Клавдия Михайловна никогда не звонила первой. За пятнадцать лет знакомства Ирина могла пересчитать такие случаи по пальцам одной руки — когда умер свёкр, когда у неё самой был аппендицит, когда родился внук.
Поэтому вечерний звонок в среду стал настоящим сюрпризом.
— Ириша, — голос свекрови звучал устало, — можно к тебе завтра заехать? Поговорить надо.
— Конечно, Клавдия Михайловна. А что случилось?
— По телефону не расскажешь. Завтра объясню.
Ирина положила трубку с недоумением. Что могло заставить свекровь, которая предпочитала решать все вопросы без неё, обратиться напрямую?
Отношения с матерью мужа у Ирины были… никакие. Не плохие, не хорошие — просто отсутствующие. Роман с мамой общался из чувства долга — звонил раз в месяц, поздравлял с праздниками, изредка заезжал с подарками. Но теплоты между ними не было давно, ещё с тех пор как он женился против её воли.
— Она считает, что ты меня испортила — объяснял муж. — Мол, до женитьбы я был хорошим сыном, а теперь плохой и бессердечный.
Ирина пыталась наладить отношения первые годы брака. Звонила, приглашала на ужины, дарила подарки. Но свекровь держалась подчёркнуто вежливо и холодно. Постепенно Ирина сдалась — зачем навязываться там, где это не надо?
Клавдия Михайловна появилась на пороге на следующий день ровно в два. Выглядела усталой, постаревшей. В руках — большая сумка, из которой торчали какие-то бумаги.
— Проходите, — Ирина провела свекровь в гостиную. — Чай будете?
— Давай попозже. Сначала дело обсудим.
Клавдия Михайловна села в кресло, достала из сумки пачку документов.
— Понимаешь, Ириша, беда у меня. Коммуналка не платилась полтора года. Накопилось почти восемьдесят тысяч.
— Восемьдесят? — удивилась Ирина. — Как же так?
— Да пенсия копеечная, лекарства дорогие. Я и думала — потом как-нибудь разберусь. А тут письмо из суда пришло. Могут квартиру забрать за долги.
Ирина кивала, слушая. Ситуация неприятная, но при чём тут она?
— Так вот, — продолжила свекровь тоном, который вдруг стал жёстче, — ты обязана этот долг погасить.
— Простите? — не поверила своим ушам Ирина.
— Ты обязана. Квартира же семейная, Роман там прописан. А если её заберут, он ничего не унаследует.
— Но я-то здесь при чём?
— При том, что ты его жена. Значит, и обязанности семейные твои тоже. А наследство — ваше общее.
Ирина растерялась. Восемьдесят тысяч рублей — для их семьи сумма. Пятилетний Максим ходит в платные кружки, ипотека, машина в кредит…
— Клавдия Михайловна, но таких денег у нас сейчас нет…
— А взять негде? Займите, что ли. Потом отдам.
— Чем отдадите?
— Ну… когда-нибудь. Или в наследство засчитается.
Ирина обещала подумать, но в душе уже знала ответ. Брать кредит, чтобы погасить чужой долг? Абсурд. Даже если это долг будущей наследодательницы.
Хотя момент с наследством её зацепил. За пятнадцать лет брака свекровь ни разу не упоминала о завещании. А тут вдруг заговорила о том, что Роман что-то унаследует.
— Странно как-то, — сказала Ирина мужу вечером за ужином. — Твоя мама пятнадцать лет с нами не общается, а тут вдруг про наследство заговорила.
— Мама стареет, видимо — пожал плечами Роман. — Видимо, о смерти думать начала.
— А завещание она писала?
— Откуда мне знать? Мы же не разговариваем на эти темы.
— Может, стоит уточнить? Если она действительно собирается тебе что-то оставить…
— Ириш, ну что за разговоры? Неудобно как-то.
Но Ирину мысль не оставляла. Что-то в поведении свекрови насторожило. Слишком уж настойчиво она про наследство говорила.
В воскресенье Ирина решилась поехать к Клавдии Михайловне. Официально — чтобы окончательно объяснить, что денег дать не может. Неофициально — чтобы разузнать про завещание.
Свекровь встретила её без особого удивления:
— А, Ириша. Проходи. Думала, может, передумала?
— Нет, Клавдия Михайловна. Решения не изменила.
— Жаль. Значит, квартиру потеряем.
— А может, рассрочку в суде попросить? Или найти другой выход?
— Какой ещё выход? — свекровь махнула рукой. — Пенсия маленькая, работать не могу. Только на родственников и надежда.
Она прошла на кухню ставить чайник. Ирина осталась в гостиной, разглядывая старую мебель, пожелтевшие фотографии на стенах.
— Ириша, — крикнула свекровь из кухни, — у меня глаза плохо видят. Посмотри, пожалуйста, в комоде квитанции лежат. Найди за прошлый месяц, хочу показать, сколько набежало.
Ирина подошла к старому комоду у окна, открыла верхний ящик. Там действительно лежали квитанции, аккуратно сложенные стопками по месяцам. А рядом — папка с надписью «Важное».
Любопытство пересилило приличия. Если уж свекровь заговорила про наследство, стоило узнать, что она имела в виду. Ирина быстро открыла папку.
Сверху лежало завещание, датированное тремя годами ранее. Ирина пробежала глазами — квартира действительно завещалась Роману. Но под завещанием лежал другой документ.
