— Хорошо тебе говорить, забудем прошлые обиды! Особенно, когда простить нужно тебя, и забыть про твои поступки!
А нам с Оксанкой своими обидами умыться, потому что ты этого так хочешь!
Нет, мама!
— Хоть бы внучку привезла, что ли, — произнесла Алла Михайловна, — я бы ей сережки золотые подарила!
— Уши не проколоты, — бросила Кристина, продолжая выгружать продукты в холодильник.
— А тогда цепочку! – Алла Михайловна заискивающе улыбнулась. – Или еще что-нибудь выбрали бы! У меня этого добра столько скопилось!
— Откупиться желаете, женщина? – спросила Кристина, повернувшись.
— Почему же сразу откупиться? – возмутилась Алла Михайловна. – Просто внучке подарок сделать!
А можем и тебе подобрать что-нибудь приличное! Сама-то ходишь с пустыми ушами, без колечек и цепочек! Это вообще неприлично!
— Обойдусь! – сухо ответила Кристина. – Чек!
Она выложила перед пожилой матерью чек из магазина.
— Ах, да-да-да, — встрепенулась Алла Михайловна. – Вот, пожалуйста!
Она положила на стол рядом с чеком две пятитысячные купюры.
Кристина посмотрела в чек, потом на деньги, приподняла одну бровь, а потом со словами:
— Нам чужого не надо, — отдала маме сдачу.
— Оставила бы себе! – махнула рукой Алла Михайловна. – Такие мелочи!
— Мне подачек не нужно! – жестко ответила Кристина. – Я сама работаю. И муж у меня хорошо зарабатывает! Мы не нуждаемся!
— А ты бы внучке конфет купила, — Алла Михайловна страдальчески улыбалась, — или еще чего-то, что ей нужно!
— У нее есть все, что ей нужно, — ответила Кристина. – А если что-то будет надо, ей и без твоих денег все будет куплено!
— Дочка, да сколько можно старое белье ворошить? – не выдержала Алла Михайловна. – Столько лет прошло!
Давно надо оставить прошлое в прошлом! Человек рожден, чтобы вперед идти, а не по закоулкам памяти скитаться!
— А это из какого спектакля? – поинтересовалась Кристина, с кривой улыбкой на губах.
Алла Михайловна поджала губы.
— Вот так и знай, я все наследство на Оксану отпишу! – пригрозила Алла Михайловна.
— Оксана! – крикнула Кристина. — Слышала? Тут на тебя сейчас наследство переписывать будут!
Оксана появилась через минуту, она следила за тем, как собирали новую мебель в спальне.
— Серьезно? – усмехнулась она. – Спасибо, не нуждаемся!
— Доченька, — воскликнула Алла Михайловна. – У меня такие украшения есть! А еще несколько дорогих картин! А еще книги! Букинисты за них драться будут, только бы нос всунуть!
— Вот и забери это все с собой, — ответила Оксана. – Распоряжение оставь, чтобы вторым этажом закопали!
Кристина усмехнулась.
— Представила картину! – объяснила она. – Нет, все!
— Доченьки, да у меня же кроме вас во всем свете никого нет! А я же всю жизнь работала! Зарабатывала! Вот вам все и оставлю!
Ну, неужели нельзя сейчас нормально общаться? Ну, по человечески! Как там? – она прикрыла глаза: — Забудем прошлые обиды!
— А это откуда? – спросила Оксана.
Но Кристина не стала ждать ответа:
— Хорошо тебе говорить, забудем прошлые обиды! Особенно, когда простить нужно тебя, и забыть про твои поступки!
А нам с Оксанкой своими обидами умыться, потому что ты этого так хочешь!
Нет, мама! Не все так просто, как в твоем театре! Обычные люди так просто не прощают!
— Но я же прошу прощения! – настаивала Алла Михайловна.
— Проси! Сколько хочешь, можешь просить! Но это не значит, чтобы будем тебя прощать! – сказала Кристина.
— Но я же наследство на вас запишу! – крикнула Алла Михайловна.
— А это равноценно тому, как ты с нами поступила? И как поступала, пока на пенсию не вышла? Ну-ну…
***
Угораздило Федю влюбиться в актрису! Хотя, обычная история. Актеры и актрисы для того и созданы, чтобы простые люди их любили.
Только Федя не только влюбился, но еще и покорил молодую и подающую надежды актрису Аллу Лебедеву.
