В свой тридцатый день рождения Вера сидела на кухне родительской квартиры, глядя в окно. Снаружи моросил дождь. Капли сползали по стеклу, соединяясь, расходясь, образуя причудливые узоры.
— Вера, не смотри в окно, остынет же, — мать поставила перед ней тарелку с пюре и котлетами.
Вера посмотрела на еду. Есть не хотелось, но мать обидится, если не поесть. Всегда обижается.
— Папа скоро придёт? — спросила она, берясь за вилку.
— Должен. В гараже копается.
Мать села напротив, подперев рукой подбородок, и принялась разглядывать дочь.
— Что? — не выдержала Вера.
— Похудела ты. Хорошо выглядишь.
Это означало: «Для кого стараешься? Опять мужика нашла?»
Вера молча ковыряла пюре. Она очень хорошо научилась разгадывать материнские шифры. «Как работа?» означало «Всё ещё там? Нашла бы что получше». «Как спина?» означало «Опять таскаешь тяжести, а замуж бы вышла, чтоб муж помогал». «А чего не накрасилась?» означало «На тебя же смотреть страшно, кто на такую позарится».
С отцом было проще. Он не лез с вопросами, не пытался управлять её жизнью. Только смотрел грустно и гладил по голове, как в детстве.
Когда Вере исполнилось восемь, они с отцом часто уходили гулять. Он брал её за руку, и они шли в парк, в кино, в зоопарк — куда угодно, лишь бы подальше от дома, где мать ходила с поджатыми губами, звеня посудой на кухне. В тот год родители много ругались.
Вера помнила, как однажды ночью проснулась от грохота. На кухне что-то разбилось, мать кричала:
— Думаешь, я глупая? Думаешь, не вижу ничего?
— Успокойся, разбудишь ребёнка, — голос отца был тихим, усталым.
— За ребёнка он волнуется! А я? За меня ты волнуешься? Когда по ночам шляешься непонятно где!
— Я работал.
— Конечно! С этой своей Людкой из подсобки? Духами от тебя несёт за километр!
Вера сидела на кровати, сжавшись в комок, и слушала, как рушится её мир. Потом отец ушёл — на два месяца. Вернулся потухший, виноватый.
А мать с тех пор превратилась в цербера, который охранял семью от любых угроз, реальных и воображаемых.
— О чём задумалась? — голос матери вернул Веру в настоящее. — Котлеты стынут.
— Так, ни о чём.
Скрипнула входная дверь — пришёл отец. Высокий, худой, с седыми висками. В потёртом свитере и старых джинсах.
— С днём рождения, Верунь, — он улыбнулся и поцеловал её в макушку.
— Спасибо, пап.
— Иди мой руки, — привычно скомандовала мать. — И садись ужинать.
Они ели молча. Вера думала о своей квартире, доставшейся от бабушки. О тишине, которая ждёт её дома. О том, что можно будет сбросить эту маску послушной дочери и просто быть собой.
— Как работа? — спросил отец.
— Нормально. Новый проект запускаем, интересный.
— А платят как? — тут же встряла мать. — А то всё сидишь на своих заказах, а толку?
— Всё хорошо, мам.
— Хорошо у неё, — мать покачала головой. — А одна до сих пор. Тридцать лет уже, пора бы…
— Мам, — Вера положила вилку. — Можно не сегодня? У меня день рождения всё-таки.
— А когда? Когда говорить? Год назад то же самое было! И через год будет!
— Если я не выйду замуж… — Вера усмехнулась.
— Не смешно! — мать поджала губы. — Я волнуюсь за тебя. Вон, соседка говорит, к тебе опять мужик какой-то ходит.
Вера замерла. Внутри поднялась знакомая волна гнева.
— Соседка следит за моей квартирой?
— Не следит, а замечает, — мать пожала плечами. — Люся из первого подъезда. Она в окно видит, кто к тебе приходит.
— Прекрасно, — Вера отодвинула тарелку. — У меня шпионы.
— Не шпионы, а люди, которым не всё равно!
— Не начинайте, — тихо сказал отец. — Давайте просто поужинаем.
