– Ты точно решил с Мишкой сговориться и меня отсюда выпереть, – Николай сердито смотрел на отца, – на мою, хорошую часть дома зубы точите. А вот шиш вам!
– А это мы еще посмотрим, – заявил отец, – я тоже права тут имею, и вообще, неизвестно еще, кому что достанется. Если бы вы в мою пользу отказались, и дешевле бы вышло, оформлять это все.
– Да понятно, только я никуда отсюда не перееду, и вообще за свои права буду судиться, если надо, – вскипел Николай, – а ты пока тут никто, живешь у своей Райки, и живи там!
Когда-то в этом кирпичном доме в селе они жили большой семей. Жилье дали от колхоза матери, которая работала дояркой. Ее муж и двое сыновей, Миша и Николай, тоже были там прописаны.
А потом случилось так, что матери не стало. А в наследство никто из них вступать не стал. Сначала не нашли документы, потом оказалось, что сроки пропущены и надо идти в суд.
Бегать по инстанциям никто не хотел. Так они и жили. Надеялись на авось и счастливый случай.
Одна половина дома со временем пришла в упадок. Там провалилась кровля. Во второй, в четырех комнатах с общей кухней жили братья с женами и детьми. Места хватало, конечно, соседство не было всегда мирным, но они как-то сосуществовали.
Отец к тому времени нашел себе новую сожительницу и переехал к ней. В доме не появлялся, но периодически о себе напоминал.
– Вот, выпрет меня моя благоверная, к вам приду жить, – Василий Петрович посмеивался в усы, – а что? Дом-то по закону мой, я наследник первой очереди.
– Много ты знаешь, – огрызался Михаил, – дети наравне с мужьями и женами идут. Так что, будем делить на троих. Колька вон, пускай ту половину себе забирает. А что, крышу отремонтировать и можно жить.
– Ну так и заселяйся, Мишаня, – кричал его брат, – кто ж против. Тут меньше народа будет, больше кислорода. Сделаешь ремонт и живи. А пока побегаешь в уличный туалет, да в баню на помывку. Ничего ж страшного.
– С чего бы мне туда переезжать, ты младший, а мама всегда говорила, что дом мне достанется, – возмущался Михаил, – и потом, у меня жена третьим пузатая, место надо и условия хорошие.
Куда младенца-то в такую грязь? А вы с одним сыном как-нибудь управитесь. Гошка у тебя уже большой. Потерпите. Зато какой простор!
– Да что вы спорите, – вступала в ссору Мишкина жена, Рада, – смотрите, все тут живем на птичьих правах.
Вы ж ни один не почесались дело о наследстве открыть. То денег жалко, то времени. А что теперь? Только через суд будете свои права доказывать? Или опять и так сойдет?
– Да кому он нужен, дом этот, колхоза уже сто лет как нет, никто не придет отбирать, – уверенно заявил Василий Петрович, – так что, живите смело, и нечего государству лишние деньги переплачивать.
А то тут пошлина, там пошлина. И без штанов остаться недолго. Я вот для себя так решил, что это наследство от нас не убежит.
И много лет уже правоту эту вижу. И вам куда спешить? А ты, Радка, воду не мути. Сыновья мои тоже не самые безголовые.
– Знаете что, шли бы вы со своими советами домой, к подруге своей, и не морочили нам голову, – посоветовала ему Рада, – и так уже оказали медвежью услугу, когда сроки по вступлению в наследство пропустили.
Так братья и жили, делили половину дома, ссорились и мирились. Пока однажды на их участок не приехали землемеры со своим оборудованием.
Михаил их сначала не пустил, но те внимания на крики «хозяина» не обратили и вызвали милицию. Приехали и представители администрации, трясли какими-то бумагами, орали, ссылались на закон.
Пришлось подчиниться и пустить их на участок. Да с Михаилом и не особо церемонились. Пригрозили ему наручниками и задержанием, тот и сдался.
– А для чего хоть вам этот доступ на мой участок? – спрашивал Михаил, – что мерить будете?
– Дорогу у вас тут новую строить, дом как раз на ее месте стоит, пойдет под снос, – объяснил ему кадастровый инженер, – заплатят компенсацию собственнику. А земли и дом изымут.
– Да как так, прав не имеют так поступать, – закричал Михаил, – мы против. Должно же быть разрешение, как иначе-то? Тут люди живут вообще-то. Это родовое гнездо, тут дед с бабкой наши жили. Не позволим его рушить!
– Да и спрашивать никто не будет! Дорога важнее, она много денег в бюджет сэкономит, – объяснил инженер. – Так что, готовьтесь к выселению. Снесут вашу избушку, и глазом не моргнете, будет тут новая широкополосная трасса.
– Да мы судиться будем, чего это выдумали, отбирать имущество? – возмущался Михаил, но его мнением никто не интересовался.
Вечером Михаил позвал на кухню Николая и все ему рассказал. Братья были встревожены, понимали, что прав проживать в этом доме не имеют, в наследство они не вступали и сроки давно пропустили – единственная собственница и земли, и жилья уже лет 10 как приказала долго жить.
– Что делать, Колька? Ведь пойдем на улицу со всем семейством. Вот они, наши ссоры, чем кончатся, – вздыхал Михаил, – может сейчас подать на вступление в наследство? Как считаешь? Может чего и выгадаем? Да хоть квартиры отдельные, все не на улицу идти.
