— Откуда у нас соседи? Ты посмотри, забор покосился давно, всё травой заросло. Нет там никого, — равнодушно махнул рукой Валера. — Тут нечего бояться.
Деревня спокойная, с этой стороны соседей нет, с другой стороны приличные пожилые люди.
— Ты не можешь меня тут оставить одну, — прошептала Марина, хватаясь за руку мужа. — Я не смогу одна. Не смогу в этой глуши.
Марина грустно вздохнула, провожая взглядом мужа, который уехал обратно в город.
А она же хотела наладить отношения, специально всё это затеяла, даже дачу эту купила не для себя. Она же всегда ненавидела деревни, коров и всё, что с ними связано. А теперь осталась одна… в глуши, без связи и без мужа…
— Не нравятся мне твои развлечения, — отвечал Валера в очередной раз. Марина понимала, всё идет к разводу, и, если она не хочет потерять семью, надо что-то делать.
— Ну какое это развлечение? Подруги придут, друзья твои, посидим, закажем что-нибудь из ресторана.
— Из ресторана? Опять? Слушай, Маринка, мне уже стыдно всем говорить, что ты не готовишь. Сидишь дома, а ужина никогда нет.
Ты к жизни совсем неприспособленная, и мне это не нравится.
Значит так, никаких друзей в выходные, я хочу тишины и отдыха.
Марина расстроилась и пошла звонить подруге, чтобы пожаловаться на мужа.
— Он даже выходные не хочет со мной быть, всё идет к разводу, — плакала она. — И куда я пойду? К родителям обратно в двушку?
— Рано ревешь. Есть у меня идея, — быстро говорила подруга. — Покупаешь домик в деревне, желательно в глухой, говоришь ему, что сюрприз, и привозишь на выходные.
— Ага, а есть мы что будем в глухом домике?
— Посмотри заранее какие-нибудь рецепты. Ничего сложного нет, продукты все купите по дороге. И твой Валера будет счастлив безмерно.
Марина долго думала, больше месяца. Семейные отношения больше были похожи на совместное проживание двух совершенно совершенно чужих друг другу людей.
Валера всё время в компьютере, в телефоне — что-то пишет, с кем-то разговаривает. Марина только ходила из угла в угол, пытаясь привлечь к себе внимание. Но это не получалось. Муж только отмахивался, мол, некогда, займись делом.
Марина и занялась, всё же купила домик, правда, не глядя, через риелтора.
— А там точно всё так, как на фото? — спрашивала Марина. — Просто цена такая низкая…
— Девушка, вы не в Москве покупаете. Оттуда все уезжают, потому что там делать нечего без интернета.
Последняя фраза стала решающей для Марины. Интернета не будет — муж обратит на нее внимание.
— Беру!
— Смотреть не будете?
— Зачем? Я и так всё вижу, домик, заборчик… Нормально.
Документы оформили быстро, и через неделю Марина планировала устроить мужу сюрприз.
— Сегодня я за рулем, — сказала она мужу. — Тебе понравится, обещаю.
Три часа по трассе, потом еще час по проселочной дороге, и они были на месте.
Домик, если это можно было так назвать, выглядел еще хуже, чем мог представить себе самый отъявленный пессимист.
Покосившийся забор, вросшие в землю ворота, заросший бурьяном по пояс участок и почерневшее от времени строение с выбитым окном.
Романтичная картинка из объявления риелтора рассыпалась в прах.
— Сюрприз! — сдавленным голосом произнесла Марина.
Валера медленно вышел из машины, молча обошел дом по периметру, пнул ногой гнилую доску на крыльце и обернулся к жене.
— Это, Марина, апогей твоего инфантилизма. Я думал, что видел всё, но ты смогла меня удивить. Ты купила эту развалину?
— Он… он требует небольшого ремонта, — залепетала Марина, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Зато здесь тихо, природа… нет интернета… как ты любишь…
— Нет интернета? — Валера горько усмехнулся. — Здесь, похоже, и воды с электричеством тоже нет.
Ты хоть внутрь заходила, прежде чем отдать деньги? Или поверила честному слову риелтора, который сбыл тебе неликвид?
— Я хотела как лучше для нас! Чтобы ты отвлекся от своего телефона, чтобы мы побыли вместе!
— Побыли вместе? Где, в этой хибаре? Ты не о нас думала, Марина. Ты думала о себе, о своих выдуманных проблемах и о том, как устроить очередной аттракцион.
Ты не умеешь готовить, не хочешь убирать, но с легкостью покупаешь недвижимость, даже не посмотрев на нее.
Это не забота о семье, это эгоизм в чистом виде. Ты хотела деревенской романтики, как в кино? Что ж, получай.
Он демонстративно достал из багажника пакеты с продуктами.
— Отлично. Стейки из мраморной говядины, спаржа, сыр с плесенью. Прекрасный набор для выживания в глуши.
На чем ты собираешься это готовить? На костре из гнилых досок?
Марина молчала, глотая слезы, ее гениальный план обернулся оглушительным позором.
Валера походил еще немного по участку, его телефон тщетно пытался поймать сеть.
— Ладно, истерикой делу не поможешь. Слушай сюда, у меня по работе форс-мажор, пришло срочное письмо, нужно отправить ответ с файлами.
Здесь сети нет и не будет. Я сейчас поеду в ближайший райцентр, найду там кафе с вай-фаем, всё отправлю и вернусь.
— Ты… ты меня здесь одну оставишь? — прошептала Марина.
— А у тебя есть другие предложения? — отрезал он. — Я вернусь, возможно, к ночи. А ты пока… осваивайся.
Подумай, как разжечь печку, если она тут есть. Поищи колодец, нам понадобится вода.