А та была настолько начинающая, что не успела еще подхватить звездную болезнь.
Федя из первого поклонника превратился в любящего мужа. Хотя сам был не из артистической среды. Бригадир на заводе.
Алла сомневалась еще, а стоит ли связываться с простым работягой. Но ей мама доходчиво и матом объяснила, чего стоят артисты в семейной жизни. А вот рабочий человек не только стоит, но и опорой станет!
Поженились они, значит, в восемьдесят пятом.
И сразу возник конфликт.
Федя хотел полноценную семью, то есть, детей! А Алла прямо сказала:
— Какие могут быть дети? Головой думай! У меня роли! У меня спектакли! У меня репетиции! У меня гастроли!
Меня только зритель стал узнавать! А если я в декрет пойду, меня режиссер с потрохами сожрет! Я потом буду проклята болтаться в массовке! А я актриса!
— Милая, и это у нас семья получается? – спросил Федя. – Какая же это семья?
— Боже мой! – воскликнула Алла. – Вот только не надо мне тут устраивать оскорбленную невинность! Хочешь детей? Будут тебе дети!
Дай мне хотя бы имя заработать! Я должна так в память врезаться зрителю, чтобы меня из декрета дождались! Просто подожди немного!
Если бы страну не начало штормить сменой курса, когда стало не до театров в принципе, брак, скорее всего, рухнул бы.
Но Алла осталась без работы. Нет, никого не уволили, просто отправили в неоплачиваемый отпуск до лучших времен.
Тогда Алла сказала:
— Ты своего дождался! Я рожу тебе ребенка!
Федя, конечно, был рад, что его мечта скоро осуществиться. А о детях он уже откровенно грезил. Но положение в стране было такое, что вот только детей рожать!
Да и у него на заводе было не сладко.
— Отлично! – сказал Федя. – Рожай!
И в этот момент он знал только одно:
«В лепешку расшибусь, а заработаю на семью!»
Расшибаться не пришлось. Он, как бригадир, знал, кто в его бригаде чего стоит. А в обществе выделилась прослойка богатых и капризных граждан, которым нужен был рабочий люд на различного рода строительные мероприятия.
Дачи, квартиры, дома, офисы! Федя и сам осваивал профессию за профессией, а его ребята от него не отставали.
За полгода научились всему, что только могло пригодиться. От установки иностранной сантехники, до подключения заграничной техники.
А построить бассейн, баню, сделать полный ремонт в квартире – это вообще ни о чем!
Деньги были. И денег было достаточно. А в театре кризис не заканчивался, когда Алле нужно было выходить из декрета.
— К первой дочке еще ребенка хочешь? – спросила Алла. – Я пока свободна!
Постановка вопроса Федю обеспокоила, но он радостно согласился.
Ко времени выхода из второго декрета положение худо-бедно стало налаживаться. Алле стали поступать предложения, а она пока выбирала. А потом…
— Всем спасибо! Все свободны! Оваций не нужно! – заявила Алла.
— Чего случилось? – насторожено спросил Федя.
— Помоги мне собрать вещи, меня ждет Екатеринбург! Бывший Свердловск, если что! – с достоинством сказала Алла. – Меня пригласили туда примой!
— А ближе тебя никем не пригласи? – спросил Федя.
— Приглашали, но в Екатеринбурге мне предложили шикарные условия! Я не могла отказаться! – Алла лучезарно улыбнулась. – Собирай мои вещи, меня ждет сцена!
— Я с девочками смогу приехать только через месяц, — задумался Федя. – Мне там контракт один надо закрыть.
— Вас только мне там не хватало! – воскликнула Алла. – Я буду служить зрителю! Не надо со мной ехать! И ко мне ездить не нужно! У меня на вас совершенно не будет времени!
— Алла, подожди! – Федя повысил голос. – Ладно, я! Но дети? Кристине – шесть, Оксане – три. Ты сможешь их так легко оставить?
— Вот не надо мне тут на жалость давить! Детей хотел ты! Ты их получил! Я пошла на такие жертвы, чтобы тебе их родить! А про воспитание ты ничего не говорил! Я ими занималась, только ради тебя! А дальше сам!
И Алла уехала!
В растерянности Федя находился не долго. Не было у него времени на раскачку. Дочек нужно было растить и воспитывать.
