Лена сидела за кухонным столом и листала объявления о продаже квартир. Каждое фото изучала подолгу, представляя себя в этих стенах. Утренний свет пробивался сквозь занавески в мелкую клетку — те самые, которые повесила свекровь Нина Васильевна ещё до их переезда.
Кофеёк давно остыл в чашке с отколотым краем, но Лена не замечала — она мысленно обставляла чужие квартиры своей мебелью.
За тонкой стеной слышался привычный утренний разговор. Нина Васильевна объясняла мужу, что опять подорожали коммунальные услуги, что соседи снизу включают музыку по ночам, что в магазине на углу теперь другая продавщица — неприветливая.
Григорий Семёнович отвечал односложно, хрипло покашливая. Лена знала наизусть эти диалоги, как знала каждую трещину на потолке, каждый скрип ламината.
Три года назад переезд к родителям мужа казался временной мерой. Григорий Семёнович перенёс инфаркт, нужна была помощь. Нина Васильевна не справлялась одна — то давление подскочит, то с сумками из магазина не дойдёт.
Лена тогда работала в налоговой инспекции недавно, зарплата была небольшая, а Денис только-только устроился токарем на завод после армии. Съёмное жильё казалось роскошью, которую они не могли себе позволить.
Но временность затянулась. Григорий Семёнович встал на ноги, даже начал ходить в гараж к своим друзьям. Нина Васильевна тоже окрепла, снова принялась печь пироги для всего подъезда.
А молодые остались жить в крохотной двухкомнатной квартире, где каждый сантиметр имел своего хозяина.
Их диван-кровать в комнате превращался утром в место для утренних передач Нины Васильевны. Лена быстро убирала постель, складывала пижамы в шкаф, а свекровь уже устраивалась с чашкой чая смотреть новости. Днём это была её территория — здесь она вязала, принимала соседок, обсуждала семейные дела с сестрой по телефону.
Кухня тоже принадлежала Нине Васильевне. Она знала, где лежит каждая ложка, где стоит каждая банка. Лена могла готовить, но осторожно, не нарушая установленного порядка. Если она переставляла соль не на своё место, свекровь молча, но демонстративно водворяла её обратно.
Работа в налоговой поначалу казалась Лене скучной. Документы, справки, консультации предпринимателей. Но постепенно она втянулась, начала разбираться в тонкостях законодательства, даже стала вести приём граждан.
Зарплата росла, появились премии. Через два года она зарабатывала больше Дениса, а ещё через год — больше и его, и родителей вместе взятых.
Но в этой квартире её доход воспринимался как само собой разумеющееся. Нина Васильевна радовалась, когда Лена приносила дорогие продукты, но при этом считала, что молодым просто везёт с работой. Григорий Семёнович иногда просил занять денег до пенсии, и Лена не могла отказать.
Денис работал на заводе токарем. Работа ему нравилась — он любил возиться с металлом, любил точность, которую требовал станок. Приходил домой усталый, но довольный. Рассказывал о том, как прошёл день, кто что делал, кто как работал. Лена слушала эти рассказы, в которых фигурировали одни и те же люди с одними и теми же проблемами.
Она заметила, что за эти три года изменилась она сама. Раньше она была более открытой, могла громко смеяться, спорить, отстаивать своё мнение. Теперь она научилась сглаживать углы, говорить тише, не занимать много места. В чужом доме нужно было быть удобной. Она просто была должна.
Каждый вечер она представляла себе собственную квартиру. Как будет расставлять мебель, какие повесит картины, где поставит цветы. Она мысленно обустраивала кухню, где можно будет готовить что хочется и когда хочется. Представляла спальню, где не нужно будет каждое утро убирать постель, потому что кто-то хочет посмотреть телевизор.
В обеденный перерыв она заходила в агентства недвижимости, изучала предложения, консультировалась по поводу ипотеки. Её зарплаты хватало на двушку в новостройке или трёшку в старом доме. Накопления росли — она откладывала почти половину зарплаты, потому что тратить было особо не на что.
Нина Васильевна относилась к планам Лены покупать квартиру с непониманием. Зачем молодым отдельное жильё, когда можно жить всем вместе? Экономнее же. И помощь рядом, и за хозяйство не нужно переживать. Она искренне не понимала, что для Лены это не жизнь, а существование в режиме ожидания.
Денис знал о мечтах жены, но не воспринимал их всерьёз. Он привык жить с родителями, ему было комфортно в этой роли взрослого сына. Мама готовила его любимые вкусняшки, следила за порядком. Он приходил с работы — и всё готово. Зачем что-то менять?
