Когда Лена впервые пришла в семью Игоря, ей казалось, что повезло больше, чем она заслужила. Молодой муж, не ленивый, с руками и головой, свекровь вроде бы приветливая, отец Игоря — молчаливый, но добрый. А главное — Игорь всегда смотрел на Лену так, словно мир за её спиной мог сгореть дотла, и он всё равно остался бы с ней. Она верила в это слишком искренне, чтобы замечать детали.
Детали начали вылезать, когда на втором месяце их совместной жизни к ним зачастила Игорина сестра — Света. Ей было двадцать девять, она жила отдельно, но чаще ночевала у матери или у брата. Игорь представлял это как данность: «Ну ты же знаешь, она одна. Муж гулять ушёл и не вернулся. Ей тяжело». Лена слушала и кивала. Тогда ещё кивала.
Света появлялась без предупреждений — с покупками, с пакетами «для вас», с готовым мнением о том, какие обои стоит выбрать в спальню и какой ковёр надо постелить под стол. Сначала Лена и сама радовалась — казалось, что семья большая, дружная, заботливая. Но однажды она услышала, как Света говорит по телефону в их кухне: «Да-да, у Игорька ночую. Куда мне ещё? Я же ему как мама теперь. Он без меня не может». Лена тогда вымыла раковину трижды за вечер, чтобы хоть что-то делать руками и не разорваться внутри.
В начале всё выглядело невинно. Света помогала — гладила рубашки Игоря, приносила пироги. Но пироги стоили дороже денег — за каждый приход Света платила замечаниями: «Лен, ты зачем так жарко стираешь? У Игорька рубашки сядут. Ты что, не знала?», «А ты не так щи варишь, мама всегда говорила — Игорёк не любит кислое». Лена пыталась спорить, но Игорь лишь разводил руками: «Ну что ты, она же добра тебе хочет».
Они прожили так почти год. Света появлялась всё чаще, могла остаться ночевать «потому что завтра рано к врачу» или «вечером обратно страшно одной ехать». Лена молчала, хотя один раз сорвалась — тихо, по-женски, в постели, когда Игорь потянулся к ней после ужина. Она отстранилась, холодная как мартовский снег, и спросила:
— А тебе удобно, что твоя сестра знает, какого цвета у нас постельное бельё?
Игорь растерялся тогда. Уткнулся лбом ей в плечо и сказал, что она всё придумывает. «Ты накручиваешь себя, Лен. Она ведь нам добра желает».
Добра. Лена тогда впервые подумала: а что, если добро бывает с двойным дном?
В следующем месяце Света попросила у Игоря денег на «курсы переквалификации». Лена услышала об этом не от мужа, а из мимолётной реплики самой Светы: «Ты не против, Лен? Всё равно это же семейные деньги».
Вечером Лена открыла разговор — осторожно, выбирая слова, чтобы не обидеть Игоря:
— Ты бы хотя бы со мной посоветовался. Это же наш общий бюджет.
— Лен, да ты что, — засмеялся он. — Она же потом устроится, всё вернёт.
— Когда? — спросила Лена, но ответа не получила.
Через пару недель Света снова пришла — с чемоданом. «У меня в квартире кран прорвало, жить там невозможно». Лена смотрела на чемодан, как на чёрную дыру. С этого момента их двое стало трое. Хотя никто об этом вслух не сказал.
Света поселилась на раскладном диване в зале. По вечерам они сидели втроём на кухне. Лена замечала, как Света может бесцеремонно залезть в их шкаф, брать Игоревы вещи, выбирать, что ему надеть на работу. Игорь отшучивался: «Да пусть, ей же надо как-то занять себя». Лена всё ещё пыталась верить, что это временно. Но Света за неделю успела переставить кастрюли на другие полки и сказать Лене: «Ты неправильно держишь нож. Игорёк так не любит».
Лена снова молчала. Но ночью, лёжа на краю кровати, она начала считать, сколько ночей прошло с тех пор, как они с Игорем оставались вдвоём. Получилось тринадцать. А впереди не видно было ни одного дня, когда они будут вдвоём.
Весна выдалась холодной и затяжной, как серая каша под ногами во дворе. Света всё ещё жила у них — «пока не найдут мастера», «пока не заменят трубы», «пока не высохнет стена». Лена слушала это с застывшей улыбкой и всё реже спрашивала, когда «пока» закончится.
