Предавшая родственница

— Почему же не мое? Мое. Мы ведь вроде бы как семья.

Вер, а твоя семья знает, что ты сестру родную в детский дом сдала?! – на весь этаж закричала Вика, пока Вера стояла, прижав ладонь к лицу.

— Маришка, пойдем, — девушка протянула руку к ребенку, тут же услышав ожидаемое:

— Но я еще не нагулялась! Давай еще чуть-чуть здесь побудем?

— Маришка, нет, тебя уже папа ждет.

— Ну тетя Вера…

Грустная детская мордашка, наверное, могла бы разжалобить самого черствого человека в мире, но сейчас решение побыть еще немного или же возвращаться к отцу ребенка принимала не Вера.

— Нет, Мариш, папа сказал, чтобы мы шли, поэтому пойдем. Если сможешь с ним договориться – я с тобой еще погуляю, ну а на нет и суда нет.

Попытка «договориться» окончилась провалом, но ехать пришлось под объяснения Виталия о том, что магазин закроют через полтора часа, что им надо кр.овь из носу успеть сегодня купить Маришке новые кроссовки для занятий в садик взамен порванных.

— Если мы успеем быстро выбрать все нужное, будет еще светло и тетя Вера с тобой согласится погулять – я разрешу тебе еще немного с горки покататься и на качелях посидеть, — пообещал дочери отец.

Просиявшая Маришка тут же принялась спрашивать у Веры, согласится ли она с ней погулять. Вера ответила кивком – и на этом семейные разборки закончились.

В торговом центре народу было немного, по крайней мере – в детском отделе. Однако прежде, чем пара с ребенком успели зайти в магазин, Веру окликнул знакомый, но неприятный голос.

— Вера? Надо же, как изменилась. Восемь лет не виделись, красивая такая стала.

— Вика. Ну здравствуй. Спасибо, ты тоже ничего.

— А это кто с тобой? Новый ухажер? – девушка, которая внешне была даже со своим «прости господи» макияжем очень похожа на Веру, презрительно посмотрела на Виталия. Потом перевела взгляд на Маришку:

– Твоя?

— Не твое дело. Виталь, пойдем.

— Почему же не мое? Мое. Мы ведь вроде бы как семья. Вер, а твоя семья знает, что ты сестру родную в детский дом сдала?! – на весь этаж закричала Вика, пока Вера стояла, прижав ладонь к лицу.

Виталий озадаченно переводил взгляд с одной девушки на другую, а Маришка тихо дергала Веру за руку, говоря, что ей эта тетя не нравится.

— Вик, тебя сейчас охрана выведет за твой скандал.

— О, натравишь на меня охрану? В прошлый раз опека была. В этот – охрана. Скажи, а вот ты нормально спишь после того, как от меня избавилась?

— Целиком и полностью нормально. И хватить строить из себя жертву. То, что ты оказалась в детдоме – целиком и полностью твоя вина, — припечатала Вера.

Кроссовки они все-таки Маришке купили. Но Виталий выглядел подавленным весь оставшийся вечер.

Время для разговора появилось у них только вечером, когда Маришку уложили спать.

— Вер, это правда, что ты сестру в детский дом сдала?

— Виталь, я понимаю, что для тебя детский дом и отказы от опеки над родственниками больная тема, но давай ты меня сначала выслушаешь, ладно?

Я хотела тебе рассказать, но думала, что мы это вместе с братом сделаем, когда он с вахты приедет.

— Про брата я знаю, а вот про сестру ты ни единым словом не обмолвилась.

— Ну, потому что она сама сказала, что я ей больше не сестра, вот я о ней и не обмолвилась. Ну да ладно. Началось все, когда ум..ерла мама…

Это была не первая см..ерть в жизни Веры, Вики и их старшего брата Артура. Отца детей не стало, когда Артуру было двадцать, Вере исполнилось шестнадцать, а Вике — семь.

И вот через восемь лет спустя следом за мужем ушла мать. Артур обе см..ерти застал уже совершеннолетним, Вера тоже была взрослой, а вот Вике только-только исполнилось пятнадцать и поэтому – ждал бы ее детский дом, если бы не нашлось среди родственников человека, готового взять ее под опеку на три года.

Об Артуре речи не шло – мужчина работал вахтовым методом. У Вики дела обстояли чуть лучше: она жила в собственной двушке. И доход позволял содержать подростка.

Без излишеств, конечно, но с голоду бы ноги не протянули. Но было одно «но» — мама перед см..ертью пару раз жаловалась на то, что Вика начала отбиваться от рук. Поэтому Вера сразу решила все прояснить.

— Вик, ты понимаешь, что я не смогу стоять у тебя за спиной, как надзиратель? – младшая сестра кивнула. – Хорошо, если понимаешь.

Смотри, я могу тебя взять к себе. Кормить, поить, одевать и покупать всякие ништяки в меру сил и возможностей.