– Так только через суд, а это еще больше мороки, – отвечал Николай, – давай подождем, чего нам администрация предложит, может и так компенсацию дадут.
Они снова отложили решение проблем на потом. А еще через месяц пришло официальное письмо из администрации. Уведомление о выселении. Тут взвыла даже терпеливая жена Николая, Варя:
– Да сколько вы тянуть будете? Наследство ваше же прямо из рук уплывает, – кричала она на мужа и его брата, – куда жить пойдете, ох..лам..оны великовозрастные? Прописку потеряете, что делать будем?
– А что мы можем, – уныло проворчал Николай, – раньше надо было думать.
– Шум поднимать, идти в администрацию. Они семьи с детьми на улицу выселяют, зачем эта скандальная слава нужна? – Пыталась образумить мужа Варя. – Если сами не пойдете, мы с Радкой отправимся.
Но братья снова предпочли жить в режиме страуса, погрузив голову в песок. А их жены отправились в сельсовет. И там узнали немало интересного.
– Вы вообще живете в этом доме и на участке незаконно, много лет, – объяснял им глава администрации, к которому попали на прием Варя и Рада. – Земля была в аренде, она не в собственности. Уже все сроки прошли. Она изъята обратно в оборот государства.
– Значит, участок мужья наши уже не получат? – уточнила Рада, – а с домом что?
– Так он тоже принадлежит сельсовету. Собственность не оформлялась, как положено, права наследования никто не заявлял. Через месяц у нас снос назначен.
И это мы еще входим в ваше положение. Могли бы уже снести, цените доброту. Даем возможность с вещами выехать.
– Да что же это делается, – заголосила беременная Рада, – вы нас с детьми на улицу выгоняете!
– А дети в доме не прописаны, значит им есть, где жить, так что, извините, ничем не могу помочь. Всего хорошего.
Дома жены накинулись на Николая и Михаила за их безалаберность.
– Что же вы, совсем плевать на детей своих хотели? А ведь мы говорили, что так и будет, что наследство свое профукаете. А вы все отца слушали. Он вас без всего оставил.
Но братья дружно держали оборону.
– Да ничего не будет, – уверял Михаил, – никто дом не снесет вместе с нашим имуществом. И прописку мы не потеряем. Где они нас зарегистрируют?
– Конечно, они просто смотрят, что вы бестолковые женщины, и решили напугать, – вторил брату Николай, – мы сейчас возьмем отца и подадим в суд, чтобы в наследство вступить.
Но заявление у них не приняли без доказательства прав собственности. Рада и Варвара все оставшееся время пристраивали вещи по друзьям и знакомым.
Нашли дом, который можно было снимать вскладчину или даже приобрести за материнский капитал.
Их мужья продолжали ждать у моря погоды. А через месяц приехала спецтехника и сравняла кирпичный старый барак с землей, не оставив ничего. Обрушили и забор вокруг участка.
Николай и Михаил следили за всем этим от края дороги. Поначалу кидались на строителей, потом просто молча сидели, опустив головы. Жены с трудом смогли увести их.
– Мы будем искать справедливости, – кричал Николай, – да как же это так? Просто взяли и людей всего лишили.
Но первый же юрист разрушил его иллюзии. Все было по закону. И земля, и строения на ней принадлежали государству.
Смирившись братья переехали в дом, который нашли их жены. А после рождения ребенка Рады выкупили его за материнский капитал. У них снова была прописка, пособия и все прочие необходимые человеку вещи.
А через месяц к ним неожиданно приехал отец.
– Что же это делается, сынки, – запричитал Василий Петрович, – у меня пенсию сняли, не платят больше. Говорят, нет прописки. Куда мне теперь податься? Моя-то выгнала, говорит, не нужен я ей без денег.
– А к нам ты чего приперся? – недобро встретил отца Михаил, – по твоей же милости все остались на улице.
Это ты десять лет назад, когда мать ум..ерла, все воду мутил. Домутился. Сиди теперь, чуть нас всех бо..мж..ами не оставил. Спасибо, батя, удружил!
– Так кто ж знал, что так выйдет, – махнул рукой Василий Петрович, – мне-то куда теперь? На старости лет на паперть идти, попрошайничать?
– А мне все равно, куда ты пойдешь, – заорал на отца Михаил, – у нас лишнего места нет. Опять ютимся друг у друга на головах.
Ты в своей жизни много заработал? Все у матери на шее сидел. А теперь к нам перебраться хочешь?
– А и правильно делал, – закричал в ответ Василий Петрович, – вон она, ваша собственность, была и сплыла.
Не хотите по-хорошему? Я вас на весь свет ославлю, что престарелого отца на улицу выкинули. Хотите так, сынки?
– А чего это ты тут нас пугаешь, – вышел на крыльцо Николай, – по твоей милости и жадности все без дома остались.
Хорошо, у нас жены умнее тебя оказались. А Мишка к себе жить пустил жить пока, да прописал.
Ты же, когда все случилось, даже не поинтересовался, как мы тут. А теперь тебя сожительница выгнала, хвост распушил и прибежал права качать. Иди куда хочешь. Нам тоже есть что порассказать!
Василий Петрович ушел. Вскоре он снова поселился у своей сожительницы, она согласилась выйти за него замуж и прописать у себя.
С детьми больше мужчина не общается. Да те и не рвутся восстанавливать отношения с отцом, который их так подвел.
Проверка для суженой