Аня стояла у окна и смотрела, как муж вытаскивает из багажника старый чемодан его сестры. Сестра опять приехала «на пару недель», хотя прошлый раз это растянулось на три месяца. Вместе с ней — её муж Игорь и их пятилетний сынок, который уже однажды расписал фломастерами стены Аниной спальни.
В прихожей было тесно и жарко от сумок, курток и запаха дороги. Лена — сестра мужа — снимала ботинки и громко жаловалась:
— Ну ты видел эти пробки? Мы бы ещё час стояли, если б Игорь не предложил срезать через дачные! — Она обернулась к Ане и смерила её взглядом. — Ты нас не ругай, Ань. Всё, мы тут ненадолго!
Аня кивнула, не отвечая. Она прекрасно знала, что значит «ненадолго».
Максим обнял сестру, похлопал Игоря по плечу, сунул племяннику конфету. Вся эта возня — знакомая картина. Он светился от радости: «Семья! Родные люди!» — говорил он всегда. Аня только сжимала зубы, наблюдая, как Лена снимает куртку и кидает её на спинку кресла. Потом та куртка так и будет болтаться в гостиной.
Аня была человеком другого склада. Ей нравилось, когда всё по полочкам — кастрюли на месте, обувь в шкафчике, расписание стирки и уборки. Она сама работала бухгалтером — каждое утро уходила в офис и возвращалась к шести. Максим — инженер на удалёнке. Лена с Игорем — фрилансеры, но работа у них была странная: вечные «проекты», которые не приносят денег, зато много разговоров о «перспективах».
— Мы тут комнатку себе присмотрели, — Лена обвела взглядом комнату Аниного кабинета. — Можно мы туда? Нам бы просто вещи раскидать. Ты же всё равно там редко сидишь?
Аня хотела что-то возразить, но Максим уже сказал:
— Конечно, чего ты! Там тепло, светло, как раз для них. Аня, ты же не против?
Аня чувствовала, как ком подступает к горлу.
— Ладно, — сказала она тихо. — Если что — говорите.
Через два дня Аня уже едва терпела. На кухне утром — грязные кружки. В ванной — Игоревы бритвы и Ленкина косметика на полке, где лежат Анины полотенца. Сын Лены бесконечно орёт, гоняя машинки по коридору. Максим сидит с наушниками, делает вид, что не слышит.
В пятницу Аня пришла с работы, а на плите — пустая кастрюля. На столе — горка грязной посуды.
— Это что? — Она нашла Лену в гостиной с чаем и сериалом на ноутбуке.
— Ой, Ань, ты пришла! Мы тут с Игорем борщ доели. Надо бы помыть, конечно. Но я так устала, можешь сама? А завтра я всё-всё приберу!
Аня не ответила. Она мыла посуду, молча. Внутри всё горело — злость, обида, бессилие.
Вечером она сказала Максиму:
— Слушай, может, вы им поможете снять что-то? Ну правда, мы же не можем всё время так.
Максим вздохнул:
— Ань, ты чего? Это же семья! Ну месяц — максимум два. Ну куда им сейчас? Зима на носу.
Она хотела сказать: «А мне куда?» Но промолчала.
Максим обнял её и сказал то, что говорил всегда:
— Ты у меня самая добрая. Ты справишься.
Она легла спать с этой фразой. И знала: справляться снова придётся ей.
Следующие две недели потянулись вязко, как холодный кисель. Лена и Игорь обустроились «по-хозяйски». Их вещи расползлись по квартире — под вешалкой стояли чьи-то пакеты, у обувницы — ещё одна пара мужских ботинок, а в кладовке поселился старый детский велик. Никто не спросил, можно ли.
Аня вставала в шесть, варила кашу сыну Лены — потому что Лена «не выспалась». Кормила мальчишку, пока Игорь лениво листал ленту в телефоне.
— Слушай, Игорь, может, ты ему соберёшь вещи в садик? — как-то не выдержала Аня.
— Да ну чего, ты быстрее, тебе ж всё равно по пути, — лениво отмахнулся он.
Максим и слышать ничего не хотел:
— Ань, ну правда, чего ты заводишься? Ну помоги им чуть-чуть! Они ж не навсегда. Им сейчас сложно.
Сложно? Сложно было Ане, когда после офиса она мыла посуду за пятерых, стирала чужое бельё и драила ванну, где кто-то опять не смыл за собой следы глины — Лена увлеклась handmade масками.
На выходных Аня попыталась поговорить серьёзно.
Максим кивнул, обещал сказать Лене о деньгах за коммуналку и продукты. Вечером за ужином завёл разговор:
— Лён, слушай, давай вы хотя бы за электричество что-то дадите, а то ты феном целыми днями…
Лена закатила глаза:
— Макс, ну ты что? Мы разве много берём? Ну какие деньги, ты с ума сошёл? Мы же родные! Мы вот-вот уедем, правда же, Игорёк?
Игорь кивнул, даже не отрываясь от телефона.
На работе Аня начала уставать быстрее. Коллега Наташа — единственная, кому она рассказала всё — пыталась поддержать:
— Выгони их к чёрту. Пусть едут на съёмную. Ты ж не железная!
— Так Максим же… — вздохнула Аня.
— А что Максим? Ты ему жена или домработница?
Вечером Аня спросила напрямую:
— Макс, может, ты с ними поговоришь? Они правда планируют уезжать? Я больше не могу.
Он обнял её за плечи:
— Ань, ну ты чего. Давай ещё чуть-чуть потерпим. Ну куда они сейчас — у них денег нет, ты же знаешь. Весной уж точно съедут.