Однажды в пятницу вечером Игорь пришёл с работы позже обычного — Лена сидела на кухне одна, крутила в руках пустую кружку и ловила в телефоне чужие рецепты ужинов на двоих. Когда Игорь зашёл, Света уже спала в зале — или делала вид, что спит. Лена тихо спросила:
— Ты поговорил с ней?
Игорь сбросил куртку, устало потер виски:
— О чём?
— О том, что пора домой. Или к маме хотя бы.
— Лен, ну ты чего… Ты же видишь, у неё сейчас всё наперекосяк. Давай немного потерпим.
Лена хотела сказать, что она и так терпит. Что их двое превратились в цифру «два с половиной». Что она больше не чувствует себя хозяйкой в собственном доме. Но сказала только:
— Ты знаешь, что она копается в моих шкафах? Я нашла свои письма… те, что я тебе на день рождения писала. В зале, на её сумке.
Игорь опустил глаза. Молчал, молчал и выдохнул:
— Она ничего плохого не делает. Ей просто интересно, наверное.
Лена встала, вымыла кружку. Она уже заметила — чем тише она говорит, тем громче Света потом шуршит пакетом в их зале. Так, будто слышит каждое слово через стенку.
На майские Света внезапно «решила навести порядок». С утра Лена услышала скрип ящиков на кухне — зашла и увидела, как Света пересыпает крупы в новые баночки, переставляет посуду.
— Я решила так удобнее будет, — обронила она, даже не глядя на Лену.
Лена попыталась возразить:
— Свет, но я сама знаю, где что у меня лежит.
— Ну вот и будешь теперь знать лучше, — ответила Света, всё так же спокойно.
Когда вечером Лена рассказала об этом Игорю, он рассмеялся:
— Ну ты смешная. Она же добра хотела. Чтобы порядок был.
Лена легла спать, отвернувшись к стене. В груди горело чувство, будто ей выдали роль в чужом спектакле — молчи, улыбайся, не мешай старшим расставлять твои вещи.
Через неделю Лена снова попробовала поговорить по-хорошему — предложила Свете помочь с мастером, вызвать сантехника за свой счёт, нанять рабочих. Света подняла глаза от тарелки и процедила:
— Леночка, тебе не понять, что значит жить одной женщине в этом городе. Всё самой надо. А ты молодая, у тебя муж. Я за вас рада.
И в этой фразе «рада» звучало как плевок.
На следующий день Лена поговорила с Игорем жёстче:
— Или ты говоришь ей, что пора уходить, или я сама это сделаю.
— Лен, да ты что… Ты не понимаешь, она ведь потом пойдёт к маме и скажет, что ты выгнала её. Ты хочешь скандала?
— А ты хочешь, чтобы мы жили так вечно?
— Всё не вечно, — пробормотал он и отвернулся к окну.
Лето началось с запаха чужих духов. Лена однажды пришла с работы раньше — Света сидела на диване и красила ногти ярко-бордовым лаком, Игорь в кресле рядом рассказывал какую-то историю из школы. Они смеялись вдвоём — так, будто Лены в квартире не существовало вовсе.
Она разулась тихо, постояла у двери, слушая их смех. Потом закрыла дверь чуть громче, чем нужно было — Игорь обернулся, махнул рукой:
— Лен, ты рано. Садись к нам!
Лена смотрела на этот «нам» и знала: её в нём нет.
А потом случилась история с деньгами. Света снова попросила — теперь «на отпуск, чтобы прийти в себя». Лена услышала это за дверью кухни, но не стала ждать объяснений. Вечером сказала Игорю:
— У нас ипотека. Ты забыл?
— Лен, ну это временно. Ей надо отдохнуть, она устала. Я же её родной брат.
Лена смеялась. Смех выходил сухой, будто из пустого ведра.
— А я кто тебе?
Игорь опустил глаза. И сказал только:
— Не начинай.
В ту ночь Лена не спала. Она перебирала в голове все разговоры за эти два года. Все его «не начинай». Все её «ладно, хорошо». И впервые подумала: а если бы она вот так пришла к ним с чемоданом — Света сказала бы «оставайся»?
В этот раз Лена ничего не сказала. Просто вытерла слёзы и написала себе в заметках на телефоне: «Спросить его. Когда-нибудь. Прямо».
