— Мам, слушай, а нам обязательно Лену приглашать? – Света все же не выдержала и начала этот разговор.
Знала, что ничем хорошим он не закончится, потому что мама – адепт «родственных связей» и «что люди подумают».
Но хотя бы попытку спасти семейный праздник она сделала. 
А то, что эта попытка не удалась – ну так она в силу семейной иерархии ничего толком не решает, какой с нее спрос?
А ведь мама будет первой, кто станет жаловаться, что проблемная родственница опять все испортила.
— Света, не говори глупостей.
Леночка – твоя двоюродная сестра, и вы обе сейчас в том возрасте, когда пора забыть мелочные детские обиды и строить будущее.
А будущее без крепкого тыла в виде семьи невозможно, ты это должна понимать.
Света не стала задавать риторический вопрос, с каких пор Лену стали считать семьей, если она для этой самой семьи ничего не сделала, только проблем подкидывала в разное время и по разным поводам.
Как и не стала пытаться объяснить в сотый раз, что дело не в каких-то детских обидах (которые лично Света не помнила, а вот Лена при каждой совместной встрече любила за мелочи цепляться).
Очень хотелось сказать матери, что все эти ее мотивирующие фразочки и лозунги о ценности семьи уже давно не работают, по крайней мере, в рамках их собственной семьи.
Ну за исключением самого близкого круга, в который входили отец с матерью и сама Света.
Но и этого она не сделала, сдержалась.
Просто напомнил внутренний голос, что ей самой Рождество и связанные с ним мероприятия давным давно до одного места, что праздник этот устраивается мамой и для мамы, а Света лишь покорно согласилась на роль декорации, ну и помощника по кухонным делам.
А значит – не стоит ей лезть и пытаться что-то доказывать. Вот если бы это был Светин день рождения или хотя бы Новый Год – там да, имело бы смысл за списки приглашенных биться до последней капли кр.ови.
А так… Ну испортит Лена в очередной раз праздник какой-нибудь выходкой, ну так мама вроде должна знать, что все именно так и закончится, а раз продолжает приглашать нерадивую племянницу – значит, всех все устраивает, улыбаемся и машем.
Поэтому Света промолчала, кивнула и пошла дальше составлять список продуктов, которые надо закупить для последующего застолья.
— О, кстати, чуть не забыла. Ленин новый парень, Максим, мяса не ест. Совсем. Надо будет и для него подготовить какие-нибудь закуски, чтобы человек не чувствовал себя чужим.
— Винегрет, тыквенные кексы, овощная нарезка, сырная нарезка, картофель, грибы… По-моему, он и так голодным не уйдет.
— Давай все-таки возьмем и сделаем еще два овощных салатика да капустки потушим, — внесла рацпредложение мать.
Света покорно кивнула, снова напоминая себе, что праздник этот устраивается мамой и для мамы, а Светина единственная задача – поулыбаться, помахать, и помочь накрыть на стол да вымыть посуду.
Вот этим она и займется, как хорошая дочь.
Терпения хватило ровно до середины застолья, пока не появилась двоюродная сестра.
В этот раз отжигала не Лена, обычно отчебучивающая что-нибудь эдакое, портящее праздник всем присутствующим.
Впрочем, можно сказать, что и ее вина в происходящем была. Ведь это она притащила к ним на семейное, между прочим, застолье, своего нового «парня».
Оказался «парнем» брюзгливый дядька под пятьдесят лет, который окинул придирчивым взглядом стол, ломящийся от закусок и передернулся, заметив в центре стола фаршированную курицу.
— Голубушка, простите, а это обязательно? – процедил он сквозь зубы, указывая Свете на главное блюдо.
— А что вас не устраивает?
— Меня-то? Ну, кроме того факта, что люди, уважающие законы гостеприимства, никогда не поставили бы на стол перед таким человеком, как я, мясо невинно уби.енного животного, меня, пожалуй, устраивает все.