Они замолчали. Мать поставила чайник, достала торт из холодильника. Вера смотрела в окно и считала капли дождя на стекле, чтобы успокоиться. Спорить с матерью бесполезно — только разозлишься, а ничего не изменится.
— Мы с папой хотим ключи от твоей квартиры, вдруг что, — выдала мать, нарезая торт.
Вера подняла глаза.
— Что, прости?
— Ключи от квартиры. Запасные. Мало ли что случится…
— Или очередного мужика непотребного приведу, — закончила за неё Вера.
— Я такого не говорила! — возмутилась мать. — Но раз ты сама сказала…
— Я знаю, о чём ты думаешь, мам, — Вера вздохнула. — И ответ — нет. Я не дам вам ключи.
— Но почему? — мать всплеснула руками. — Мы же родители! Мы переживаем!
— Потому что это моя квартира. Моё пространство. Я не хочу, чтобы кто-то мог войти туда без моего ведома.
— Даже родители?
— Даже родители.
Мать поджала губы, посмотрела на отца.
— Ты слышишь? Даже родным родителям не доверяет!
Отец смотрел в стол, не поднимая глаз.
— Дело не в доверии, мам, — Вера устало потёрла висок. — Дело в личных границах. Мне тридцать лет. Я взрослая. У меня своя жизнь.
— Своя жизнь! — мать горько рассмеялась. — Разве это жизнь? Одна в пустой квартире! Мужики приходят-уходят!
— Мам, хватит! — Вера повысила голос. — Это мой выбор. Моя жизнь.
— Выбор! — мать всплеснула руками. — Посмотрите на неё! Выбрала себе Лёшку-бездельника, развелась! Потом был этот… Гриша, который деньги занимал и не отдавал! Потом Денис, который твою карточку обчистил! А теперь новый какой-то! И всё это называется «мой выбор»?
— Да, представь себе! — Вера стукнула ладонью по столу. — И нечего перебирать моих бывших! Да, я ошибалась! Да, я выбирала не тех! Но это мои ошибки! Мой опыт! Моя жизнь!
— А нам потом что? — мать уже не сдерживалась. — Нам собирать тебя по кусочкам? Утешать, когда очередной хахаль кинет?
— Вы меня никогда не собирали! — Вера встала из-за стола. — Ты не поддерживала меня, мам. Ты говорила «я же тебя предупреждала». Ты тыкала меня носом в мои ошибки. И теперь хочешь ключи? Зачем? Чтобы приходить и проверять, всё ли я делаю правильно по твоим меркам?
— Даже не думай. Вам не ключи нужны, а привычка лезть туда, куда не звали, — её голос дрожал от сдерживаемых слёз.
Мать побледнела.
— Вот как ты с матерью разговариваешь?
— А как мне с тобой разговаривать? — Вера покачала головой. — Ты вообще слышишь, что я говорю? Понимаешь? Я люблю вас обоих. Но я хочу, чтобы вы уважали мои границы. Мою жизнь.
— Границы, — процедила мать. — Модное словечко. Не было никаких границ, когда тебя растили. Когда ночами не спали, когда болела. Когда деньги на учёбу собирали!
— Это другое, мам, — Вера вздохнула. — Вы выбрали быть родителями. Вы знали, на что идёте. А сейчас я выросла. Я не ребёнок. Я взрослая женщина, которая имеет право на личное пространство.
— А мы, значит, не имеем права беспокоиться?
— Имеете, — кивнула Вера. — Но не имеете права контролировать. Следить. Указывать. Решать за меня.
Она встала.
— Мне пора. Спасибо за ужин.
— Даже чай не попьёшь? — мать выглядела растерянной. — Я торт купила! Твой любимый!
— Не хочу торта, — Вера направилась в прихожую. — И ключи от квартиры вы не получите. Никогда.
Мать пошла за ней, причитая:
— Господи, за что мне такое наказание? Неблагодарная! Мы всё для неё, а она…
— Вы не всё для меня, — Вера натягивала сапоги. — Вы для себя. Для своего спокойствия. Чтобы знать, что контролируете ситуацию. Но это моя жизнь. И я буду делать ошибки. И встречаться с мужчинами.