Лена думала о детях. Ей исполнилось двадцать семь, и она понимала, что время не стоит на месте. Но как заводить ребёнка в этой квартире? Где поставить кроватку? Как не мешать пожилым людям?
Нина Васильевна, конечно, была бы рада внукам, но Лена представляла, как свекровь будет учить её правильно пеленать, кормить, укладывать спать.
Отношения с Ниной Васильевной складывались ровно. Свекровь была не злая, просто очень хозяйственная. Она считала, что знает, как правильно жить, и искренне хотела помочь. Но её помощь превращалась в контроль. Она замечала, если Лена купила что-то дорогое, если поздно пришла с работы, если долго говорила по телефону, посмела повысить голос на сына.
Лена научилась не раздражаться, не спорить. Она кивала, соглашалась, благодарила. А потом шла в ванную и мечтала о том времени, когда сможет принимать ванну, не спрашивая разрешения.
Григорий Семёнович был проще. Он мало говорил, много читал, любил возиться в гараже. С Леной он был вежлив, но отстранён. Она чувствовала, что он воспринимает её как временную квартирантку, которая почему-то задержалась.
Денис не замечал всех этих нюансов. Для него родители были родителями, а жена — женой. Он не видел, что Лена стала тише, осторожнее, что она перестала рассказывать о своих друзьях, о работе, о том, что её волнует.
Работа в налоговой давала Лене ощущение собственной значимости. Здесь она была профессионалом, здесь её уважали, здесь она принимала решения. Коллеги спрашивали её мнения, начальство хвалило. Она чувствовала, что растёт профессионально, что может большего добиться.
Но домой она возвращалась как в футляр. Здесь она была не налоговым инспектором, а невесткой, которая должна быть благодарна за кров над головой.
Сегодня утром она окончательно выбрала квартиру. Двушка в новом доме, девятый этаж, окна на юг. Кухня не очень большая, но светлая. Спальня и гостиная раздельные. Можно сделать детскую. Лена долго рассматривала фотографии, представляя себя в этих комнатах.
Звук ключей в замке прервал её размышления. Денис пришёл с работы. Он поздоровался с родителями, прошёл в кухню, поцеловал Лену в щёку.
— Как дела? Что делаешь? — спросил он, заглядывая в холодильник.
— Смотрю квартиры, — ответила Лена.
— Опять? — Денис достал йогурт, сел рядом. — Ну и как, что-то интересное нашла?
— Да, есть один вариант. Очень хороший.
— Рассказывай.
Лена показала ему фотографии на экране. Денис листал, кивал, но она видела, что он не очень заинтересован.
— Недёшево, наверное?
— Нормально. Мне по карману.
— Тебе?
— Ну да. Ипотеку я буду оформлять на себя. У меня и доходы подходящие, и справки все есть.
Денис отложил ложку, посмотрел на неё внимательно.
— Слушай, а может, не торопиться? Родители уже старые, папе семьдесят два, маме шестьдесят восемь. Им помощь нужна.
— Помощь и отдельная квартира — это не взаимоисключающие вещи.
— Но зачем лишние расходы? Тут же и так хорошо. Мама готовит иногда нам, за хозяйством следит. Тебе же проще.
Лена почувствовала знакомое раздражение. Он опять не понимал.
— Мне не проще. Мне хочется жить в своём доме.
— Но это же неразумно. Две квартиры содержать, коммунальные платежи везде платить. Да и родители останутся одни.
— Мы можем помогать им, не живя вместе.
Денис помолчал, потом в его глазах появился тот особый блеск, который означал, что он придумал что-то, что кажется ему гениальным.
— А знаешь что? — сказал он оживлённо. — Я тут подумал… А может, по-другому сделать?
— Как?
— Ну смотри. Ипотеку мне всё равно не дадут, зарплата маленькая. А у тебя всё в порядке с документами, доходы белые. Ты и оформляй.
— Это я и собираюсь делать.
— Да, но не для нас двоих. А для всех. Возьмём квартиру побольше, чтобы родители тоже поместились. Оформи ипотеку на себя, а жить будем мы с родителями.
Лена почувствовала, как что-то сжимается в груди.
— То есть?
— Ну, трёшку какую-нибудь. Или четырёхкомнатную. Родителям отдельная комната, нам отдельная, и ещё одна для гостей или для детей, когда появятся.
— Денис, но это же совсем другие деньги.
— Зато и места больше. И родители с нами, помогают. Мама же прекрасная хозяйка. Тебе же легче будет.
