Когда в начале марта Оля получила от мужа короткое сообщение: «Мама приедет на пару недель», она сначала даже не придала значения. В конце концов, Елена Павловна уже бывала у них — обычно на праздники, когда внука хотела повидать, или на пару дней «по делам в городе». Оля относилась к этим визитам терпимо: на кухне становилось чуть теснее, в квартире — шумнее, но в целом пережить можно.
В этот раз всё было иначе.
Елена Павловна появилась в субботу, с двумя чемоданами и большим пакетом, в котором что-то звякало. Она быстро прошла в прихожую, скинула ботинки, не обратив внимания, что забрызгала грязью коврик, и первым делом спросила:
— Ну, где мой внук?
Пятилетний Артём выскочил из комнаты, обнял бабушку. Та тут же полезла в пакет, достала огромный конструктор — явно не по возрасту — и вручила мальчику. Оля только вздохнула: опять детали будут валяться по всей квартире, а потом искать их в пылесосе.
Первые дни всё шло привычно: бабушка кормила Артёма сладким после ужина, читала на ночь «свои» книжки, вместо детских современных, и немного бурчала, что в квартире «прохладно, и надо бы батареи подкрутить». Но уже к середине недели началось то, что Оля про себя называла «капельное бурение».
— У тебя кастрюли все лёгкие, алюминиевые. В них суп невкусный, — произнесла Елена Павловна, разглядывая кухонный шкаф. — А у меня дома чугунная есть, я привезу.
— Не надо, у нас места нет, — мягко возразила Оля.
— Места нет, потому что у тебя всё забито ненужным. Вот эти формы для выпечки — ты же ими не пользуешься!
На следующий день Оля обнаружила, что «ненужные» формы уже сложены в пакет и вынесены в кладовку.
Муж, как всегда, занял нейтральную позицию.
— Мам, ну ты сильно не лезь, — говорил он, — у Оли свой порядок.
Но при этом на кухне продолжал появляться «мамин уклад»: полотенца развешивались не там, где привыкла Оля, сахарница переезжала ближе к плите, а в холодильнике оказывались банки с вареньем, маринованными грибами и свеклой.
Самое неприятное началось, когда Елена Павловна заговорила о финансах.
— А что это вы за секцию для Артёма платите? Четыре тысячи в месяц за какие-то кубики? — возмутилась она, узнав, что мальчик ходит на робототехнику. — Это ж деньги на ветер! Ему бы в бассейн — здоровье важнее.
Оля попыталась объяснить, что ребёнку нравится, и она сама зарабатывает достаточно, чтобы платить за занятия, но свекровь только отмахнулась:
— Вы ещё пожалеете, что тратите деньги впустую.
Через пару дней муж сказал:
— Может, и правда в бассейн его? Мам права, плавание полезно.
Это задело Олю сильнее, чем хотелось бы. Она прекрасно понимала: муж повторяет слова матери, потому что привык соглашаться.
Вечерами обстановка накалялась. Оля приходила с работы, а на кухне её уже ждала сцена: Елена Павловна с недовольным видом смотрела на квитанции.
— Электричество выросло на триста рублей! Это вы так телевизор целый день держите?
Оля молча ставила сумку и шла мыть руки, чувствуя, как внутри медленно закипает.
В выходные Елена Павловна заявила, что нужно «пересмотреть бюджет».
— Ты же знаешь, Лёша у меня один, — обратилась она к Оле, хотя говорила так, словно муж в комнате отсутствовал. — Вы живёте в ипотечной квартире, и не помешало бы подумать о том, как экономить.
Оля ответила сдержанно:
— Мы справляемся. Все платежи вносим вовремя.
— Справляетесь? — подняла бровь свекровь. — А я вот думаю: может, вам помощь нужна? Я могла бы… ну, пожить у вас подольше. Вместо того, чтобы деньги на аренду тратить, я бы вам в продукты помогала.
В тот момент Оля впервые насторожилась.
— Аренду? — переспросила она. — Разве вы не в своей квартире живёте?
— Да я её сдала, — легко сказала Елена Павловна, отрезая хлеб. — Что зря простаивать будет? А у вас просторнее, и Артёму со мной весело.
Оля сделала вид, что не придала значения словам, но в голове уже начали складываться кусочки странной картины: два чемодана, разговоры о «пересмотре бюджета», сданная квартира.
К концу второй недели напряжение стало почти физически ощутимым. Артём начал капризничать, муж чаще задерживался на работе, а Оля ловила себя на том, что идёт домой с тяжёлым чувством.
