— Что, думаешь, с сыном моим развелась, уехала и прошлое похоронила? Да только я ведь все помню, все знаю. И рассказать могу.
Хорошая у тебя семья, и муж любящий, и свекровь, смотрю, в ребенке души не чает.
— А ты от нее не отказался? Что-то я не вижу здесь детской кроватки и твоей мамы, меняющей подгузники и кормящей младенца смесью.
Что замолчал? Не надо на меня все валить. И с тобой мы точно ничего не попробуем – в жизни не свяжусь с человеком, который готов ради новой тачки подставить под угрозу жизнь и здоровье жены да будущего ребенка.
— А можно подумать, на тебя толпа желающих набросится после случившегося. Кому ты нужна будешь с таким-то пятном на биографии?
Мать кукушка бросила свою дочь в роддоме, — это же прямо как заголовок для желтой статьи получается.
— Главное, что ты мне не нужен. А уж что там у меня дальше будет – без тебя разберусь, — осадила мужа Нина.
И тем же вечером ушла из дома, собрав свои вещи. Поначалу жила у подруги, а потом перебралась в другой город.
Своему будущему мужу, Андрею, она про эту ситуацию рассказала. Потому что, во-первых, сложно скрывать, что куда-то девается четверть твоей зарплаты, во-вторых – лучше рассказать самой не дожидаясь, пока появятся «доброжелатели».
Андрей к ситуации отнесся с пониманием, по крайней мере – не стал, вопреки прогнозам Ивана, Нину в чем-то обвинять и клейма на ней ставить.
— Честно – я не знаю, смог ли бы забрать и воспитывать такого ребенка. У дальних родственников даун был – так он хотя бы мог за собой следить по минимуму и дрова складывать за деньги по всей деревне, а тут…
Могу тебе точно сказать – я бы в жизни не потратил деньги, отложенные на роды, на машину или еще какую дичь.
Для меня твоя жизнь и ребенок всегда будут на первом месте. А маме моей только скажи, сколько собрано – так она завопит, что мало и от себя накинет столько же.
Удивительно, но Андрей оказался прав. Когда Нина забеременела и они спешно расписались, именно Юлия Дмитриевна, свекровь, завела речь о том, чтобы обратиться к частным врачам, да и мебель с коляской для ребенка оплатила полностью из своего кармана.
— Юлия Дмитриевна, какая автолюлька дорогая! – когда эту самую автолюльку Нина увидела на выписке из роддома, у нее ум за разум зашел.
— Дорогая, зато у нее лучшие отзывы. И удобная. Мне для единственного внука ничего не жалко, — отмахнулась Юлия Дмитриевна.
Ивана и его мать они встретили совершенно случайно, когда приехали в Нинин город навестить родственников через год после рождения сына.
Они как раз выходили из автомобиля, когда по тротуару чуть поодаль шли постаревшая Евгения и осунувшийся сын под ручку.
— Нина! – Иван узнал ее. И метнулся было вперед, да только мама не пустила.
Удержала за руку, просверлила Нину злым взглядом, а потом – обратила внимание на ребенка, которого как раз доставала из машины Юлия Дмитриевна.
Обратила – и сменилась с лица. Видимо, только сейчас поняла, что именно оценила дешевле новой машины.
— Ба-ба! – звонко закричал Нинин сын, когда Юлия Дмитриевна передавала ребенка Нине.
— Баба, баба, а теперь иди к маме, баба машину закроет – и потом тебя на ручки возьмет.
— Разбалуете.
— Внука любимого и побаловать не жалко. Бабушки – они и нужны для тем, чтобы баловать, да, Димасик?
Малыш радостно угукнул и, пока Юлия Дмитриевна закрывала машину, молча сидел у Нины на руках. А потом – перекочевал обратно к бабуле.
Евгения и ее сын за происходящим наблюдали молча, попыток подойти и заговорить не делали, но было ясно, что вся эта ситуация еще даст о себе знать.
— Ну что, невестушка, здравствуй, — стоило Нине выйти в магазин одной парой часов спустя, как к ней подошла из-за угла бывшая свекровь. Явно караулила ее, и ведь неймется же человеку.
— Бывшая невестушка.
— Что, думаешь, с сыном моим развелась, уехала и прошлое похоронила? Да только я ведь все помню, все знаю. И рассказать могу.
Хорошая у тебя семья, и муж любящий, и свекровь, смотрю, в ребенке души не чает.