В августе Света уехала. Не к себе — «там ещё доделывают ремонт», — а к подруге на море. Чемодан она собирала долго, с паузами на инструкции: где что лежит, какой порошок покупать, что Игорь любит на ужин. Лена сидела за столом и слушала, как Света напутствует её собственного мужа:
— Ты без меня не забывай витамины пить. Игорёк, ты же знаешь — ты себя не бережёшь.
Лена тогда впервые в жизни подняла глаза и посмотрела на Свету так, что та осеклась. На пару секунд. Потом снова натянула улыбку и обняла брата, будто Лены в комнате не существовало.
Когда дверь за Светой закрылась, Лена просто села на пол в коридоре. Босая, с руками, упертыми в колени. Игорь вышел к ней:
— Ну чего ты? Всё же хорошо. Отдохнём теперь.
Лена только кивнула. Внутри было не «хорошо» — внутри было так пусто, что даже радость проваливалась сквозь это дно, как мелочь в чужой карман.
Неделя без Светы показалась Леной медом после горечи. Она снова мыла посуду без комментариев за спиной. Готовила так, как считала нужным. Слушала, как тикают часы ночью — и в этом тихом тиканье было больше уюта, чем в Светиных «добрых» советах.
Но Игорь начал скучать. Лена это чувствовала кожей. Он то и дело проверял телефон, писал Свете, звонил матери и говорил полушёпотом: «Светка как там? Не скучает?»
В одно воскресенье Лена не выдержала:
— Ты правда думаешь, что ей там плохо?
— Ну что ты… Она всё равно одна. Ей тяжело.
— А мне?
Игорь пожал плечами:
— Ты у меня сильная. Ты справишься.
Лена смеялась после этих слов так, что у неё заболела грудь. Она даже не заметила, когда Игорь вышел из кухни.
В сентябре Света вернулась. Прямо в день их годовщины свадьбы. Лена готовила ужин, Игорь купил тортик — и тут звонок. Света стояла на пороге с большими сумками и словами: «Ну вот я и дома».
«Дома». Не у себя. Не у матери. У них.
Лена смотрела, как Игорь обнимает сестру, снимает с неё шарф, суетится с чаем. Ужин они съели втроём. Лена смаковала каждый кусок курицы — будто проверяла, осталась ли у неё хоть капля вкуса к этой жизни.
Света снова осталась. Сначала на ночь — «поездка утомила», потом ещё на день — «у подруги не нашлось места для всех вещей». А потом Лена однажды пришла домой и увидела, что её платья в шкафу сдвинуты — Света положила туда свои сумки. Молча. Без спроса.
Вечером Лена впервые не пошла спать в их спальню. Она села на кухне, укуталась в плед и сидела так до рассвета. Внутри зрело что-то острое, но правильное. Не злость — понимание.
Через пару дней Лена предложила Игорю поговорить. Он нервничал — сразу включил чайник, суетился, искал взглядом Свету. Та сидела в комнате, дверь оставила приоткрытой.
Лена сказала тихо:
— Нам надо жить отдельно. Вдвоём.
— Так мы и так вдвоём. — Игорь усмехнулся, как мальчишка.
— Нет, Игорь. Мы уже давно не вдвоём.
— Ну подожди, ты опять про Свету? Она же семья!
— А я? Я не семья?
Он замолчал. В этот момент Лена поняла: он не знает, что ответить. Он и правда не знает.
— Ты правда веришь, что это нормально? — спросила она ещё раз. — Что нормально жить так? Что нормально закрывать глаза?
Он посмотрел на неё, как будто хотел что-то сказать. Но тут дверь открылась, Света вышла босиком, как хозяйка:
— Я всё слышала. — Голос ровный, взгляд прямой. — Лена, ты хочешь выгнать меня?
Лена встала:
— Я хочу жить со своим мужем. Без третьих.
Света посмотрела на Игоря:
— Игорёк, скажи ей. Ты ведь не оставишь меня одну? Ты же обещал, что мы всегда вместе. Помнишь, как ты мне сказал тогда, когда мама с папой ругались? Ты сказал — «Я всегда буду с тобой».
Игорь опустил голову. И молчал.
Лена вдруг почувствовала, что больше не боится этой тишины. Она знала, что может теперь сказать всё прямо:
— Ты хочешь, чтобы мы жили втроём? — Она смотрела только на Игоря, будто Светы не существовало. — А ты бы смог? — спросила Лена мужа.
И ответа не дождалась.
А зачем вам столько клубники? Мы половину на варенье возьмём — всё равно прокиснет — золовка сунула руки в ящик