Лучше бы ты меня в детский дом отдал! – громко сказала Галя

— Странно, что ты вспомнила, что у тебя брат есть, — проворчал Борис, косясь на конвоира.

— Захочешь забыть, не забудешь, — ответила Галина.

— Не дерзи! – прикрикнул он, а глянув на конвой, спросил: — Этот тут зачем?

— На всякий случай, — ответила Галя.

А она специально попросила, чтобы охранник присутствовал при ее свидании с братом. Береженого Бог бережет.

— Ладно, — он перевел взгляд на сестру. – Галя, что случилось? Полгода ни слуху, ни духу. То, понимаешь, и письма были, и посылки, а потом, как отрезало. Ты поломалась, что ли?

— Знаешь, Боря, кажется, я починилась, — произнесла она, не сводя с брата внимательного взгляда.

Впервые она смотрела на Бориса без страха или покорности. Гордо смотрела, независимо.

— Что, храбрых таблеток наелась? — Борис уловил перемену во взгляде сестры, да и в поведении, осанке, голосе. – Ты мне эти замашки брось! Я твой брат! Я всю жизнь о тебе забочусь, а ты тут сидишь, как королева недобитая! Где твое уважение?

В его голосе послышалась агрессия, поэтому конвоир стукнул пару раз дубинкой по стене.

Галина улыбнулась, заметив страх на лице брата:

— А я смотрю, тут уже о тебе так же заботятся. Тебе нравится?

— Галя, — прошипел он, — яз.ык свой придержи!

— Забота по душе не пришлась? – Галя откровенно улыбалась.

— Наглая ты стала, как не знаю, как кто! – ответил Борис. – Ты вообще мне по гроб жизни должна быть благодарна! Где бы ты была, если бы не я?

— Жила бы спокойно и горя б не знала! – заявила она.

— Ты совсем, что ли? Да я заботился о тебе! Если бы не я, ты бы вообще пропала! А я же мог тебя в детский дом сдать и жить припеваючи!

Так нет же, жизнь на тебя положил! Воспитывал, защищал, кормил, поил, уму-разуму учил!

А загремела бы в детский дом, и на этом жизнь твоя бы кончилась!

— Ой, ли? – ухмыльнулась Галя.

— Я пожертвовал ради тебя своей юностью! Я добрейшей души человек! Ты мне ноги должна целовать, за то, что я тебя от жестокости мира оберегал!

— А чего же ты, добрый человек, тут на нарах загораешь? Добрых людей у нас не сажают!

— Так я же по твоей милости тут оказался! – вскрикнул он, а конвоир сделал шаг в их сторону. – Если бы ты вела себя, как я учил, так ничего бы этого не было! Я же тебя воспитывал в любви и ласке!

— Лучше бы ты меня в детский дом отдал! – громко сказала Галя.

***
— Крепись, Боренька, крепись! – говорила тетя Оля. – Ты теперь глава семьи!

— Да, как же я-то? – растерянно говорил двадцатилетний парень. – Что я могу?

— А теперь тебе, милый мой, все придется мочь! Я, конечно, помогу на первых порах, но тебе теперь верховодить!

— Тетя Оля, а делать-то что?

— Это хорошо еще, что ты на работу устроился, — она погладила парня по голове, — Галочку теперь тебе растить и воспитывать! Не бросишь же ее. Десять лет девчульке!

— Я даже не знаю, что с ней делать, — пожимая плечами, говорил Борис, — с ней всегда мама занималась, — у него на глазах выступили слезы.

— Крепись, мой хороший! – тетя Оля обняла племянника. – От тебя теперь зависит, каким человеком она станет!

***
Страшно в двадцать лет потерять обоих родителей. Самостоятельностью и здравым рассудком еще не пахнет, а самые простые вещи вызывают миллионы вопросов.

Что поесть? Как постирать? Как оплатить счета? А главное, чем? Да и просто, как жить дальше?

