Последние два месяца Вера не спешила возвращаться домой после работы. Она выходила из офиса и неторопливо шла через парк. Иногда присаживалась на скамейку и просто сидела, глядя на проходящих мимо людей.
Бывало, что заходила в кафе и заказывала кофе и штрудель. Она понимала, что надо что-то изменить в своей жизни, но пока плохо представляла, что дальше делать.
А началось все с того, что она случайно услышала разговор родителей.
– Надя, это несправедливо. Вера – наша дочь, и мы не можем так поступить с ней. Это нечестно, – сказал отец.
– А что делать? Мы уже сейчас в квартире как селедки в бочке, а скоро Алина родит. Они не смогут вчетвером жить в одной комнате. Тем более дети совсем маленькие – им нужно место для игр, а в их комнате негде даже развернуться, – ответила мать.
– Получается, что мы проблемы семьи сына собираемся решать за счет дочери. А Миша – мужчина, он должен сам побеспокоиться, где будут жить его дети, – возразил отец.
– Но ты же прекрасно понимаешь, что они не выживут с двумя детьми на одну Мишину зарплату на съемной квартире. И если уже говорить о том, что честно, а что нет, то метры в нашей квартире распределены несправедливо: у Миши с Алиной и двумя детьми – четырнадцать, у нас с тобой – шестнадцать, а у Веры – двенадцать на нее одну. Где здесь справедливость? – спросила мама.
– И поэтому ты хочешь предложить ей съехать в никуда?
– Коля, Вере двадцать семь лет. Замуж она уже вряд ли выйдет. Значит, внуков от нее ждать бесполезно. А у Миши – трехлетний сын и скоро родится дочь. Это наши внук и внучка. Нам о них надо думать в первую очередь! Они – наше будущее.
– А Веру, значит, можно уже списать, по-твоему? – спросил отец.
– Никто не собирается ее списывать, но дети – это главное. Вера одна, она вполне может снять себе комнату или небольшую квартиру. Ее зарплата это позволяет. Я же не говорю, что мы ее из семьи исключим. Она будет приходить к нам в гости, помогать Алине с малышами. Мы будем приглашать ее на все праздники.
– Захочет ли она после этого приходить к нам? – сказал отец. – И если не захочет, то я ее пойму.
И вот уже два месяца Вера старалась как можно меньше бывать дома. Приходила вечером, ужинала и ложилась спать.
В выходные или встречалась с подругами, или просто гуляла по городу.
Вот и сегодня она вернулась домой только в девять часов.
В ее комнате горел свет. Вера зашла туда и увидела брата и его приятеля – Андрея. Они сидели на ее кровати и смотрели футбол. Кроме того, проход от двери к окну перегораживало старое кресло, которое раньше стояло в комнате брата.
– Миша, вы что тут делаете? – спросила Вера.
– Не видишь? В нашей комнате Алинка Темку укладывает, родители – у себя. Куда нам деться?
– Не знаю, куда, но из моей комнаты попрошу выйти. Мне надо переодеться, а сразу после ужина я лягу спать, – сказала Вера.
– Верка, будь человеком – дай матч досмотреть. Полчаса осталось, – возмутился Михаил.
– Выйдите из комнаты, пожалуйста, – повторила Вера.
– Пойдем, Андрюха, а то сейчас разорется, – сказал Михаил.
Когда Вера разогревала себе ужин, на кухню зашла мать.
– Ну, чего ты вызверилась? – Выгнала ребят, не дала футбол досмотреть, – сказала она.
– А у меня там не стадион и не вокзал, куда может зайти любой человек с улицы. Я пришла домой и хочу отдохнуть в тишине и покое, а не слушать вопли совершенно постороннего человека, которого Миша почему-то привел в мою комнату, – ответила Вера.
– Хочешь тишины – покупай себе отдельную квартиру и живи. А нас тут шестеро, а через месяц – семеро будет, – сказала мать.
– Когда-нибудь куплю, а пока я живу здесь, пожалуйста, не надо использовать мою комнату как проходной двор или как склад ненужных вещей. Зачем кресло ко мне притащили?
– А куда мы должны были его поставить? У Миши и Алины в комнате место для кроватки освобождали.
– Если кресло никому не нужно, значит, его надо выбросить. Мне оно тут ни к чему.
– Вот когда купишь свою мебель, тогда и будешь распоряжаться.
Жить в родительской квартире с каждым днем было все сложнее и сложнее. Вере казалось, что брат с женой делают все возможное, чтобы она сама захотела съехать.
