Когда они только расписались и сняли свою первую однушку на окраине, Игорь всерьёз верил, что с его сестрой проблем не будет. Ну поживёт недельку-другую после развода — разве откажешь родной крови? Тем более, что Вероника тогда едва волочила ноги после своего Костика — тот выгнал её с пакетом тряпья, а алименты платить не спешил.
— Ну пустим, куда ж ей, — сказал Игорь жене, тогда ещё свежей после медового месяца. — Она с работы новую найдёт и снимет себе угол. Не переживай.
Света поверила. Она вообще привыкла верить людям и тащить на себе всё, что плохо лежит. Так бабушка учила: «Не отказывай, где можешь помочь. Сколько отдашь, столько к тебе и вернётся».
Вероника приехала к ним с сыном, Артёмкой — шестилетний, вечно хмурый мальчишка с зажатыми кулаками. Света сразу купила ему цветные карандаши, вымыла крохотный рюкзачок и сварила огромную кастрюлю куриного супа.
— Ну ничего, — шептала она Игорю ночью. — Мы-то с тобой вдвоём справимся, что нам этот суп? Пусть хоть пару месяцев передохнёт.
Прошло два месяца. Потом ещё два. Лето сменилось осенью, а Вероника всё сидела на Светином диване, курила на балконе чужие сигареты и цедила:
— Да где сейчас нормальную работу найти? Вон, всё по объявлениям — обман да обещания. Да и с Темкой кто будет? Садик не берёт, очередь не подошла. Ты ж не заставишь ребёнка одного сидеть?
Света кивала. Игорь мотался на две смены — зарплата дворника да шабашки, а Света — бухгалтер в муниципальной конторе — вытягивала остальное. Вечером она стирала школьную форму для Артёмки, гладила Веронике её растянутые майки, кормила всех ужином и старалась не думать о том, что её зарплаты уже не хватает на обувь для себя самой.
В субботу они втроём сидели на кухне. Игорь пришёл усталый, с чёрными кругами под глазами.
— Ты хоть резюме-то разошлёшь? — спросил он сестру. — Ну сколько можно ждать-то?
Вероника только пожала плечами и потушила сигарету в крышке от детского йогурта.
— У меня и так резюме валяется везде, — отмахнулась она. — Ты думаешь, я не хочу работать? Просто никому я не нужна. И Темку куда? На улицу? Пусть двор бродит, как собака?
Света прикусила язык. Её внутренний голос шептал: «Ну скажи ты хоть что-то. Скажи, что так не пойдёт». Но Света молчала.
Игорь встал, хлопнул дверцей холодильника.
— Ладно, я спать.
На следующий день Света увидела в подъезде соседку Зою — та держала в руках огромный пакет с овощами.
— Ой, девочка, ты бы хоть раз себе отдых позволила, — вздохнула Зоя, глядя на неё снизу вверх. — Всё с этими нахлебниками возишься. Говорят, сестрица твоя работу ищет?
— Да, ищет, — соврала Света.
Зоя только хмыкнула и пошла дальше по лестнице.
А Света ещё долго стояла у лифта, слушая, как внутри всё сворачивается клубком: и злость, и жалость, и какой-то холодный страх.
Через неделю Артёмку отругали в школе — он сломал на перемене чужой пенал.
— Он у вас вообще неуправляемый, — пожаловалась учительница. — Может, вам психолога подключить?
Света слушала и кивала. На психолога не было денег. На новый пенал — тоже. Она шла домой с Артёмкой за руку и думала: может, оно и правда нормально? Может, надо ещё чуть-чуть потерпеть. Авось у Вероники что-то да изменится.
А дома Вероника лежала на диване и листала телефон.
— Ты купила хлеб? — спросила она вместо «здравствуй».
Света сняла куртку и кивнула. Она ещё не знала тогда, что это «потерпеть» затянется на весь год.
Прошла зима. За окном метель уже сменилась мокрым мартовским снегом, а Вероника всё лежала на том же диване — только теперь с новым телефоном, который купила себе на «подаренные» деньги от брата. Игорь тогда только плечами пожал — мол, ну пусть у неё хоть что-то хорошее будет.
Света перестала спорить. Она уже и не пыталась спрашивать, где резюме, куда звонила, куда ходила. Каждый раз, когда она заикалась о съёмной комнате, Вероника тяжело вздыхала:
— Да кто меня пустит с ребёнком? Ты хочешь, чтоб мы под забором ночевали?