Лена смотрела на него и понимала, что он рисует картину, в которой она покупает квартиру, а живут в ней все по тем же правилам, что и сейчас.
— А кто будет платить за эту квартиру?
— Ну ты же. Но мы поможем, чем сможем. Родители пенсию получают, я зарплату. Будем складываться.
— На коммунальные услуги?
— И на коммунальные, и на продукты. А основной платёж — да, на тебе будет. Но ты же больше всех зарабатываешь.
— И получается, что я плачу за квартиру, а живём мы все как сейчас?
— Ну почему как сейчас? Квартира же будет больше, современная. Всем места хватит. И потом, подумай — мама будет готовить, убирать, стирать. Может и на подработку еще пойдешь — тебе же хочется карьерного роста. Тебе же удобно.
— Удобно?
— Конечно. Приходишь с работы — всё готово. Не нужно думать о хозяйстве. И с детьми, когда будут, поможет.
— А машину тоже на мне оставим? Когда на права уже сдашь?
— А что машина? Удобно же тебе — ты на работу тебе ездить, за покупками, родителей по врачам возишь.
Лена слушала и понимала, что он не видит разницы между семьёй и удобной схемой обеспечения.
— Денис, ты понимаешь, что предлагаешь?
— Предлагаю нормальное решение. Все довольны, все вместе.
— Я покупаю квартиру, плачу за неё, содержу всех, вожу на машине, а взамен получаю право жить в своём доме по чужим правилам.
— Да какие правила? Что за глупости? Просто удобный для всех вариант.
— Удобный для всех, кроме меня.
— Почему кроме тебя? Тебе же не нужно будет о хозяйстве думать. Весь быт устроен будет.
— А о чём мне думать? О том, как заработать на всех? О том, как всех возить? О том, как всех обеспечить? — Лена почувствовала, как накопившееся за годы раздражение поднимается к горлу. — И хватит уже про хозяйство! Какое хозяйство ведёт твоя мать? Она готовит себе и папе обед и всего пару раз в неделю ужины, и то из продуктов, которые я покупаю. А так она вечером сидит и ждёт, когда я с работы приду и всем ужин приготовлю. ты просто этого не видишь. Ты пришел и все готово- а это я уже успела приготовить! Из тех же продуктов, которые я после рабочего дня в магазине таскала.
— Ну мама же не может тяжёлое носить…
— Не может тяжёлое носить, не может полы мыть — спина болит, не может пыль протирать — давление скачет, наклоняться нельзя. Зато прекрасно может по квартире ходить и проверять, правильно ли я всё делаю. Какое такое хозяйство она ведёт? Я живу как прислуга, которая ещё и за всё платит.
— Лена, ты несправедлива…
— Справедлива. Просто ты не замечаешь, кто в этом доме реально всё делает.
— Ты же всё равно работаешь.
— Работаю. И хочу жить своей жизнью.
Денис посмотрел на неё с непониманием.
— Но мы же всё равно будем жить вместе. Какая разница?
— Разница в том, что в твоём варианте я буду жить в своей квартире как квартирантка. Которая ещё и за всё платит и всех обслуживает.
— Да что ты говоришь! Мама же поможет…
— Мама будет готовить то, что любит сама. Жить по своему распорядку. Принимать решения за всех. А я буду благодарить её за то, что она помогает мне в моём доме.
Денис замолчал. Он впервые увидел, что его идея не кажется Лене прекрасной.
Лена посмотрела на него долго и внимательно. Она увидела в его глазах искреннюю уверенность в том, что это справедливо и разумно.
— Нет. Я не согласна. Размечтался, — сказала она тихо.
— Что?
— Размечтался. Ты думаешь, я буду покупать квартиру для того, чтобы стать в ней обслуживающим персоналом?
— Да о чём ты вообще? Мы же семья!
— Семья — это когда все равны. А ты предлагаешь мне роль спонсора ВАШЕГО семейства.
— Я ничего такого не предлагаю.
— Предлагаешь. Только не понимаешь этого.
Лена встала из-за стола.
— Квартиру я куплю. Однушку. Чтобы больше никому места не хватило.
— Лена, ты что, серьёзно?
— Серьёзнее некуда.
Она взяла ноутбук и пошла в комнату. Нина Васильевна с Григорием Семёновичем смотрели вечерние новости. Лена прошла мимо, не поздоровавшись, и села на диван.
Завтра она подаст документы на ипотеку. Одна. И жить в этой квартире будет тоже одна!
У вас так уютно. Я маме скажу, пусть тоже подтягивается, — сказала Ира хозяевам квартиры