— И Даш, мы ведь обе понимаем, что бабушка в последние годы жизни была не в себе.
Ну кто в здравом уме и трезвой памяти квартиру не родным внукам отпишет, а постороннему человеку.
Так что предлагаю поступить по-честному: продать эту «однушку», а деньги разделить между мной, тобой и Андреем. Что скажешь?
Глава 1
Квартирный вопрос может испортить любые отношения. Даже те, которых не было.
Правдивость этой поговорки Даше пришлось узнать на собственной шкуре вот прямо сейчас, когда она стояла в кабинете у нотариуса и слушала обличающую тираду сводной сестры.
Тираду о том, что она, Дашка, дескать, мошенница, которая мало того, что пользовалась добротой бабушки, так еще и уговорила ее оставить квартиру в наследство именно ей!
Женщине, которая к этой бабушке отношения и вовсе не имеет при том, что у нее есть родная внучка Лерочка, которой по-справедливости и должна была достаться квартира покойной.
Ну, в крайнем случае, отцу Лерочкиному, а уж папашу дочь привычно бы дожала и заставила на себя переписать унаследованное жилье.
Ну не сам же он жить на две квартиры бы стал – все равно так или иначе дочери бы отдал.
А тут Даша влезла, внаглую захватила, мозги пенсионерке запудрила…
— Девушка, вы отношения, пожалуйста, за дверью выясняйте, а не сейчас, — устало поморщилась нотариус.
Учитывая, что солнце за окном клонилось к закату, у него такие разборки наверняка были не первые за сегодня.
Ведь люди почему-то сразу забывают о родственных и дружеских чувствах, когда речь доходит до дележки имущества.
И при этом внезапно выясняется, что кого-то где-то в чем-то наследодатели ущемили.
Леру Даша понимала, поэтому не обижалась слишком сильно. Она вообще на нее не обижалась, ведь так уж получилось, что они за эти годы не то что сестрами – подругами не стали.
А реакция на неожиданную новость была понятна.
Но нотариусу Даша все же была благодарна, ведь слушать порядок дальнейших действий хотелось бы в тишине.
За пятнадцать минут ей объяснили, когда именно приходить за свидетельством о праве вступления в наследство и какие документы нужно оформить собрать к тому времени.
Записав все в память телефона и сохранив на всякий случай в облаке, Даша распрощалась с женщиной и вышла на улицу.
Лера ее уже поджидала.
— Дашка, ладно, погорячилась, признаю. Но ты бы тоже на моем месте выпала в осадок, я думаю.
Даша привычно пожала плечами. Может быть выпала, может быть нет.
Сложно рассуждать о том, как поступила бы на месте другого человека, когда сама на этом самом месте ни разу не была.
— И Даш, мы ведь обе понимаем, что бабушка в последние годы жизни была не в себе.
Ну кто в здравом уме и трезвой памяти квартиру не родным внукам отпишет, а постороннему человеку.
Так что предлагаю поступить по-честному: продать эту «однушку», а деньги разделить между мной, тобой и Андреем. Что скажешь?
Даша была девочкой культурной, поэтому посыл далеко в лес озвучила без единого нецензурного слова.
Мысленно еще погордилась собой за это – не зря покойная бабуля отучала ее материться с восьми лет.
Вот, сейчас, наверное, смотрит сверху и гордится неродной внучкой.
Пожалуй, именно из уважения к бабушке и ее воле Даша не дала слабину, как сделала бы это обычно, а решила, что переданное наследство оставит себе целиком и полностью.
Она ведь помнила, как развивались события на самом деле. Помнила, почему квартиру оставили ей.
И точно знала, что до самой см.ерти бабушка была очень даже в себе. Пусть ноги ее почти не держали, но телефоном и ноутбуком она в свои девяносто пользовалась весьма шустро.
И ни разу не повелась на всевозможные разводки от мошенников, что также свидетельствовало о сохранности интеллекта.
Высказав Лере все, что о ней думает, Даша отправилась домой. В их с бабушкой квартиру. Теперь, конечно, только ее квартиру.
И пусть до оформления документов еще полгода, но так как Даша была в бабушкиной квартире прописана, право проживания у нее было, чем она и воспользовалась.
Не возвращаться же в дом к матери и отчиму, где придется постоянно встречаться с Лерой?
Нет уж, не для того она съехала, как только исполнилось восемнадцать. Да и из всей семьи отношения у нее были более-менее налажены только с младшим братом Андреем.
И еще неизвестно, останутся ли они налаженными после того, как до брательника дойдут новости об уплывшем мимо «семьи» наследстве.
Стоило вспомнить об Андрее, как зазвонил телефон и на дисплее высветилось «Андрюшка».