И всё же она старалась не спешить с выводами. Может, Елена Павловна действительно просто решила переждать пару месяцев? Хотя внутренний голос уже тихо шептал: «Это надолго».
В начале третьей недели Елена Павловна полностью «обжилась» в их квартире. На балконе появился аккуратно сложенный мешок с её зимними сапогами и пальто. В прихожей — вторая полка под обувь была занята её туфлями. А в ванной Оля вдруг обнаружила, что место на полке, где раньше стояли её шампуни, занял целый ряд баночек с надписями «для суставов» и «компресс с сабельником».
— Мам, а что вы свои вещи сюда поставили? — осторожно спросила Оля.
— А куда ж мне? — с искренним удивлением ответила свекровь. — У вас и так места много, ты же молодая, тебе и половины не надо.
При этом Елена Павловна всё чаще вела себя так, словно это она хозяйка квартиры. Оля заметила, что ключи от входной двери, которые муж дал матери «на случай, если мы с Лёшей на работе», теперь всегда лежат у неё в сумке. И несколько раз, возвращаясь домой раньше, Оля заставала там соседку Валентину Ивановну, с которой свекровь пила чай на кухне.
— А я ей показала вашу новую спальню, — радостно сообщала Елена Павловна. — Пусть посмотрит, как молодёжь живёт.
Оля старалась сдержаться, но внутри всё сжималось: спальня с новым бельём, купленным из её премии, была для неё личным пространством.
Финансовая тема теперь всплывала каждый день.
— Оль, я заметила, что ты заказываешь продукты через интернет, — начинала свекровь с мягкой интонацией, — а ведь в «Пятёрочке» сейчас акция на масло. Ты бы мне дала карточку, я бы сама сходила, закупилась.
Оля отказалась. На следующий день муж сообщил, что «мама обиделась».
— Ты же знаешь, она хочет как лучше, — тихо сказал он, завязывая галстук. — Может, и правда доверить ей хозяйство?
Вечером Оля вернулась домой и увидела на кухне полные кастрюли борща и тушёной картошки.
— Я ужин приготовила, — с довольной улыбкой сказала Елена Павловна. — И суп на завтра есть, не трать силы.
Казалось бы, забота. Но Оля видела: борщ — это именно тот, что Артём категорически отказывался есть, а в тушёнке плавали куски сала. В холодильнике же, куда Оля утром положила куриное филе для запеканки, осталась пустая полка.
— Я мясо в морозильник убрала, — пояснила свекровь. — Не надо так часто курицу есть, это химия одна.
К середине месяца Оля узнала ещё одну деталь. На кухне, когда Елена Павловна вышла к плите, зазвонил её телефон. На экране высветилось: «Риелтор — аренда». Оля невольно услышала обрывок разговора:
— Да, жильцы на три месяца оплатили вперёд… Нет, не раньше… Конечно, у меня жить есть где…
Вечером Оля рассказала об этом мужу.
— Лёш, ты понимаешь, что твоя мама, похоже, решила у нас жить? — спросила она.
— Да брось ты, — отмахнулся он. — Просто ей сейчас так удобнее.
Оля почувствовала, что разговор зашёл в тупик.
В конце марта ситуация обострилась из-за Артёма. Елена Павловна решила, что ребёнка «разбаловали». Она запретила ему мультики и начала водить его на прогулки «по своему графику». Оля несколько раз приходила домой и не находила сына — они были на соседней детской площадке, хотя сама Оля считала это место небезопасным.
— Ты всё время работаешь, а я его воспитываю, — заявила свекровь. — И точка.
Вечером в тот же день она зашла в комнату Оли, не постучав, и села на край кровати.
— Оль, я подумала… Может, вы с Лёшей пока снимете что-то поменьше, а эту квартиру будете сдавать? У вас ипотека, а тут доход стабильный будет.
Оля даже не сразу поняла, что ей предлагают.
— В смысле? — переспросила она.
— Ну, мы бы здесь с Артёмом жили, пока вы экономите, — пояснила свекровь. — Тебе ведь на работу всё равно ближе от центра, а Лёша… он парень непривередливый.
Оля остолбенела. Это уже не намёки — это прямое предложение вытеснить их.
В апреле напряжение стало невыносимым. Елена Павловна, пользуясь тем, что муж Оли почти всё время пропадал на работе, полностью взяла под контроль быт. Оля приходила домой — и видела переставленные шкафы, снятые шторы, поменянное бельё. Одежда Артёма теперь хранилась в комоде в зале, «чтобы удобнее переодевать».