И намного сложнее, когда на руках остается десятилетняя сестра.

Полгода после см.ерти родителей с Борисом и Галей прожила мамина сестра. Она многому научила Бориса, но заменой родительской опоры стать не могла.

— Боренька, ты же и меня пойми, у меня у самой муж и двое деток! Ладно бы, жили мы в одном городе, так ведь полторы тысячи километров.

Сюда я переехать не смогу, Гриша мой там на хорошей работе, а вас с собой тянуть, так вы не поедете…

— А может, вы хоть Галю заберете? – с надеждой спросил Борис. – Как мне ее воспитывать?

— С большего я тебе рассказала, а с собой взять не смогу. Гриша против, да и места у нас нет.

***
С отъездом тети Оли стало не так чтобы сложно, но совершенно непонятно. Будущего Борис не видел и не понимал, как и что делать. Поэтому решал текущие проблемы и задачи.

Ходил на работу, готовил еду, стирал вещи, делал с Галей уроки, наводил с гр.ехом пополам порядок.

Но сложнее было не вспоминать при сестре родителей, и успокаивать ее, когда вспоминала она.

— Галюня, а ты помоги мне с уборкой! А помоги с готовкой! А помоги со стиркой! – отвлекал ее Борис, как мог.

И так они прожили еще полгода.

Галя девочкой была толковой, с домашними делами по чуть-чуть справлялась. Училась сравнительно нормально. А жизнь, потихоньку входила в новую колею.

***
— Да что ж такое-то, — говорил Борис, гуляя с приятелями, — я реально не вывожу! Я за себя думать толком не умею, а тут сестра. Я чуть не рехнулся, когда мы ей одежду покупали!

— А в чем проблема? – усмехнулся Костя, Борисов приятель. – Отловил в магазине какую-нибудь тетку, да попросил помощи!

Они ж добрые, особенно, когда дети сироты, будут спешить и падать, только бы обласкать обездоленных!

— Так меня кассирша и консультировала, — ответил Борис, — правда, потом еще набежали тетки, одели Гальку, обули по полной программе, недорого и с шиком.

Но если бы ты знал, каких нервов мне это стоило? Там две матроны чуть не подрались, выбирая Гале майки!

— А ты чего ноешь тогда? – рассмеялся Костя. – Бесплатный цирк!

— Ага, — раздраженно кивнул Борис, — а я в роли клоуна, особенно, когда в школу на собрания ходить приходится! Сидят там дядьки и тетки, и я! Красавец!

— А что ты, собственно, думаешь делать? – Костя посерьезнел. – Вышло так, что сестра на тебе! Такая твоя жизнь.

— Я думал, может ее на попечение государству передать?

— В детдом решил сеструху сдать? – скривился Костя. – И тебе совесть позволит?

— Вот честно, а чему я ее могу научить, если я сам еще погулять хочу? Дело-то молодое, а я считай, отец одиночка с прицепом.

— Но сейчас-то ты гуляешь? — сказал Костя. – Договорился же как-то?

— Так она там уборку затеяла, а еще макароны обещала на ужин сварить.

— Слушай, Боря, если она у тебя такая хозяйка, какой смысл тебе ее куда-то сдавать? – Костя блеснул сообразительностью. – Одиннадцать ей уже, мозги проросли, руки к делу приложены.

Живи своей жизнью, а сестра вместо обслуги! Понятно, что не в черном теле ее держать, но делить тягости жизни по-честному: ты зарабатываешь, она на хозяйстве.

— Это сейчас она послушная, а скоро у нее переходный возраст начнется, тогда она даст мне жару с кочегаром!

— А вот твоя задача, пока ее не накрыло, воспитать так, чтобы она не роптала! Где-то надави, где-то припугни, и будет она у тебя шелковая!