Сколько он не взывал к материнским чувствам своей жены, сколько не просил вернуться или позволить им переехать к ней, она говорила, что ее жизнь – это театр! И больше ни для чего в ее жизни места нет!
Подработки с бригадой пришлось оставить. На это банально не было времени. Федя просто вернулся на завод. Но тот, Слава Богу, оживал.
Из бригадира Федя довольно скоро стал мастером, а эта должность дала доход, чтобы хватало на жизнь. Но у него еще были кое-какие сбережения. Да и Алла, иногда присылала что-то.
Присылать, присылала, а сама не приезжала. И к себе даже на время отпуска не звала. Даже предупреждала, чтобы они не додумались сами явиться.
Федор Андреевич, сколько ни растил дочерей, никогда плохо не отзывался об их маме. Но девочки не были ни слепыми, ни глухими, ни глупыми. Они все прекрасно понимали.
Отца за его любовь и заботу боготворили, а с мамой, когда папа до нее дозванивался, даже разговаривать не хотели.
Кстати, Федя с Аллой так и не развелся. Но и другой женщины в дом не приводил. Он прожил жизнь для дочерей!
А не стало его, когда Кристине двадцать пять исполнилось. Оксане было двадцать два. И последнюю волю отца они исполнили только в память о нем.
— Мама, — говорила Кристина по телефону, — папы не стало.
— Да? – послышался безразличный голос. – Странно. Он же был еще не старый.
— Шестьдесят лет ему было… — Кристина всхлипнула. – Ты приедешь на похороны?
— Без меня справитесь, — ответила Алла. – Деньги будут нужны, я пришлю.
— Не надо, — ответила Кристина и бросила трубку.
А через восемь лет Алла Михайловна вернулась. На пенсию ее проводили. И тут она решила вспомнить о дочерях.
И еще очень удивлялась холодной встрече. А не послали ее сразу только потому, что отцу обещали.
— Любил я вашу маму! Сильно любил! И благодарен ей за то, что она мне вас подарила! Если она к вам обратиться за помощью, ради меня, не откажите!
Кристина с Оксаной не отказывали ей в помощи, но любить ее не собирались. А общались исключительно по необходимости. И хоть обе уже были замужем, отказывались знакомить ее с мужьями и дочерьми.
Просто продукты привозили, но деньги за продукты забирали. Содержать были не обязаны. Так Алла Михайловна за время служению Мельпомене от благодарных поклонников принимала столько подарков, что на пять жизней бы хватило, если продать.
Кстати, именно этим имуществом она старалась купить расположение дочек. Отставная актриса оказалась никому не нужна. И хоть с родными людьми ей хотелось наладить отношения.
А дочки от подарков отказывались, на лесть не велись. И наследством, которым манила их Алла Михайловна, брезговали.
***
— Но я же ваша мама! – Алла Михайловна заломила руки. – Я же вас родила!
— Именно поэтому, а еще потому, что отцу обещали, мы носим тебе продукты и следим, чтобы твоя помощница по хозяйству тебя не обчистила! А больше от нас ты не заслуживаешь!
— Как же!? – воскликнула Алла Михайловна. – Я же наследство вам оставлю!
— Оставь его себе, — отмахнулась Оксана. – Или в фонд мира отпиши! Мы не продаемся! А ты, как была нам чужой, так ею и останешься!
— Но я же… — Алла Михайловна хотела еще сто-то сказать, но ее перебила Кристина.
— Ты – никто! Ты бросила нас в детстве! Не появлялась в юности! И когда папы не стало, ты тоже не приехала! А сейчас ты требуешь любви?
За что тебя любить? За то, что ты просто есть? – Кристина усмехнулась. – Ты променяла нас на свой театр! Вот пусть он тебя и любит!
А от нас ты получаешь ровно то, что заслужила!
— В следующий раз, когда продукты будут нужны, звони заранее! – предупредила Оксана. – Для тебя я больше не собираюсь срываться и лететь!
Будет время, заедем, не будет, подождешь!
Алла Михайловна раз пять переписывала завещание. То одной дочке, то второй, то внучкам, то театру. А в итоге все ее богатства вынесла уборщица, когда застала Аллу Михайловну холодной.
Но нашли бывшую актрису только через две недели. Такой вот у нее вышел финал. Хотя, может быть, она его таким и заслужила.
Муж потратил все сбережения на дом для свекров