— Вера, — отец вышел в прихожую. — Не уходи так. Давай поговорим.
— Не о чем говорить, пап, — она застегнула куртку. — Мы уже всё сказали друг другу. Я люблю вас, правда. Но я больше не могу так.
Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
У подъезда её ждал Андрей. Высокий, в тёмном пальто, с букетом белых хризантем. Увидел её, улыбнулся.
— С днём рождения.
Вера обняла его, уткнувшись лицом в шарф. Он пах одеколоном и мокрой шерстью пальто.
— Всё в порядке? — он отстранился, заглянул ей в лицо. — Ты какая-то… не такая.
— Поругалась с родителями, — она вздохнула. — Всё как обычно.
— Понятно, — он взял её под руку. — Пойдём ко мне? Я приготовил ужин. И подарок.
Они шли под дождём, прижавшись друг к другу. Вера думала о том, что с Андреем всё по-другому. Тихо, спокойно, без драм. Они встречались три месяца, и он ни разу не повысил голос, не пытался контролировать, не лез в её жизнь.
— Почему поругались? — спросил он.
— Мать хочет ключи от моей квартиры.
— Зачем?
— Чтобы контролировать. Следить. Проверять, кто ко мне приходит.
Андрей покачал головой.
— А ты, конечно, отказала?
— Конечно.
— Правильно, — он сжал её руку. — Это твоя квартира.
Они дошли до его дома, поднялись в квартиру. Он приготовил ужин — пасту с морепродуктами, её любимую. Открыл вино, зажёг свечи.
— За тебя, — он поднял бокал. — За твои тридцать лет. За новый этап.
Они выпили. Поужинали. Говорили о работе, о новом фильме, о путешествии, которое планировали на лето. О чём угодно, кроме её родителей.
Потом Андрей достал маленькую коробочку, перевязанную лентой.
— С днём рождения.
Внутри были серьги — серебряные, с крошечными сапфирами. Простые, элегантные. В её вкусе.
— Примеришь?
Она надела серьги, посмотрела в зеркало. Андрей стоял позади, положив руки ей на плечи.
— Тебе идёт.
— Спасибо, — она улыбнулась его отражению.
— Слушай, я давно хотел спросить, — он вдруг стал серьёзным. — Мы уже три месяца вместе. Может… дашь МНЕ ключ от своей квартиры?
Вера замерла.
— Что?
— Ключ, — он пожал плечами. — Ну, знаешь, чтобы я мог приходить, когда захочу. Или если ты задержишься на работе. Или захочу сделать тебе сюрприз.
— Приходить, когда захочешь, — медленно повторила Вера. — Без предупреждения?
— Ну да, — он улыбнулся. — Что такого? Мы же пара.
Она отошла на шаг, вглядываясь в его лицо.
— Нет.
— Что «нет»?
— Я не дам тебе ключи, — она покачала головой. — Это моя территория. Я не хочу, чтобы кто-то приходил туда без моего ведома. Даже ты.
Андрей нахмурился.
— Почему? Ты мне не доверяешь?
— Дело не в доверии, — она повторила фразу, которую сказала матери час назад. — Дело в личных границах. Я взрослая. У меня своя жизнь.
— Странная позиция для пары, — он покачал головой. — Обычно люди обмениваются ключами, когда у них серьёзные отношения.
— Мы не обычные, — Вера смотрела ему в глаза. — И это не обсуждается. Я не дам тебе ключи. Ни сейчас, ни потом.
— Ладно, — он развёл руками. — Как скажешь. Просто странно.
— Почему странно? — она прищурилась. — Почему тебя это так задевает?
— Да не задевает! — он отвернулся. — Просто… не понимаю. Если ты мне доверяешь, если мы вместе, какая разница?
— Большая, — Вера скрестила руки на груди. — Очень большая.
— Знаешь, твоя мать права, — вдруг сказал он.
Вера вздрогнула.
— Что?
— У тебя какие-то странные фантазии, — Андрей потёр лицо ладонью. — Слушай, я не верил, когда… а, ладно.