Договор дарения. Дата — год назад. Даритель — Клавдия Михайловна. Одаряемая — Светлана, младшая дочь.
— Нашла? — голос свекрови заставил Ирину вздрогнуть.
Она быстро закрыла папку, взяла нужную квитанцию:
— Да, вот она.
Но Клавдия Михайловна уже стояла в дверях, и по её лицу было видно — она поняла, что Ирина не только квитанции смотрела.
— Так, значит, квартира уже переписана на Свету? — спокойно спросила Ирина.
Свекровь попыталась изобразить недоумение:
— О чём ты?
— О дарственной, которая лежит в папке рядом с завещанием.
— А тебе какое дело? — Клавдия Михайловна подошла к комоду, захлопнула ящик. — Это семейные документы!
— Семейные — это когда касается всей семьи, — Ирина села в кресло, сложила руки на коленях. — А когда собственность уже у Светы, то и долги её.
— Долги накопились, пока Роман здесь прописан!
— Но платить-то теперь должна Света. Это же её квартира.
— Роман обязан помочь!
— Почему? Он же больше не собственник. И наследовать уже нечего.
Клавдия Михайловна выпучила на неё глаза , явно придумывая объяснения:
— Ну… это временно! Пока я жива, квартира всё равно моя!
— При дарении собственность переходит сразу. Временности нет.
— Ты не понимаешь! Света далеко живёт, одна — не может она помочь!
— А Роман, значит, может? Хотя вы с ним годами не общаетесь?
— Мы не ссорились!
— Не ссорились, но и не общались. А теперь вдруг вспомнили про него, когда деньги понадобились.
Клавдия Михайловна села напротив, сложила руки на груди:
— Ладно, допустим, квартира Светина. Но долг-то общий! Роман тут прописан, коммуналку на него начисляли!
— Пять лет назад.
— А сейчас что, не обязан матери помочь?
— Обязан. Из человеческих соображений. Но не потому, что это «его наследство».
— Ириша, ну пойми — мне деньги нужны! Совсем плохо дело!
— Понимаю. Но зачем было обманывать меня? Сказали бы честно — помогите пожилому человеку с долгами.
— А ты бы дала?
— Не знаю. Может быть. Но точно не после того, как меня пытались обмануть.
Свекровь помолчала, потом вздохнула:
— Света не может. У неё муж пьёт, детей трое. Самой не до жиру.
— А почему тогда на неё квартиру переписали?
— Да чтоб государство не забрало, если что. Она же дочь, родная.
— А Рома?
— Рома… — Клавдия Михайловна отвела глаза. — На него я зла. Женился без спроса, детей не возил показывать. Чужим стал.
Вот оно что. Обида многолетняя вылезла наружу.
— Но деньги просить к чужому пришли?
— Не к нему, а к тебе! А что мне делать? Света не может, а я одна не справлюсь. С сыном не общаюсь толком. А ты, как женщина должна понять!
Ирина встала:
— Клавдия Михайловна, я понимаю, что вам тяжело. И Свете тяжело. И если бы вы честно попросили о помощи — мы бы обсудили. Но после того, как меня попытались обмануть…
— Не обмануть! Просто не все детали сказала!
— Это и есть обман. Вы говорили про наследство, которого нет. Про семейную квартиру, которая уже не семейная.
— Ириша, ну не уходи так! Давай ещё раз обсудим!
— Обсуждать нечего. Квартира Светина — пусть она и решает проблемы с долгами.
— А если я её обратно на себя перепишу?
— Зачем? Чтобы потом опять на кого-то подарить?
— Не подарю! На Романа завещаю!
— Клавдия Михайловна, я не торгуюсь наследством. Это неприлично.
Домой Ирина ехала с тяжёлым чувством. Жалко было старую женщину — действительно попала в трудную ситуацию. Но обманывать, манипулировать ими — неправильно.
Роману она всё рассказала за ужином. Муж слушал молча, хмурился.
— Значит, к квартире я уже не имею отношения? — спросил он наконец.
— Нет. Она Светина.
— А мама зачем врала?
— Думала, что мы деньги дадим, не узнав правды.
— Хитрая…
— Ром, а ты расстроился? Про наследство?
Муж помолчал, потом пожал плечами:
— А что расстраиваться? Я и не рассчитывал особо. У мамы с Светой отношения лучше, вот она ей и оставила.
— Но теперь она готова обратно переписать.
— За восемьдесят тысяч рублей? — Роман усмехнулся.
— И что будем делать?
— А ничего. Мама сама выберется из ситуации. Или Света поможет — раз теперь хозяйка.
На следующий день Клавдия Михайловна перезвонила:
— Ириша, я тут подумала… Может, мы действительно сами со Светой разберёмся. Не буду вас больше беспокоить.
— Как знаете, Клавдия Михайловна.
— И ты на меня не обижайся. Просто совсем крыша поехала от этих долгов.
— Не обижаюсь. Но в следующий раз лучше говорить правду сразу.
— Буду знать.
После этого разговора свекровь больше не звонила. Роман изредка справлялся у сестры, как дела у матери. Светлана говорила, что всё нормально, долги понемногу гасятся.
Доверяй, но проверяй — мудрая поговорка. Жаль только, что проверять приходится и родственников.
Пусть твоя дочь посидит с моим малышом. Я на массаж!