А зачем спрашивать, если дача пустует?
Марина почувствовала, как терпение кончается:
— Потому что это основы человеческого общения! Нельзя брать чужое без спроса!
— Чужое! — Кристина всплеснула руками. — Мама, я не могу с ней разговаривать! Она всё в деньги переводит!
— И правда, — поддержала свекровь. — Всё «моё», «чужое». А что семья значит?
— Семья значит взаимное уважение! — Марина повысила голос. — А не самоуправство!
— Тише, — шикнула Галина Петровна. — Люди смотрят.
— Тогда давайте говорить по существу. Кристина, ты признаёшь, что была неправа?
Заловка вяло пожала плечами:
— Ну… может, надо было предупредить.
— Может?!
— Ладно, надо было. Прости. Но деньги я уже потратила.
— На что потратила?
— На детей. На одежду, на отдых.
— То есть вернуть не можешь?
— Не могу. И не понимаю, зачем. Ты же от этого не пострадала. Я сама все сделала.
Марина глубоко вздохнула:
— Кристина, я пострадала. Потому что мной воспользовались. на МОЕЙ даче ты заработала.
— Мы не воспользовались! — возмутилась Галина Петровна. — Мы просто…
— Что просто?
— Просто помогли дому не пустовать!
— За деньги помогли. Триста тысяч заработали.
— И хорошо, что заработали! — свекровь стукнула кулаком по столу. — Кристина одна детей растит! А ты что — обеднела? У тебя зарплата хорошая!
— При чём тут моя зарплата?
— А при том, что жадничаешь ты! Жмотишься!
— Я не жадничаю! Я требую элементарного уважения!
— Дачу взяла, а делиться не хочешь!
— Я не взяла! Мне завещали!
— Завещали, так поделись с семьей!
Кристина кивала:
— Вот именно! Получила наследство — и сразу зажадничала!
Марина смотрела на них и понимала — разговор зашёл в тупик. Они не считают себя виноватыми. Более того — считают себя жертвами ЕЁ жадности.
— Хорошо, — сказала она устало. — Я поняла вашу позицию.
— И что? — спросила Галина Петровна.
— Дальше я запрещаю сдавать дачу. Аренда прекращается.
— А если мы не согласны?
— Это не обсуждается. Дача МОЯ.
Кристина обиженно надула губы:
— Вот видишь, мама? Я же говорила — она эгоистка.
— Ладно, — сказала Галина Петровна. — Пусть будет по-твоему. Только не обижайся потом, что мы не захотим с тобой общаться.
Марина кивнула, понимая — ничего не изменилось. Они так и не поняли, что были неправы. Более того — теперь ещё и угрожают прекратить общение, как будто делают ей одолжение.
Принесли счёт — три тысячи за троих.
И тут свекровь театрально откинулась на спинку стула:
— Ты нас в ресторан позвала, ну значит и платишь за всех! — хмыкнула она язвительно.
Марина замерла с кошельком в руках.
Это было уже слишком.
Она медленно достала свою часть денег — семьсот рублей — и положила на стол.
— Платить я буду только за себя. Хватит наглеть.
Встала, взяла сумочку и спокойно пошла к выходу.
За спиной слышала возмущённые голоса свекрови и Кристины, но она не оборачивалась.
На улице было солнечно и тепло.
Дома её ждал взволнованный Андрей. Галина Петровна уже успела ему позвонить.
— Марина, что случилось? Мама говорит, ты их бросила в ресторане?
— Я заплатила за себя и ушла.
— Но почему? Мама говорит, вы уже договорились…
— Мы ничего не договорились, Андрей. Твоя сестра не признала свою вину. Твоя мать продолжает считать меня жадной. А в конце ещё и потребовали, чтобы я за всех заплатила.
— Ну может, они просто подумали…
— Андрей, — Марина посмотрела мужу в глаза. — Я больше не собираюсь терпеть хамство от твоей семьи. Дача остаётся моей. Сдавать её я запрещаю. Если им это не нравится — их проблемы.
— А как же семейные отношения?
— Какие отношения, Андрей?
Муж помолчал, потом тяжело вздохнул:
— Понял. Буду разговаривать с ними дальше сам.
Через неделю Кристина всё-таки убрала объявление. Деньги возвращать отказалась — якобы, уже все потратила на детей. Галина Петровна обиделась и объявила, что больше не желает общаться с неблагодарной невесткой.
Марина не расстроилась.
Муж соперницы пришел