***
Не самая гуманная идея, поданная другом во хмелю, понравилась Борису чрезвычайно.

— В детском доме ей все одно плохо будет, а так, на моих глазах, — рассуждал он сам с собой наедине, — да и умение хозяйствовать ей в жизни пригодится! Так и мне не придется ломаться с кастрюлями и тряпками!

А вылилось это в…

— Галя, ты понять должна, что мы с тобой одни остались на целом свете! И больше нам деваться некуда! Или будем друг друга держаться, или пропадем!

— А тетя Оля? – спросила Галя.

— А где она? – спросил Борис с улыбкой. – Побыла, да поехала! У нее своя семья, а мы ей постольку поскольку…

— В смысле, не нужны? – поняла Галя.

— Никому мы не нужны! – кивал Борис, обнимая сестру. – Что мы есть, что нас нет, всем людям безразлично! Даже если говорить будут, верить им – пустое дело!

Спасибо, что хоть квартиру нам нашу оставили! А вот желающих отобрать будет много!

— А мы куда?

— Хоть куда, — Борис отстранил сестру, чтобы посмотреть ей в глаза: — Галюня, никому не верь, кроме меня! Я единственный на целом свете, кто на самом деле о тебе заботится! И только мне важно, чтобы у нас с тобой было все хорошо!

— А учительница в школе говорит, что к ней можно обратиться за помощью, — произнесла Галя.

— Знаем мы таких помощников, — хмыкнул Борис. – Сначала помогут, а потом начнут требовать, чтобы мы им помогали! Нет, уж! Мы с тобой сами справимся!

***
И подобную риторику Борис вложил в голову растущей Гали, когда она попыталась подружиться с ребятами в школе или на улице.

А когда начал поигрывать гормон, он ей доходчиво объяснил, чего мальчики добиваются.

Да так красочно объяснил, что Галя стошнило от омерзения. Так же Борис пресекал контакты Гали с соседями и посторонними людьми.

— Чем больше они от тебя узнают про нашу жизнь, тем больше они к этому прибавят выдумки, и потом будут позорить нас с тобой на весь свет!

А нас с тобой защитить некому! А потом нам же в глаза плевать будут!

***
К своему двадцатилетию Галя пришла глухой затворницей, молчаливой и замкнутой. Из дома выходила разве что в магазин напротив дома.

Но при этом она стала прекрасной хозяйкой. А еще умудрилась, с разрешения брата, конечно, окончить училище в соседнем квартале и получить образование швеи-вышивальщицы.

Работать ее Борис не пустил, но сам откуда-то приносил ткани, нитки и эскизы, а Галя вышивала. Были это и полотенца, и наволочки, и носовые платки, а так же картины и даже иконы.

— Деньги небольшие, — говорил Борис, — но хоть что-то, чтобы ты без дела не сидела!

А Галя, настолько уверовав в авторитет брата, только радовалась, когда ей удавалось вызвать на его лице улыбку.

Сам же Борис катался как сыр в масле. Всегда вкусно накормлен, в чистой одежде, в доме чистота и порядок. А работы Гали он продавал через знакомых на рынке, как ручная работа и уникальные шедевры. Понятно, что заказы сыпались, успевай только собирать.

Даже его собственная зарплата электрика в ЖЭКе начала меркнуть на фоне заработков Гали. Только она об это, естественно, не знала.

А Борис с удовольствием жил, встречался с друзьями-приятелями, крутил мимолетные романы и думать не думал, что хоть что-то может изменить ход вещей.

Тем более, он постоянно накачивал Галя рассказами, об уж.асах мира внешнего, со страшными злыми людьми, которые так и мечтают сделать им плохо! И только он – защита и опора бедненькой Гали.

***
Борису бы сестру вообще за порог не пускать, с такой-то накачкой, но самому ему было лень ходить в продуктовый магазин. А вот там и подкрался к Гале, по мнению ее брата, з.м.ей искуситель!