Поднимая трубку, Даша была готова услышать все, что угодно – от проклятий до требований делиться, но услышала лишь спокойное:
— Привет. Мне тут Лера звонила. Имей в виду – она хочет на тебя в суд подавать.
Ты на всякий случай чеки на покупки лекарств и всяких расходников для бабушки сохрани и не выкидывай.
Ну и среди соседей, с кем дружишь, найди парочку свидетелей, кто в суде согласится, если что, подтвердить, что она на твоем иждивении была.
И почту регулярно проверяй, а то окажется потом, что суд без тебя провели.
— Э… Спасибо, — опешила Даша.
— Да не за что, обращайся. Я-то ведь тоже юрист в каком-то роде, пусть и два года всего как работаю.
А чего голос такой?
— Да просто не ожидала, что ты на моей стороне будешь. Думала, как и Лера скажешь, что все это несправедливо.
— Почему же несправедливо? Знаешь, еще в старину было правило, что дом оставляли тому ребенку, который родителей досмотрит.
А сейчас у нас и недели не проходит, чтобы в контору не пришли да не попросили помощи в составлении договора пожизненной ренты.
Чтобы, значит, человечек ухаживал за каким-нибудь бабушкой или дедушкой, а после с.мерти домишко получил или квартирку.
С бабулей нашей ты жила, есть ей готовила, памперсы меняла и чистоту в доме наводила, значит – твои и тапки.
Если Лерка отца не дожмет, чтобы ей денег дал на суд, то и проблем никаких не будет.
Поболтав с братом еще немного, Даша положила трубку. И тут же получила звонок от матери.
Родительница, как и обычно, была на стороне семьи мужа, то есть Леры.
— Дочь, ну не крохоборствуй. Правда, продай ты эту квартиру и подели деньги между собой, Лерочкой и Андрюшей.
Так по-честному будет, да и уверена, бабушка бы это одобрила.
— Если бы бабушка это одобрила, она бы завещание написала на троих в равных долях, а не на одну меня, — огрызнулась Даша.
И бросила трубку понимая, что ничего нового от матери не услышит. Та, как и обычно, потребует уступить, прогнуться, сдаться и сделать так, как хотят «другие», то есть Лера.
Так было с самого начала. Именно из-за такого отношения, по сути, Даша и постаралась убраться из дома отчима и матери как можно раньше.
Ей было восемь, когда мама вышла замуж. Впервые в жизни, так как с Дашиным отцом у них там что-то в прошлом не сложилась и девочка даже не видела его ни разу.
Будущий отчим, впрочем, в папы тоже не метил, хотя и никогда не обижал Дашу и куском ее не попрекал.
Просто разговаривал с ней только по делу, не стремился посещать концерты, где она выступала или куда-то ее возить, как Леру.
Не пытался ее воспитывать кроме требований поддерживать порядок на общей территории.
Были они, по сути, соседями по коммунальной квартире и Дашу это, в принципе, устраивало.
Наверное, потому, что у нее не было ожиданий, будто бы мамин муж станет ее отцом, а его дочь, которая была младше на два года – любимой сестренкой.
Общались, иногда ругались, мирились, но особой теплоты не сложилось, да и не нужно оно было ни Даше, и остальным.
А вот бабушке, матери дяди Виталия, она понравилась. Наверное, потому, что спокойно сидела и слушала рассказы о прошлом, в то время как Лера и тогда и потом постоянно пыталась оборвать, перебить и сбежать играть либо гулять.
Даше же рассказы нравились. Они напоминали книжные истории про искателей приключений и всяких выживальщиках.
Бабуля в свое время успела объездить чуть ли не весь Союз, побывать на куче комсомольских строек и поэтому имела в запасе не одну тысячу историй.
Даша до сих пор не была уверена, что знала их все.
Бабушка же научила ее вязать, вышивать и закатывать домашнюю консервацию.
Лера, помнится, шутила, что Даше надо подарить цветастый платочек и фартучек, потому что она сама, как бабушка.
Даша не обижалась. Ей было просто некогда. А потом она закончила школу и жизнь кардинально изменилась.
Она менялась и до этого: в Дашины обязанности постепенно входило все больше и больше дел по дому, в то время как Леру ничем таким не нагружали.
— Ну ты пойми меня, я ей — слово, а она мне — скандал. Ты же умная девочка, ответственная, давай, помоги маме, — увещевала Дашу мать.
И школьница покорно шла запускать стирку, пылесосить, выносить мусор и выполнять прочую работу по дому, которая вроде как не отнимала много сил, но занимала много времени.
Матери это понравилось, поэтому с каждым днем на Дашу сыпалось все больше поручений, пока не грянул гром.
Отец предал дважды