Он осёкся, но было поздно.
— Когда — что? — Вера подалась вперед.
Андрей отвернулся, принялся искать носки.
— Забудь.
— Погоди-ка, — она вдруг похолодела. — Ты сказал «я не верил». Кому не верил? Моей матери?
Андрей замер на секунду, потом вздохнул.
— Да что тут скрывать… Да, твоя мать звонила мне недавно.
— Звонила тебе? — Вера сглотнула тошнотный ком. — Как звонила? Откуда у неё твой номер вообще?
— Откуда я знаю? — он пожал плечами, не глядя на неё. — Может, из твоего телефона скопировала, когда ты в ванной была, например…
— И что она сказала?
— Ничего особенного, — он наконец натянул штаны. — Просто волнуется за тебя, хочет познакомиться. Нормальная же мать.
— И всё? — Вера прищурилась. — Больше ничего не обсуждали?
Андрей отвёл глаза.
— Ну… мы немного поговорили. О тебе.
— О чём именно?
— Она рассказала о твоём разводе. О неудачных отношениях. О том, что ты… ну… недоверчивая. Закрытая.
Вера почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Мать добралась и до него. Влезла и в эти отношения.
— А потом она попросила выяснить, дам ли я ключи?
— Что? Нет! — он выглядел искренне удивлённым. — Нет, конечно! Я сам спросил, потому что… ну… нормальный же вопрос!
— Для кого нормальный? — Вера покачала головой. — Для тебя? Для неё?
— Для нормальных людей! — он начал раздражаться. — Для пар, которые встречаются три месяца! Для взрослых отношений!
— Встреча с моей матерью за моей спиной — это взрослые отношения? — Вера сжала кулаки. — Обсуждение меня, моего прошлого, моих проблем — это взрослые отношения?
— Да брось ты! — он всплеснул руками. — Мы просто поговорили! Что в этом такого?
— Всё, — тихо сказала Вера. — Абсолютно всё. Ты предал моё доверие. Ты пошёл к моей матери за моей спиной. Ты…
— Да ничего я не предавал! — Андрей повысил голос. — Господи, ну у тебя и фантазия! Она сама позвонила! Что я должен был сделать? Бросить трубку?
— Да. Или сказать мне. Сразу.
— Я не думал, что это важно!
— А это важно, — Вера покачала головой. — Для меня очень важно. Если бы ты сказал сразу, я бы объяснила тебе, что моя мать… она пытается контролировать мою жизнь. Что она влезает во все мои отношения. И что я не хочу этого.
— Она волнуется, — Андрей пожал плечами. — Это нормально.
— Нет, — Вера горько усмехнулась. — Это не волнение. Это контроль. И теперь она добралась и до тебя.
Она начала одеваться.
— Ты куда? — он удивлённо смотрел на неё.
— Домой.
— Серьёзно? Ты уходишь из-за такой ерунды?
— Это не ерунда для меня, — она застегнула куртку. — Это предательство. И я не хочу больше этих отношений.
— Вера, ты с ума сошла? — он схватил её за руку. — Из-за одного разговора с твоей матерью? Из-за ключей?
— Не из-за ключей, — она высвободилась. — Из-за того, что ты не уважаешь мои границы. Как и она.
— Знаешь, она предупреждала, — Андрей покачал головой. — Сказала, что ты всегда всё драматизируешь. Я не верил. Думал, она преувеличивает. А она, оказывается, права.
Вера замерла с рукой на дверной ручке. Повернулась к нему.
— Вот видишь? Вы с ней обсуждали меня. Осуждали. Анализировали. Всё, как она любит.
— Вера…
— Прощай, Андрей.
Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
В своей квартире Вера сразу пошла в ванную. Сняла серьги — подарок Андрея, — положила на полку. Умылась холодной водой. Посмотрела на себя в зеркало.
Тридцать лет. Разведена. Снова одна. И снова её мать всё испортила.
Кто по вашему виноват в одиночестве героини? Напишите ваше мнение пожалуйста
Ты, главное, не нервничай. Мы надолго, но бесшумно — подмигнул гость, включая телевизор на полную