В один из вечеров, когда Оля вернулась с работы, свекровь сидела на диване с ноутбуком и составляла список покупок.
— Я тут подумала, надо бы ещё один шкаф в прихожую поставить, а то мне вещи девать некуда, — сказала она. — И ковёр поменять, этот всё равно уже старый.
Оля уже не знала, смеяться или плакать.
Оля решила, что больше не будет откладывать разговор. Но сделать это оказалось сложнее, чем казалось. Муж постоянно «не вовремя» задерживался, а Елена Павловна находила тысячу причин не садиться «просто поговорить».
Перелом наступил в пятницу вечером. Оля вернулась домой чуть раньше обычного, надеясь провести с сыном время, но застала на кухне картину: за столом сидела Елена Павловна в окружении двух соседок. На столе лежали квитанции по коммуналке, документы по ипотеке и даже выписка по банковскому счёту — Олиному.
— А мы тут обсудили, что тебе переплачивать банку не стоит, — сообщила свекровь, словно говорила о покупке кефира. — Лучше бы эти деньги в ремонт вложить.
— Мама, это наши дела, — Оля с трудом сдержала голос.
— А я тебе добра желаю, — не моргнув, ответила та. — Ты молодая, горячая, а я жизнь прожила, знаю, как правильно.
Оля поняла: разговор откладывать больше нельзя.
Вечером, когда Артём уже спал, она собрала на кухне мужа и свекровь.
— Елена Павловна, давайте честно. Вы собираетесь у нас жить постоянно? — спросила она прямо.
Тишина повисла в воздухе. Муж машинально взял чашку, сделал глоток, избегая смотреть на Олю. Свекровь же, напротив, спокойно встретила взгляд.
— А что в этом плохого? — произнесла она с тоном удивления. — Мы семья. Лёша — мой сын. Я хочу помогать с Артёмом. Да и… у меня нет причин возвращаться в свою квартиру. Там жильцы, а деньги от аренды идут нам всем на пользу.
— Нам всем? — переспросила Оля. — Я этих денег не вижу.
— Потому что они идут в общий бюджет! — резко ответила свекровь. — На продукты, на счета, на то, что ты даже не замечаешь.
Муж попытался вмешаться:
— Давайте без ссор…
Но Оля уже почувствовала, как срывается.
— Это не ссора, Лёша. Это вопрос о том, кто в этой квартире хозяин. Мы с тобой брали ипотеку. Мы платим по ней. Мы решаем, как жить. А твоя мама, простите, распоряжается нашими вещами, нашим сыном и даже нашими финансами.
Елена Павловна побледнела, но быстро взяла себя в руки.
— Если я вам мешаю, так и скажите. Только потом не жалуйтесь, что у вас некому будет с ребёнком остаться, когда надо. И что у вас дома некому будет приготовить по-человечески.
— Мам, ну ты перегибаешь… — пробормотал Лёша.
После этого разговора напряжение перешло в глухое молчание. Елена Павловна перестала вмешиваться в хозяйство открыто, но её «маленькие жесты» только усилили конфликт. Молча забранная сушки с бельём Оли одежда, переставленные документы, вынутые из морозилки продукты. Артём начал путаться в правилах: то мама разрешает мультики, то бабушка запрещает.
И однажды утром, собираясь на работу, Оля увидела в прихожей ещё один чемодан.
— Это что? — спросила она, уже зная ответ.
— Да вещи из кладовки достала, неудобно туда лазить, — сказала свекровь, даже не оборачиваясь. — Скоро лето, надо будет свои вещи перебрать.
Точка в истории была поставлена в субботу. Оля вернулась с рынка, нагруженная пакетами. В квартире пахло жареным луком, на плите кипело что-то в огромной чугунной кастрюле, которую свекровь всё-таки привезла. На кухне за столом сидели Елена Павловна и Артём, обсуждая, как «они летом будут ездить на дачу».
— Какую дачу? — осторожно спросила Оля.
— Мою, — ответила свекровь. — Мы с Артёмом будем там всё лето, а ты… ну, как получится, приезжай. Я уже решила.
Оля поставила пакеты на пол, медленно сняла куртку и, глядя прямо в глаза свекрови, произнесла:
— Мама, а вы точно ко мне в гости, а не жить?
Тишина, которая повисла, была тяжелее любых слов.
Вы обманули не только мою семью, люди должны знать правду, – Ангелина смотрела в глаза своего свёкра