Но воевать с тобой, чтобы ты соблюдала комендантский час, не курила, не пила, с мальчишками не водилась, школу не прогуливала и в историю где-нибудь не влипла я просто физически не смогу.

И если ты там, где не надо, «засветишься» — все последствия, вплоть до переезда на постоянное место жительства в детский дом, будут целиком и полностью на тебе.

Я не мама, забрать тебя у меня теткам из опеки раз плюнуть. И они заберут, если с твоей стороны будут какие-то выходки.

— Ну все, не нуди над ухом. Я поняла. Буду пай-девочкой, учиться на пятерки, из дома ни ногой и вот это вот все.

— Пятерки необязательны – главное, чтобы школу не прогуливала. Дома тоже не привязываю, главное – чтобы после комендантского часа ты в своей комнате была.

И вроде бы они обо всем договорились. И вроде бы Вика все поняла. Но хватило ей запала «пай-девочки» ровно на два месяца.

А потом начались приходы домой заполночь, прогулы половины уроков и хамство в ответ на замечания сестры.

— Вика, мы о чем с тобой договаривались? Почему мне опять из школы звонят и требуют на тебя повлиять? И ты опять пахнешь сигаретами.

— Ой, да отвались ты! Нотации читаешь, прямо как мамка! Я взрослый человек и сама решу, как мне жить.

— Вика, пока я за тебя отвечаю, полностью за себя решать ты, к сожалению, не можешь по закону, — конструктивно пыталась объяснить все Вера.

Но в ответ на попытки диалога слышала лишь посылы на три веселых буквы. И неизвестно, сколько бы тянулась еще эта вакханалия, но как-то вечером, когда Вера в очередной раз попыталась дозвониться на выключенный телефон Виктории, ей перезвонили из полиции.

Как оказалось, Вика с подружками «на спор» попыталась украсть из магазина пару шоколадок.

— В нашем детстве за такое бы ремня всыпали, — прокомментировал ситуацию представитель магазина, с которым Вера и договаривалась о возмещении ущерба, чтобы на одну мало..летнюю безбашенную хамку не завели полноценное дело.

Это была последняя услуга, которую она оказала своей так называемой сестре.

— Вика, а теперь слушай внимательно. Еще хоть раз ты нарушишь установленные правила – я пойду и напишу отказ от опеки. Потому что, очевидно, я с тобой не справляюсь. Либо берись за ум, либо…

— Я возьмусь, возьмусь, — шмыгала сестра, размазывая сопли вперемежку с тенями по лицу. – Я больше так не буду, честно! Я хорошо буду себя вести.

Как можно было догадаться – второго захода «пай-версии» Вики хватило на те же два месяца, а потом история пошла по накатанной. Прогулы, запах курева и алкоголя, возвращения домой в первом часу ночи.

— Не надо! Нет, не отдавай меня им!!! – в голос рыдала Вика, когда за ней пришли сотрудники опеки. – Верка, я правда буду хорошей, я буду, только не отказывайся от опеки!!!

Ну а следом, конечно, от сестры было несколько звонков с рассказами о том, как плохо живется в детдоме, ну и с требованиями забрать обратно «домой». Да только Вере этого цирка с конями меньше чем за полгода хватило на всю жизнь вперед.

— Можешь меня осуждать, Виталь, но даже Маришка твоя в свои пять худо-бедно понимает причинно-следственные связи и «нельзя – значит нельзя».

Если этого понимания нет в пятнадцать – там уже пытаться воспитывать бесполезно.

А подводить себя под штраф, а то и уголовную статью, если вдруг Вика бы еще куда-то вляпалась… У меня только одна жизнь.

— Н-да, если все было так, как ты говоришь, то вопросов у меня нет.

— У Артура спросишь. Он как раз приезжал на месяц в город в отпуск тогда, когда у Вики второй раз крышу сорвало.

Все мои слова он тебе подтвердит. Пойми – я не против воспитания чужих детей, но только если эти самые дети берега не путают.

Если бы, например, твоя Маришка не просто капризничала иногда, а матом меня крыла и драться кидалась – я бы и с ней, и с тобой очень быстро распрощалась.

— Ну, я бы ей так себя вести никогда не позволил, знаешь ли.

— А вот Вика себе позволила. И выводов не сделала, судя по тому, что пытается себя бедной и несчастной выставить.

— Знаешь, некоторым проще обвинить во всем других, чем признать свои ошибки, — пожал плечами Виталий.

Слова Веры через месяц подтвердил ее старший брат, поэтому тему взаимоотношений с Викой будущая семья больше не поднимала.

На свадьбу младшую сестру невесты тоже никто не пригласил. Да и она, судя по всему, решила окончательно вычеркнуть «предавшую» ее родственницу из жизни и попыток связаться с Верой больше не предпринимала.