На кухне всё чаще пахло пельменями из самой дешёвой пачки. Артёмка подрос, стал грубить Свете. Мог пнуть ногой стул, швырнуть вилку об стол и шипеть:
— Ты мне не мама!
И Вероника, услышав крик из кухни, только подливал масла в огонь:
— Не лезь к нему, ладно? У него стресс! Ему и так без отца тяжело!
Однажды Света всё-таки рискнула. В воскресенье вечером, когда Игорь сидел с кружкой чая, она выдохнула:
— Нам бы самим угол побольше снять. Ну… трёшка подороже, да. Ты ж хотел кабинет для инструментов. Может, уже пора подумать, куда Нику с Темкой?
Вероника тут же откинулась на спинку стула, прищурилась и засмеялась так холодно, что у Светы по спине пробежали мурашки.
— А ты молодец. Только давай тогда ты сама мне эти двадцать тысяч в месяц платить будешь? Или может, мне с Темой на вокзал? Хочешь, чтоб твой мужик сестру родную выкинул?
Игорь шумно опустил чашку:
— Ну ты чё начинаешь? Зачем сразу так? Света ж просто спросила…
— Спросила! — передразнила Вероника и хлопнула дверью так, что чай расплескался по столу.
После этого разговора Света ещё неделю не могла смотреть Игорю в глаза. Стыдно было, что не смогла быть твёрже. Стыдно — и горько.
Подруга Светы, Оля с работы, всё время звала её на обед в ближайшее кафе. Там Света сидела напротив Оли с чашкой кофе и слушала, как та стучит длинным ногтем по столу.
— Слушай, ну ты чего терпишь-то? У тебя ж своя жизнь. Ты ж не обязана их всех кормить! — Оля злилась искренне. — Она ж тебе на голову села и ножки свесила.
Света только мотала головой:
— Она Игорю родная сестра… Там Артёмка ещё. Куда они?
— Туда, куда все такие — искать работу и угол! — Оля повысила голос так, что за соседним столиком обернулась парочка студентов. — Ты себя-то вообще не жалеешь! Ты посмотри на себя!
Света посмотрела — в мутном отражении кафе-шторки виднелось измученное лицо, тёмные круги под глазами и сбитая причёска. Но вслух она только вздохнула:
— Ну не могу я их выгнать. Игорь не сможет.
— А они на это и рассчитывают! — выдохнула Оля и полезла за кошельком. — Ладно. Пошли обратно. Тебя не сломаешь, сама мучайся.
Весной Артёмку опять вызвали в школу — теперь он подрался с другим мальчиком и порвал ему куртку. Света стояла в кабинете директора, мяла в руках уголок своей сумки и кивала.
— Мы понимаем, что ребёнок в трудной ситуации, — говорил директор. — Но ведь вам надо что-то делать! Может, нанять няню, чтобы он не болтался один?
Света вышла из школы и мысленно прикинула: няня обойдётся в ползарплаты. С чем тогда жить?
Вечером она сказала Веронике, что директор просил следить за Темкой. Та только пожала плечами:
— Ну так сама и следи. Я что ли одна должна за ним бегать? Ты ж всё равно дома вечером. Сиди да гляди, чтоб не убежал.
Весной Игорь задерживался на работе всё дольше. Света сначала думала, что он просто берёт больше смен, потом однажды услышала от соседа снизу:
— Твой Игорь что-то зачастил у Санька в гараже. В карты, что ли, режутся?
Света ночью лежала рядом с ним, слушала его дыхание и думала: «Как мы сюда докатились? Когда я вообще стала тут лишняя?»
А наутро всё начиналось заново — Вероника с хмурым Артёмкой, пустой холодильник и Олин звонок, который Света сбрасывала, не в силах слушать одно и то же.
В мае соседка Зоя сказала прямо в глаза:
— Тебя выживают, Свет. Ты сама-то понимаешь? Ей удобно у тебя сидеть. А ты всё тянешь…
И Света в ту ночь впервые подумала: «А вдруг правда? А вдруг они не уйдут никогда?»
Но голос в голове снова шепнул: «Ну не выгонишь же родных на улицу?»
Она легла спать, не разбудив Игоря. Ей снилось, что весь их коридор завален чужими вещами — чьи-то сумки, пакеты, детские куртки. И среди всего этого она одна — как чужая в собственном доме.