Ты же хотела самостоятельности и настоящей жизни? Вот твой шанс проявить себя.
Он не собирался возвращаться ни к ночи, ни на следующий день. Он оставит ее здесь на все выходные одну, без связи, без удобств, без малейшего понятия, что делать. Пусть эта «деревенская романтика» выбьет из нее всю дурь.
Пусть она поймет, чего на самом деле стоит ее эгоизм и полная неприспособленность к жизни. Это будет лучший урок.
Марина осталась одна посреди заросшего бурьяном участка, рядом с полуразрушенным домом.
Прошла первая ночь, самая страшная в жизни Марины. Она забаррикадировала дверь единственной уцелевшей табуреткой и просидела на ледяном полу до рассвета, обняв колени.
Голод и холод стали ее постоянными спутниками, привезенных продуктов оказалось очень мало, и то большую часть из них надо готовить, в сыром виде не поешь…
Надежда на то, что Валера вот-вот вернется, таяла с каждым часом.
На второй день Марина поняла, что муж не просто задерживается. Он ее бросил, наказал.
На третий день надежда умерла окончательно, Валера не вернется. Никто не знает, где она. Ее телефон был бесполезным куском пластика.
Голод стал невыносимым, Марина сидела на крыльце, тупо глядя на соседний дом. И снова увидела движение. Из трубы вилась тонкая струйка дыма. Кто бы там ни был, у него был огонь, а значит, тепло и, возможно, еда.
Собрав остатки воли, Марина встала и пошла, ноги были ватными. Она продиралась через заросли крапивы, разделявшие участки, и подошла к чужому дому.
Марина постучала, за дверью послышалось шарканье, и дверь со скрипом приоткрылась.
На пороге стояла старуха, маленькая, высохшая, в старом платке и телогрейке. Ее лицо, покрытое сетью глубоких морщин, было суровым.
— Чего тебе, городская?
— Здравствуйте… Я… я соседка ваша… из того дома… — она махнула рукой в сторону своей развалюхи. — У меня муж… он уехал три дня назад и не вернулся… Помогите, пожалуйста… У меня нет еды…
Старуха смерила ее долгим, оценивающим взглядом. Осмотрела ее тонкую городскую куртку, перепачканные джинсы, заплаканное лицо.
— Муж уехал? — переспросила она без тени сочувствия. — Аль сбежал от такой хозяюшки, что ни печь растопить, ни воды принести не может? Вижу, третий день дыма у вас нет.
— Я… я не умею, — прошептала Марина.
— Ладно, заходи, горе луковое. Не помирать же тебе тут.
Внутри дома было чисто, пахло сушеными травами и горячим хлебом. В большой русской печи весело потрескивал огонь.
Прошло еще четыре дня. За это время мир Марины перевернулся. Старуха, баба Нюра, как она велела себя называть, не баловала ее сочувствием.
Она обращалась с Мариной как с непутевым, но способным к обучению подростком.
— Воды принесла? Молодец. Теперь дров наруби, — командовала она.
— Я не умею! — поначалу возражала Марина.
— А я в твои годы уже троих родила и дом на себе тащила. Топор в сарае, руки есть — значит, умеешь. Иди.
И Марина шла.
На седьмой день к деревне подкатил знакомый блестящий внедорожник. Валера вышел из машины, одетый в дорогой костюм, раздраженный и нетерпеливый.
Он ожидал увидеть жену в слезах, грязную, напуганную и готовую на всё, лишь бы он забрал ее из этого ада. Он заглянул в их полуразрушенный дом, пусто.
Он нашел Марину во дворе соседского дома, которого она испугалась в первый день. Она, в старой телогрейке бабы Нюры и с платком на голове, сосредоточенно и мерно рубила топором полено.
— Марина! — окликнул он ее так, словно делал великое одолжение. — Хватит в деревню играть! Собирайся, живо!
Марина опустила топор и посмотрела на него.
— Приехал, — констатировала она.
— Приехал, конечно! — взорвался он. — У меня встреча с китайскими инвесторами через три часа в лучшем ресторане города!
Я должен быть с женой, это их условие, они люди обожающие традиции! А ты выглядишь как огородное пугало! У тебя полчаса, чтобы привести себя в порядок. Поехали!
Он ждал, что она с радостным визгом кинется к машине. Но Марина даже не двинулась с места.
— Я никуда не поеду, Валера.
— Что? Ты с ума сошла? Я тебя из этой дыры забираю, из этого кошмара, а ты мне условия ставишь? Я тебя проучить хотел, чтобы ты ценить начала то, что имеешь, а ты, я смотрю, совсем одичала!
— Проучить? Спасибо за урок, Валера. Я его очень хорошо усвоила. Я поняла, что могу жить без ресторанов, модных шмоток и даже без интернета.
Я научилась топить печь и печь хлеб. Оказывается, я на многое способна, когда рядом нет того, кто постоянно твердит мне, какая я никчемная.
Тебе не нужна жена, Валера. Тебе нужен красивый аксессуар для встречи с партнерами. Приложение к твоему успешному образу. Так вот, это приложение больше не работает.
Она развернулась и ушла. Из дома на крыльцо вышла баба Нюра, молча встала, скрестив руки на груди. Ее присутствие было красноречивее любых слов.
— Поезжай один, — сказала Марина, не оборачиваясь. — Скажи своим китайцам, что жена занята. У нее есть дела поважнее, чем твои сделки. Ей нужно дров наколоть на зиму.
Он развернулся, зло бросив на прощание: «Д…ра!», сел в машину и нажал на газ. Марина смотрела ему вслед, пока блестящая точка не скрылась за поворотом. Ей понравилось в деревне, и пусть она еще не всё умеет, но она останется тут.
А холодильник у вас пустой!