Однажды Вера, вернувшись домой, увидела, что на подоконнике в ее комнате стоят два горшка с цветущей геранью.
– Мама, откуда эти цветы?
– Мы с Алиной купили. Посмотри, какие красивые!
– Раз вы купили, так и поставьте их к себе, ты же прекрасно знаешь, что у меня на герань аллергия, – сказал Вера и вынесла оба горшка из комнаты.
Несколько раз бывало, что, придя домой, она заставала пустые кастрюли, хотя ежемесячно отдавала матери часть зарплаты на коммуналку и продукты.
– Ну, Миша пришел голодный – съел две котлеты вместо одной, там в холодильнике гречка осталась – как раз тебе хватит.
Разрисованные племянником обои в ее комнате, испорченные во время стирки вещи, исчезнувший из холодильника йогурт и прочие вроде бы мелочи, которые стали в последнее время происходить все чаще и чаще, серьезно отравляли жизнь.
У Веры пропало ощущение дома как места, где она могла находиться в безопасности. Они добились своего – Вера съехала.
Она сняла крошечную гостинку, перевезла туда только свои личные вещи и книги. Теперь Вера могла, наконец, вздохнуть спокойно – это было только ее пространство.
Мать время от времени звонила ей, жаловалась, что жить в квартире после рождения внучки стало тяжело:
– Дашенька перепутала день с ночью. Мы все не высыпаемся, Миша и Алина ругаются. Отец все время ворчит.
С отцом Вера общалась чаще – они разговаривали по телефону и несколько раз встречались.
– Ты меня прости, дочка, я не смог за тебя заступиться. Да и меня, чувствую, скоро выживут – Алинка командует, словно хозяйка. Недавно слышал, как она Мишку уговаривала нашу квартиру продать и купить отдельную. А нас куда-нибудь в пригород отселить.
– А вы не соглашайтесь. Какая им квартира, когда у Миши всего одна четвертая доля, им только на первый взнос хватит, и то я сомневаюсь, – удивилась Вера.
– Так мать меня уговаривает свою долю на Мишу переписать. Подожди, она еще и к тебе придет – тоже будет просить.
Отец не ошибся. Где-то через месяц мать пригласила Веру для серьезного разговора.
– Что такое одна четвертая? Ни туда ни сюда. Подари Мише – ему нужнее. У них с Алиной двое детей, им просторное жилье нужно, – уговаривала ее мама.
– Нужно, так пусть покупают, – сказала Вера. – Я-то при чем?
– Как при чем? Квартиру будем продавать – собственников четверо. Это же столько разных бумаг заполнять! Всем вместе по кабинетам ходить. А так мы все на Мишу переведем, он спокойно один все и сделает.
– Для этого ни к чему Мише свои доли дарить, достаточно только доверенность подписать. Но я этого делать не буду. Мне совсем не сложно самой все оформить и получить деньги за свою часть, – сказала Вера.
– Какие деньги, Вера? Все деньги Мише и Алине на квартиру отдадим. Они себе двухкомнатную купят, а нам с отцом уже четверть дома в поселке присмотрели.
– Я не согласна, мама, мне тоже надо себе жилье покупать.
– Ну, что ты себе на эту несчастную четвертинку купишь?
– А это мое дело, – сказала Вера.
Она не стала говорить матери, что отец на той неделе оформил на нее дарственную на свою долю в квартире, и теперь ей принадлежала ровно половина.
– А ты сам где жить будешь? – спросила Вера отца, когда они вышли от нотариуса.
– Поеду к матери в деревню. Ей уже восемьдесят три, одной управляться трудно. Нам с ней огорода и двух пенсий хватит на жизнь. Я к ней на прошлой неделе ездил – она тебе привет передавала и в гости приглашала.
Отец уехал в деревню. Вскоре Михаил с матерью сообщили Вере о своем желании продать квартиру. Правда, когда узнали, что теперь половина принадлежит Вере, быстро от своей идеи отказались.
А Михаил потребовал от Веры оплачивать половину коммунальных платежей:
– Раз твоя половина, ты и платить должна, – сказал он.
– Нет, Миша, кто живет, тот и платит.
А через год Вера выставила свою часть квартиры на продажу. Сделала все по закону – сначала предложила выкупить брату, а когда он отказался, обратилась в риелторское агентство.
После того, как несколько потенциальных покупателей пришли посмотреть квартиру, брат взял ипотеку и выкупил у Веры ее часть.
– Долго вы ещё у нас гостить планируете? Практически месяц прошёл уже, а родственники мужа и не думают уезжать