Лето пришло внезапно — пыльное, душное. В их крохотной квартире открытые окна почти не спасали. Вероника всё так же валялась на диване, только теперь с новым увлечением — она «продавала» вещи в интернете. Света заметила, что с полок стали исчезать кое-какие вещи — её старая мультиварка, почти новая кофемолка. Однажды она увидела, как Вероника снимает на телефон её блендер.
— Ты что делаешь? — спросила Света, стараясь говорить спокойно.
— Продаю! Денег-то нет! — Вероника даже не повернулась к ней. — Не нравится — сама зарабатывай больше.
— Это мой блендер… — тихо сказала Света.
— Ну и что? Ты всё равно им не пользуешься. Будет хоть на продукты.
Света стояла в дверях кухни и смотрела, как Вероника набирает в телефоне какие-то цифры. Что-то внутри оборвалось — не жалость, не злость, а какое-то сухое хрусткое «щёлк» — словно последняя нитка в старой простыне.
В этот вечер Света дождалась, пока Игорь вернётся. Он пришёл поздно, с усталым лицом и запахом дешёвого пива. Она усадила его за стол и достала из шкафа ту самую старую коробку, где хранила чеки и квитанции — на чёрный день.
— Игорь, нам надо поговорить. — Она говорила тихо, почти без эмоций. — Так больше нельзя. Давай решим, как они будут съезжать.
— Опять ты за своё… — Игорь потер лоб. — Ну куда она пойдёт с ребёнком? Ты ж понимаешь…
— Я больше не могу. — Она чувствовала, как у неё дрожат руки. — Я не для того работаю, чтобы мои вещи продавали за спиной. Я не обязана кормить всех и терпеть.
— Свет, да ты чего? Ты чего заводишься-то? — Игорь встал, отодвинув стул ногой. — Ну у неё же временно всё!
— Год! — выкрикнула Света. — Год, Игорь! За этот год можно было устроиться кем угодно! Можно было хоть убираться в подъезде!
Игорь развёл руками. Ему нечего было сказать. За дверью спальни слышалось, как Вероника шепчется с Артёмкой. Света знала — она всё слышала. И знала, что завтра утром это выльется в новый скандал.
Скандал случился ещё до завтрака. Вероника вышла на кухню, зевнула и открыла холодильник.
— Чё ты тут вчера наорала? — сказала она, даже не глядя в Свету. — Думаешь, геройство включила? С чего ты взяла, что тебя кто-то слушать будет?
— Ты бы хоть работу поискала… — Света уже не старалась быть ласковой.
— Да пошла ты! — Вероника захлопнула холодильник. — Сама работаешь — сама и корми! Я не собираюсь надрываться! Мне ещё с Темой носиться!
— Это твой ребёнок! — Света почувствовала, как у неё подкашиваются колени. — Не мой!
— Ну и что? — Вероника улыбнулась криво. — Ты ж добрая, тебя жалко жать. Ты ж сама всех тянешь. Вот и тяни дальше.
В этот момент с лестничной площадки донёсся голос Зои — она стояла в приоткрытой двери и слушала всё, не стесняясь.
— Ох, девки, неужели сейчас драться будете? — крикнула она и прыснула смехом.
Света закрыла глаза. Она вдруг ясно увидела: не будет у Вероники никакой съёмной комнаты, никакой работы. Она не уйдёт сама. Никогда. Потому что ей так удобно.
Она медленно повернулась к Игорю. Он стоял у двери кухни и чесал затылок, как школьник, у которого списали домашку.
— Ну что ты смотришь на меня? — Вероника вдруг повысила голос, хотя никто её не перебивал. — Ты мне скажи — ты сам-то куда денешь свою сестру? На улицу?
Игорь молчал. Света вдруг поняла: он не решится. И не решится никогда.
А Артёмка в это время выскочил из спальни, уткнулся Веронике в бок и спросил:
— Ма, а что у нас есть поесть?
Вероника вскинула руки, посмотрела на Игоря и Свету с вызовом.
— Ну? А чем я должна их кормить? Я не работаю, чем я должна их кормить?
Света выдохнула. Она молча взяла куртку, надела кроссовки и вышла на лестничную площадку. За спиной хлопнула дверь. В коридоре пахло сыростью и чужим ужином.
Она стояла и смотрела на бетонную стену, слушая собственное дыхание. И вдруг поняла — впервые за год она вышла из этого плена хоть на пару шагов.
А что будет дальше — никто ещё не знал.
Меркантильная Кира