— Весной?! — Аня почувствовала, как в горле встал ком.
— А что? До весны дотянем, ты ж у меня золотая.
На кухне Лена сушила волосы прямо над раковиной, волосы забили слив. Мальчишка кричал — хотел новую машинку. Игорь громко звал жену из комнаты:
— Лен! Где пульт? Лен!
Аня закрылась в спальне и впервые за много лет расплакалась так, что у неё тряслись руки.
Через пару дней Максим уехал в командировку на два дня. Аня решила — сейчас или никогда. За ужином она положила Лене листок — распечатку расходов.
— Лена, посмотри. Тут коммуналка, еда, интернет. Если вы хотите ещё пожить — надо скинуться. Хотя бы пополам.
Лена фыркнула:
— Ань, ты что, всерьёз? Мы сюда как к родным приехали, а ты нас деньгами тыкаешь? Игорёк, слышишь? — крикнула она мужу.
Игорь вышел из кабинета, лениво взглянул:
— Что там опять?
— Да Аня с нас деньги требует, прикинь?
Он пожал плечами:
— Ну ты даёшь, Ань. Мы ж семья. Сколько можно считать эти копейки?
Аня молча встала, убрала распечатку. Ей стало вдруг удивительно легко. Впервые за эти недели она почувствовала — это не они такие наглые, это она позволила.
В спальне она долго смотрела в потолок, пока в коридоре слышались обрывки разговоров Лены и Игоря:
— Пусть сама всё и делает, Максим нас не выгонит.
— Конечно, не выгонит. Она ж добрая дурочка.
Аня слышала всё. И вдруг поняла, что завтра всё должно быть по-другому.
Максим вернулся поздно вечером. Чемодан поставил у двери, тихо прошёл на кухню — Аня сидела за столом с чашкой остывшего чая. В квартире стояла странная, тяжёлая тишина: телевизор не работал, Лена и Игорь куда-то вышли с ребёнком.
— Ты чего тут одна? — Максим снял куртку, сел напротив.
Аня посмотрела на него устало.
— Нам надо поговорить.
Он сразу напрягся:
— Опять? Ань, ну ты чего, давай завтра…
— Нет, Максим, не завтра.
Она выложила на стол новый листок — на этот раз не с цифрами. На нём был список дел: кто что делает, кто за что отвечает. Кому что покупать, когда платить коммуналку. Всё по пунктам, без сантиментов.
— С этого дня у нас порядок, — сказала она тихо. — Если они хотят тут жить — пусть участвуют. Если не хотят — пусть снимают.
Максим посмотрел, как будто увидел её впервые.
— Ань, ты чего? Ты с ума сошла? Это же Лена. Моя сестра. Ну ты серьёзно? Мы ж не чужие люди.
— Мы — не чужие, — сказала Аня. — А вот они для меня — чужие. И с сегодняшнего дня я чужих бесплатно не кормлю и не убираю за ними.
Максим вздохнул, развёл руками:
— Ты с ними поговорила?
— Поговорила. Им всё не так. «Семья», «родные», «потерпеть». Сколько можно? Мне никто не даёт спокойно пожить в собственном доме.
Максим встал, начал ходить по кухне, будто искал правильные слова.
— Ну потерпи ещё месяц. Ты же понимаешь — у них сейчас денег нет.
Аня посмотрела на него внимательно.
— Ты правда не слышишь, что я говорю?
Он замолчал. Она видела, что он не хочет этого конфликта, не хочет портить отношения с сестрой. Ему проще уговаривать жену — она же «сговорчивая». Всегда была.
В прихожей хлопнула дверь — вернулись Лена с Игорем. Сразу слышны их громкие голоса:
— Ань, мы пиццу привезли! Ой, Макс, ты дома? Отлично, давай к нам!
Аня встала, пошла к ним в коридор.
— Лена, Игорь. Завтра мы садимся все и обсуждаем, что вы платите, что убираете, за что отвечаете. Если не устраивает — ищите квартиру. У вас неделя.
Лена застыла, держа коробку с пиццей.
— Ты издеваешься? Ты нас выгоняешь?
— Я не выгоняю, — Аня старалась говорить ровно, чтобы не сорваться на крик. — Я устала кормить взрослых людей за свой счёт. Мне не нужны лишние дети.
Игорь хмыкнул:
— Макс, ты это слышишь? Она чокнулась! Ты с ней поговори!
Максим молчал. Его взгляд метался между Аней и сестрой. Она поняла: сейчас он снова скажет «ну потерпи». Знает каждую его паузу, каждое слово.
Лена не унималась:
— Ты что, нас на улицу выгонишь? Куда нам с ребёнком? И ты, Максим, тоже молчишь?! Ты муж или кто?
В этот момент в коридор выглянула соседка — дверь их квартиры всегда слышала всё, что происходит. Тётя Рая, которая ещё месяц назад шептала Ане на лестнице: «Они опять у вас? И долго?» — теперь просто кивнула и медленно прикрыла свою дверь.
Аня смотрела на Лену спокойно. Внутри всё замерло — ни жалости, ни страха, только странная пустота и лёгкость.
Максим наконец открыл рот, но ничего не сказал. Лена за него сказала всё сама:
— Ну ничего! — она зло кинула коробку с пиццей на полку. — Посмотрим ещё, кто кого! Ты думаешь, Макс тебя выберет? Он семью выберет!
Аня медленно сняла с вешалки своё пальто и сказала, глядя на мужа, который всё ещё не смог вымолвить ни слова:
— Завтра у нас пусто — или я ухожу, — Аня сказала, не глядя на мужа.
Долю в квартире, — требовал сожитель