Дома у нас больше нет

— Моя мама… Она… — Таня пыталась подобрать слова. — Она продает свою долю в доме. Я его дала… Прости…

— Ты что наделала? — закричал муж. — Подумала? И что мы теперь? Куда? Ты хоть когда-то начнешь думать?

— Я еще не всё сказала, — сухо добавила Таня. — Я тоже продаю свою долю. Так что дома у нас больше нет. Ты можешь собирать свои вещи.

Таня и Саша вместе были десять лет. Первые два года они жили на съемной квартире, потом Саша получил небольшой дом в городе по наследству. Сделали ремонт и переехали.

Еще через год не стало у Тани отца. И она получила в наследство половину дома, вторая половина перешла по наследству к ее матери.

Тогда-то Саша и предложил.

— Может, поменяемся домами? — говорил он серьезно теще. — У вас места много, а мы о детях мечтаем, вы о внуках. Вам и нашего небольшого домика хватит.

— Как это? Мне тут нравится… — растерялась Зинаида Петровна. — Я же всю жизнь тут, и Танечка выросла в этих стенах.

— Да что вы так расстроились? Дом никуда не денется, — настаивал зять. — Вы можете приходить в любое время. Зато внуки ваши вырастут в этом доме.

Зинаида Петровна не хотела, но дочь ее уговорила.

— Мама, ну сама подумай… Там две комнаты, уютно будет… Соглашайся.

Зинаида Петровна вздохнула, но согласилась. Документально они ничего оформлять не стали, просто обменялись ключами.

Дом, в котором жила Зинаида Петровна, по документам принадлежал Саше, а дом, в котором жили Таня и Саша, принадлежал Тане и ее матери.

Все были довольны. Так, по крайней мере, казалось.

Прошло несколько лет. У Тани и Саши родились двое детей. Жизнь текла своим чередом.

Зинаида Петровна часто навещала их, радовалась внукам, помогала по хозяйству.

Она привыкла к новому, меньшему дому, но все равно с теплотой вспоминала о своем старом, большом доме, где прошло ее детство и юность.

Однажды Саша вернулся домой мрачнее тучи.

— Таня, нам нужно серьезно поговорить, — сказал он, едва переступив порог.

Таня сразу почувствовала неладное.

— Что случилось, Саша? Ты сам не свой.

— Денег нет. Совсем. Мои дела идут плохо, проекты отменили, клиенты ушли. Нам срочно нужна большая сумма.

Таня побледнела.

— Но у нас же есть сбережения…

— Их не хватит. Я уже все подсчитал, — Саша отвернулся, избегая ее взгляда. — Нам придется продать… наш дом.

Таня оцепенела.

— Как это — продать наш дом? Куда мы пойдем? Здесь же дети!

— Я имею в виду дом, который по документам на меня. Тот, где сейчас живет твоя мама, — Саша выдавил это с трудом, но с какой-то неприятной решимостью в голосе. — Другого выхода нет, Таня. Это единственное, что у нас осталось, что можно быстро обналичить.

Таня почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— Саша! Ты что несешь?! Это мамин дом! Она там живет! Мы же договаривались!

— Договаривались, да, — Саша пожал плечами. — Но никаких бумаг нет. По документам дом мой. Тяжелые времена, Таня. Нам деньги нужны.

Таня пыталась спорить, умолять, но Саша был непреклонен. Он продал дом Зинаиды Петровны совершенно посторонним людям, не поставив ее даже в известность.

Зинаиде Петровне когда узнала о выселении, она была в шоке. Она позвонила Тане, голос ее дрожал от обиды.

Таня набросилась на Сашу, но тот лишь отмахнулся.

— Да, я дал ей немного денег на первое время, — сказал он, как будто это что-то меняло. — На аренду, пока она не найдет что-то подходящее.

Это был мой дом, Таня. Мой, по документам, я имел на него полное право.

Зинаида Петровна оказалась без крыши над головой. Она сняла маленькую комнату на окраине города, жила на те скудные деньги, что дал ей Саша.

Но Зинаида Петровна не была человеком, который просто так смирится. В ее глазах загорелся огонь мести.

Она помнила каждое слово, каждое обещание. Она вспомнила, как Таня уговаривала ее поменяться домами, как Саша клялся, что дом «никуда не денется».

Однажды Зинаида Петровна позвонила Тане. Ее голос был на удивление спокойным.

— Танечка, я хочу с тобой поговорить. Приезжай, если можешь.