— Да, в отличие от некоторых, она своим внуком дорожит, — согласилась Нина. Понимая, что бывшая свекровь ее подстерегала не для того, чтобы порадоваться тому, что Нина все же нашла свое место в жизни.
Понимала это все Нина – и включила украдкой на телефоне диктофон. Несколько раз в последующем разговоре намеренно упомянула фамилию и имя с отчеством собеседницы, чтобы уж точно было понятно, что на записи с ней разговор ведется.
А выслушав требования – усмехнулась и пообещала «все сделать».
Свекровь хотела денег. Много денег. Мол, машина у твоей семьи хорошая, невестушка (явно клин какой-то на машины у мадам), сами не бедствуете, так что триста тысяч за молчание ты мне найдешь.
Ну а не найдешь – так сразу же о твоем прошлом и муж, и свекровь нынешняя узнают. Что от семьи останется, когда правда всплывет?
Не знали они, что семья все о Нине и так знает. Знает – и либо поддерживает ее решение, как муж, либо же не лезет не в свое дело по принципу «меня там не было, так что и судить права не имею» (таковой была точка зрения Юлии Дмитриевны).
Каким же было удивление бывшей свекрови, когда вместо долгожданных денег ей пришел вызов к следователю и обвинения в вымогательстве. А уж когда дело дошло до суда, так Евгения чуть ли не каждому в лицо кричала:
— Она ребенка своего бросила! От ребенка отказалась! Да она вообще не человек, с нее не то что триста тысяч – ко..жу со.дра..ть надо за такое!
К несчастью для пожилой женщины, судебная экспертиза признала ее полностью вменяемой.
А у Юлии Дмитриевны нашлись какие-то связи, которые она подняла исключительно ради того, чтобы женщине, которая причинила столько боли ее любимой невестке, дали максимально возможный срок за такое преступление.
— Как ты могла?! – после суда Нину подкараулил уже Иван. – Мало ты горя нашей семье причинила, теперь и маму из-за тебя на четыре года в тюрьме закрыли?!
Она пожилой человек, ты хоть понимаешь, чем это может для нее закончится?!
— Она должна была понимать, чем это может для нее закончиться. Но вам, видимо, снова машину обновить хотелось, а денег на ребенка в этот раз отложено не было, чтобы их взять, да? – вмешалась в разговор Юлия Дмитриевна.
— Откуда вы… — Ваня сменился с лица.
— Нина нам все рассказала. И знаете что, если бы мой сын поступил так же, как вы – он бы моментально таковым быть перестал.
Но у вас в семье, видимо, другие ценности. Рада, что Нина больше не с вами – она подарила нам прекрасного внука.
Такие дети должны расти в здоровых, полноценных семьях, а вот вам ребенка иметь явно противопоказано. Надеюсь, больше попыток не предпринимали?
— Да вы… — Ваня было сжал кулаки и сделал шаг вперед, но Юлия Дмитриевна хищно улыбнулась.
— Ударите меня? Захотели в компанию к маме? Запомните раз и навсегда, молодой человек – никто не смеет обижать членов моей семьи и уходить безнаказанным.
И если вы хоть раз еще появитесь рядом с Ниной – я за себя не ручаюсь. Все понятно?
Судя по тому, как Ваня развернулся и пошел своей дорогой – понятно ему все было.
— Ты в порядке? – Юлия Дмитриевна повернулась к Нине, отряхнув руки. – Пойдем уже, нас там Андрей с Димкой заждались уже.
— Пойдемте, мама, — чуть улыбнулась Нина. Удивилась сама тому, как это вырвалось.
Помнится, Евгения как рыба об лед билась, чтобы невестка ее хоть раз матерью назвала, пеняла ей постоянно за то, что не хочет «частью семьи быть». А тут вот раз – и само при том, что никто ее об этом не просил.
— Ну вот, а то все «Юлия Дмитриевна», «Юлия Дмитриевна». Пошли, дочка, — приобняв невестку, женщина повела ее в сторону дома.
Надо было собираться и возвращаться домой. И так с этим судом время зря потратили. Хорошо еще, что билеты на утренний поезд найти получилось.
Одно радует – маленькому Диме, кажется, понравились и поезда, и машины, и вообще поездки на любых видах транспорта.
Надо будет в следующий отпуск выбраться всей семьей куда-нибудь на базу отдыха на природу. И покатать мальчишку на речном трамвайчике. Вот уж, наверное, радости будет!
И пусть даже потом он ничего не вспомнит – главное, что будет счастлив сейчас. А бабушка ведь затем и нужна, чтобы внука баловать.
Проучила муженька