Мария почувствовала неладное ещё в машине, когда Виктор в третий раз за дорогу проверил телефон и тяжело выдохнул. Обычно к свекрови ехали весело — муж рассказывал анекдоты, напевал что-то под нос. А сегодня сидел как каменный, глядел в окно на мелькающие дома, на губах — скорбная складка.
— Что случилось? — спросила она в четвертый раз за день.
— Потом расскажу. При всех.
Дом Раисы Петровны встретил их непривычной тишиной. Обычно здесь с порога слышались голоса, смех, стук посуды — свекровь любила собирать семью, кормить, угощать. В её трёхкомнатной хрущёвке всегда пахло чем-то вкусным, стены были увешаны фотографиями детей и внуков, а на подоконниках теснились фиалки в разномастных горшках.
Сегодня квартира казалась притихшей. В прихожей стояли ботинки дяди Коли — потёртые, но аккуратно начищенные, туфли тёти Светы на низком каблуке, кроссовки Игоря. Значит, вся родня уже в сборе.
В гостиной за овальным столом, который Раиса Петровна накрывала только по праздникам, сидели все близкие. Дядя Коля — брат свекрови, плотный мужчина с добрыми глазами, всю жизнь проработавший слесарем на заводе. Рядом его жена, тётя Света — маленькая, быстрая, говорливая женщина, которая умела найти общий язык с кем угодно. Напротив — Игорь, двоюродный брат Виктора, с женой Олей — молодые, недавно поженились, снимают квартиру, копят на собственную, как все.
И в центре всего этого семейного круга — Вера, золовка, с красными от слёз глазами и скомканным носовым платком в руках. В свои сорок пять она обычно выглядела бодро — работала продавцом в магазине косметики, держала спину прямо, говорила чётко и быстро.
А сегодня сидела сгорбившись, как старушка, лицо осунулось, под глазами тёмные круги.
— А, детки приехали! — Раиса Петровна встала из-за стола, но улыбка у неё получилась натянутая. — Садитесь, садитесь. Как раз всё готово.
Стол был накрыт по всем правилам — белая скатерть, лучшая посуда с синими цветочками, которую свекровь доставала только для особых случаев. В центре — большое блюдо с мясом, вокруг — тарелки с солёными огурцами, помидорами, селёдкой под шубой. Пахло укропом, жареным луком, домашней выпечкой.
Но вся эта праздничная сервировка контрастировала с подавленными лицами гостей. Ели молча, передавали друг другу тарелки, изредка переглядывались. Только тётя Света пыталась поддерживать разговор — спрашивала про работу, интересовалась здоровьем, хвалила свекровин салат. Но ответы получала односложные.
Мария украдкой наблюдала за мужем. Виктор сидел напротив Веры, но глаз не поднимал, мрачно ковырял вилкой картошку. Челюсти сжаты, брови нахмурены.
Вера почти не ела. Отщипывала кусочки хлеба, крошила их на тарелке, время от времени промокала глаза платком. В молодости она была красивой девушкой — высокой, стройной, с тёмными волосами и живыми глазами. Замуж вышла рано, родила Сашку, но через пять лет муж ушёл к другой. С тех пор тянула сына одна — работала ,себе отказывала, лишь бы ребёнку хватало.
Сашка рос хорошим мальчишкой — учился неплохо, помогал маме, не связывался с плохими компаниями. Поступил в технический институт, на втором курсе. Вера им гордилась, строила планы на будущее. А теперь сидела вот так — сломленная, постаревшая за один день.
— Ну что, поели? — спросила Раиса Петровна, когда все отодвинули тарелки. — Тогда давайте чай пить. И поговорим.
Она принесла из кухни большой чайник — старый, эмалированный, ещё от бабушки, поставила на стол вазочку с вареньем, тарелку с печеньем. Но никто не тянулся к угощению.
— Верочка, — мягко сказала свекровь, — ну расскажи всем. Что у вас с Сашенькой случилось?
Вера подняла голову, обвела взглядом сидящих за столом. Губы дрожали, голос срывался:
— Я… я не знаю, с чего начать. У нас беда. Большая беда.
Она замолчала, собираясь с духом. В комнате стояла такая тишина, что было слышно, как тикают часы на стене у соседей.
— Саша… он в прошлом месяце взял у своего однокурсника машину. На вечер. Сказал покататься, девочку покатать… — Голос у неё становился всё тише. — А потом… потом разбил её.
— Господи! — ахнула тётя Света. — Он сам-то не пострадал?
— Нет, слава богу, целый. Но машина… — Вера всхлипнула. — Дорогая она была. Новая. Родители мальчику на день рождения подарили. Иномарка хорошая.
Дядя Коля поперхнулся чаем:
— Да, и сколько она стоит-то?
— Миллиона два, наверно. Может, чуть меньше, но… — Вера разрыдалась. — Весь кузов помят, мотор повреждён. Хозяин в сервисе всё посчитал — ремонт будет стоить миллион двести тысяч.
В комнате воцарилась мёртвая тишина. Оля, жена Игоря, открыла рот от удивления. Тётя Света крестилась. Дядя Коля качал головой.
— Но ведь страховка должна быть? — спросил Игорь.
— Саша не был вписан в полис, — тихо объяснила Вера. — И потом… он выпивший был. Совсем чуть-чуть, но алкотестер показал превышение нормы.
— Совсем без мозгов, — пробормотал дядя Коля. — Двадцать лет, а соображения никакого.
— Родители того мальчика требуют возмещения, — продолжала Вера. — Они хорошие люди, в суд подавать не стали, но деньги нужны. Их сын без машины остался, а кредит за неё ещё два года им платить.