Вам разве Лена не сообщила, что я придерживаюсь отказа от столь варварским образом полученной пищи?
— Так вас никто и не заставляет ее есть. Грибочки, салатик. Картошечка печеная, капуста.
Тыквенные кексы, про закуски вроде сыра и огурцов вообще молчу – на ваш вкус здесь тоже еды полно.
— Боже… Лена, как ты могла мне сказать, что твоя родня – хорошие люди, уважительно относящиеся к чужим убеждениям. Это ведь форменное издевательство!
Милая, вот что бы вы сказали, если бы вы не могли переносить определенные блюда, а вам ставили их прямо под носом и, вдобавок, заставляли смотреть на то, как их едят другие?
— Вообще-то, у моей дочери аллергия на рыбу, — нахмурившись, вмешалась в разговор Светина мать.
Видимо, кавалер племянницы ей не понравился настолько, что она даже решила, против обыкновения, не замять конфликт, а выступить на стороне дочери.
– И ее никто не заставляет никогда, упаси боже, ее есть или готовить, но никаких проблем от вида селедки под шубой не наблюдается.
— Боже… Какое варварство. Елена, я думал, что ты происходишь из приличной, уважительной семьи, а оказывается, что…
В общем, тираду о страданиях бедных животных, потворстве их уб и йству и ужасах потребления мяса дослушивать никто не стал – гостя вытолкали из квартиры под белы рученьки, запретив впредь Лене когда-либо приводить его снова.
Света бы охотно добавила к запрету и полное отлучение от дома самой Лены, но увы – мать наверняка все еще слишком ценила даже такие родственные связи.
Впрочем, как оказалось, маминому терпению тоже имеется предел. Ведь через два дня после празднования, которое хоть и было подпорчено неприятным инцидентом, но все же состоялось и в целом прошло замечательно, она позвонила дочери, заливаясь каким-то нервным смехом.
И рассказала, что Лена позвонила ей и высказала, как она сама и ее этот самый Максим разочарованы теткиным гостеприимством.
— Представляешь, что она мне предложила? Чтобы мы, значит, в качестве извинительного жеста на Старый Новый Год собрались той же компанией.
Но при этом чтобы на столе все было без единого куска мяса, причем желательно еще и приготовить список из двадцати самых любимых вегетарианских блюд ее не особо-то и молодого человека.
Света, она мне на полном серьезе заливала, что я должна это сделать, ведь иначе получится, что я не ценю родственные связи и все мои слова о том, что я ее люблю не будут стоить и выеденного яйца.
Света, когда Лена успела стать такой …?
Света сдержалась и не сказала, что двоюродная сестра всегда такой была. И что приятно, конечно, наблюдать за избавлением родной матери от розовых очков, но лучше бы это произошло лет на десять раньше и тогда Свете пришлось бы терпеть Лену намного реже.
Но Света была хорошей дочерью, поэтому снова промолчала. Лишь посочувствовала маме, мол, да, обидно, что племянница оказалась ненормальной.
— А ведь была такая хорошая девочка. Это все Максим этот на нее повлиял. Не удивлюсь, если он и ее втянет в эту секту с отказом от всего мясного.
Ведь не протянет же девка долго на такой диете, неужели не понимает, куда ее этот мужик тянет? Неглупая же вроде…
С последним утверждением Света бы поспорила, потому что кавалеров Лена всегда выбирала каких-то не особо нормальных.
Но доказывать сейчас что-то не было ни сил, ни желания. Поэтому она лишь посочувствовала матери повторно, но про себя порадовалась тому факту, что, кажется, Лены больше на застольях не будет.
А уж всю остальную родню Света потерпит. Пусть и вспоминают они раз в год, когда их в гости на застолье приглашают, но, по крайней мере, праздник не портят и не выделываются, как всякие Максимы. А больше маме, а значит – и самой Свете, от них в эти дни и не надо.
Уговор