Таня приехала, полная раскаяния и стыда. Она ожидала истерики, слез, упреков. Но Зинаида Петровна была удивительно собранна.

— Дочка, — сказала она, глядя Тане прямо в глаза. — Ты помнишь, что вторая половина дома, в котором вы сейчас живете, принадлежит мне?

Таня кивнула.

— Отлично, — Зинаида Петровна улыбнулась. — Я хочу, чтобы мы его продали.

Таня ошарашенно посмотрела на мать.

— Продали? Но… это же наш дом! Куда мы пойдем?

— Точно так же, как и я, — спокойно ответила Зинаида Петровна. — На улицу. Или туда, куда Саша вас пристроит. Это будет справедливо, не так ли?

Он продал мой дом, не посоветовавшись со мной. А теперь я продам свой дом, не посоветовавшись с ним.

— Ма, куда мы с детьми то…

— Испугалась? Да я просто хочу, чтобы он отдал деньги за мою долю и всё.

Таня пыталась возражать, но Зинаида Петровна была непреклонна. Она припомнила Саше всё: его лживые обещания, ее растерянность, когда ее выгнали из собственного дома, и ее последующие скитания.

Таня понимала, что мать права. Они заслужили это. Может быть, так Саша наконец поймет, что значит потерять всё.

— Моя мама… Она… — Таня пыталась подобрать слова. — Она продает свою долю в доме.

— Не может, — сухо ответил Саша. — Нужно наше согласие.

— Я… Я его дала… Прости…

— Ты что наделала? — закричал муж. — Подумала? И что мы теперь? Куда? Ты хоть когда-то начнешь думать?

Таня посмотрела на мужа внимательно. Нисколько не изменился, всё такой же. На первом месте деньги, а люди… Люди это просто препятствия, которые встают на пути.

— Мы можем выкупить..

— Ага, еще чего, теперь у твоей матери выкупать будем? Она бабушка и обязана.

— Я еще не всё сказала, — сухо добавила Таня. — Я тоже продаю свою долю. Так что дома у нас больше нет. Ты можешь собирать свои вещи.

Он набросился на Таню, схватил ее за плечи.

— Ты хоть понимаешь, что это значит?! Дети! Куда мы с детьми?! Это наш дом! Наш! Как ты могла согласиться на продажу дома, где растут наши дети?! И как у матери твоей вообще такая мысль возникла?

Таня высвободилась из его рук.

— Это не твой дом, Саша. И виновник происходящего только ты. Ты лишил нас всех дома, когда вышвырнул мою мать на улицу.

Думаешь, я забыла, как она звонила мне, дрожащим голосом спрашивая, что ей теперь делать?

Думаешь, я забыла, как она, пожилая женщина, скиталась по съемным комнатам, пока ты спокойно жил в нашем доме?!

— Я дал ей денег! На первое время! — закричал муж.

— Денег?! — Таня рассмеялась. — Ты думаешь, деньгами можно купить крышу над головой и чувство безопасности?

Ты думаешь, деньги компенсируют предательство? Ты сам сказал: тяжелые времена, нам деньги нужны.

Теперь настали наши с мамой тяжелые времена. И нам тоже нужны деньги. А тебе придется начинать всё сначала.

Саша отступил, его лицо было белым. Он наконец-то понял. Это не просто месть Зинаиды Петровны, это была месть Тани.

Месть за мать, за унижение, за все те годы, когда он ставил деньги и свои интересы выше их семьи.

— Ты… ты не посмеешь, — пробормотал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Я уже посмела, Саша, — тихо ответила Таня. — Договор уже подписан. Покупатели вносят задаток завтра. К концу недели они заберут ключи.

Так что тебе лучше поторопиться. Бери свои вещи. Детей я заберу.

А ты… ты можешь найти себе новый дом. Как мама тогда, помнишь?

— Тань, ну подожди, ну давай поговорим с твоей мамой. Давай ей кредит возьмем.

Таня остановилась. Она ждала этих слов давно и теперь было интересно послушать.

— Давай, — вдруг сказала она. — Сегодня поедешь оформлять?

— Нет, Тань, надо договориться с мамой, чтобы она еще пару месяцев потерпела.

— Ты серьезно? — смеялась Таня. — Думаешь, она снова поверит?

Таня развелась с мужем. Зинаида Петровна вернулась в свой дом, который они с Таней не стали продавать. Дочь и внуки живут с ней. Саша остался ни с чем.