— Девушка, можно с вами познакомиться? – спросил молодой парень в комбинезоне грузчика. – Я за вами уже давно наблюдаю! Вы такая красивая! Нежная! Я просто влюбился, честное слово!

Галя с опаской посмотрела на парня.

«Симпатичный, — отметила она, — даже очень!»

Но отвела взгляд и пошла по магазину дальше, не удостоив его даже слова. Но он заметил искорку во взгляде.

— Девушка! – широко улыбаясь, шел он следом. – Дайте хотя бы шанс! Не отвергайте сразу!

***
Хоть Галя и сбежала, но парень выследил ее и подкараулил под подъездом:

— Девушка, меня Андреем зовут! Я пленник вашей красоты! Позвольте с вами познакомиться!

— Мне брат не разрешает на улице знакомиться, — проговорила тихо она.

— А давайте я поговорю с вашим братом! – предложил Андрей. – Я же руки вашей просить приду!

И пришел! С цветами, в костюме, как положено и заведено! И был Борисом избит так, что Андрей с множественными переломами попал в больницу.

— Ты кого это привела в дом? По…хот..ливого к***ля? Я тебя от мира защищаю! От врагов! А ты самого страшного врага сама в дом притащила!

Добрые соседи, видя, как Борис избивает парня, вызвали полицию. И когда Бориса уводили, он прокричал сестре:

— В больницу к этому сходи, чтобы он заявление не писал! А если я его сильно приложил, так поухаживай, чтобы он претензий не выставлял!

***
Как брат приказал, так Галя и пошла. Только избитый Андрей в реанимации два месяца пролежал, а дело по факту было открыто. И поехал Борис на четыре года отдыхать на государственный курорт.

И было два момент, которые Борис упустил.

Женщина, которая продавала Галину вышивку, пришла на дом и сказала, что она компаньонка Бориса, а раз его нет, будет с Галей работать напрямую.

И деньги принесла, и новые заказы. А Галя даже испугалась, увидев, сколько денег у нее теперь было.

А второй – брат же сказал, поухаживай за Андреем. Вот Галя и начала ездить в больницу. Фрукты возила, еду домашнюю, одежду забирала в стирку и привозила назад. Андрей, как и она с братом, сиротой был, только детдом прошел.

Полгода Галя выхаживала Андрея, а тот, заметив, что с девушкой что-то не так, попросил своего лечащего врача:

— Семен Михайлович, ко мне девушка приходит. А нельзя ли, чтобы с ней как бы случайно психолог пересекся и поговорил? Я боюсь, что ей мозги наизнанку брат вывернул!

— Любишь? – хитро спросил врач.

— Очень! – честно ответил Андрей. – Беспокоюсь, просто. Меня ее брат сюда направил.

С Галей начал работать психолог под видом бабушки уборщицы в палате Андрея, а потом уже и отдельно в кабинете.

И после восьмого сеанса, Галя перестала отвечать на письма брата и слать ему посылки. Но решила все-таки съездить и поставить точку в их отношениях.

***
— Правильно тебя посадили, — произнесла Галя, смело глядя брату в глаза. – Таким, как ты, на свободе делать нечего!

Ты злой, жестокий, корыстный человечешко!

Когда я маленькая осталась с тобой, ты ничего лучшего не придумал, чем превратить меня в собственную ра..бы.н.ю!

— Я заботился о тебе! Я защищал тебя! – кричал Борис, прижимаемый конвоиром к полу. – И вот чем ты мне платишь!

— Пока Андрей на реабилитации, я поживу еще в нашей квартире, а потом будем делить. Я не то, что жить с тобой, видеть тебя не хочу! Никогда!

Выводили его, до хруста вывернув руки, а Галя провожала его улыбкой и взглядом полным презрения.

«Может, у него и были благие побуждения, — подумала она, возвращаясь, домой, — но пороки его победили!» И это была последняя мысль о брате в ее жизни.