Раиса Петровна погладила невестку по руке:
— И что же ты? Почему молчала?
— Я думала, сама справлюсь. Взяла кредит в банке. Потребительский. Под тридцать процентов годовых. — Вера горько усмехнулась. — Думала, Сашка поможет, устроится на работу, будем вместе выплачивать. Но он…
Она снова заплакала, уткнувшись в платок.
— Он что? — осторожно спросила Мария.
— Он от меня отдалился совсем. Домой приходит только переночевать. Когда я пытаюсь говорить с ним — грубит, кричит, что я его достала. Живёт у друзей, в институт ходит, но дома почти не бывает.
— Стыдно ему, наверное, — вздохнула тётя Света.
— Конечно, стыдно! Он же понимает, что натворил. Но я боюсь… — Вера посмотрела на всех умоляющими глазами. — Боюсь, что он что-то с собой сделает. Или ещё хуже — в какие-то дела плохие втянется. Деньги быстро заработать захочет…
— А сколько ты в месяц платишь? — спросила Оля.
— Сто тысяч. Я работаю на двух местах сейчас — в магазине с утра до шести, потом в кафе до ночи. Получается тысяч шестьдесят в месяц. На еду, на квартплату… Ничего не остаётся. Уже просрочка набралась.
— И что банк говорит?
— Звонят каждый день. Угрожают судом, изъятием имущества. Говорят, если до конца месяца не погашу задолженность, передадут дело коллекторам.
Мария слушала и чувствовала, как сжимается сердце. Вера всегда была гордой женщиной, привыкшей рассчитывать только на себя. После развода ни у кого помощи не просила, сына одна поднимала. А теперь вот сидит перед всей семьёй, рассказывает о своём горе.
— Верочка, ну что ж ты молчала? — укоризненно покачала головой Раиса Петровна. — Семья для того и есть, чтобы в беде помогать. Мы бы что-нибудь придумали.
— Я не хотела вас расстраивать. Думала, сама выкручусь…
Дядя Коля откашлялся, поправил очки:
— Ладно, что случилось, то случилось. Теперь надо думать, как выходить из положения. Я могу в этом месяце тысяч тридцать выделить. У меня отпускные были, немного отложил.
— А мы с Игорьком тысяч двадцать соберём, — подхватила Оля. — К зарплате. Правда, не сразу, через неделю.
— И я помогу, — кивнула тётя Света. — Тысяч пятнадцать смогу дать. У меня на чёрный день кое-что отложено было.
Раиса Петровна задумалась:
— А я пенсию получу послезавтра. Тысяч десять выделю. Больше не могу — коммунальные платить надо.
Все стали считать, прикидывать возможности. Вера слушала и плакала — от благодарности, от облегчения, что не одна со своим горем.
— Семьдесят пять тысяч получается, — подсчитал Игорь. — Это хорошо, но всё равно мало. На один платёж даже не хватает.
— А может, в банк сходить? — предложила Оля. — Объяснить ситуацию, попросить реструктуризацию?
— Или к тем родителям обратиться, — добавил дядя Коля. — Может, они на рассрочку согласятся?
— А что, если каждый месяц понемногу собирать? — задумалась тётя Света. — По двадцать-тридцать тысяч. За год-полтора все вместе и расплатимся.
Виктор всё это время сидел молча. Лицо мрачное, брови сдвинуты, руки сжаты в кулаки. Мария видела, как напряжены у него плечи, как ходят желваки на скулах. Что-то в нём зрело, готово было вырваться наружу.
— Да всё равно не хватит, — вздыхала Вера. — Даже если все поможете, это капля в море. А банк не ждёт, коллекторы придут…
— Хватит мелочиться! — Виктор резко ударил кулаком по столу.
Все вздрогнули. Посуда зазвенела, из вазочки с вареньем выплеснулось несколько капель на скатерть. Раиса Петровна ахнула, тётя Света отшатнулась.
— Что вы тут считаете копейки! — Виктор встал, лицо красное от возмущения. — Я решу этот вопрос раз и навсегда!
Он обвёл взглядом притихших родственников, выпрямился во весь рост:
— Продам квартиру Маши! Ту, что от тёти Клавдии досталась. Уж больше чем полтора миллиона с неё получим — хватит и долг закрыть, и на жизнь останется!
Все замерли, как будто дышать перестали.
Мария почувствовала, как внутри холодеет. Квартира в Обнинске действительно досталась ей три месяца назад совершенно неожиданно. Тётя Клавдия, отцова сестра, с которой семья практически не общалась последние годы, завещала ей свою двушку в панельном доме. Сорок пять квадратных метров, требующих ремонта, но всё же собственное жильё.
Сын тёти Клавдии, Мишка, был в ярости. Они с матерью поссорились за полгода до её смерти — он пришёл косой, устроил скандал, требовал денег. Тётя выгнала его и больше в дом не пускала. А в завещании написала: «Квартиру оставляю племяннице Марии Сергеевне, единственной, кто навещал меня в больнице».
Это было правдой — Мария действительно ездила к тёте пару раз, когда та лежала с воспалением лёгких. Привозила фрукты, сидела у кровати, разговаривала. Конечно не из корысти, она даже не думала про квартиру — просто жалко было старую женщину, которая умирала в одиночестве.
— Витя… — тихо, с испугом в голосе произнесла Раиса Петровна. — Ты что это говоришь? Не надо нам таких жертв.
— Никаких таких жертв! — отмахнулся Виктор. — Всё равно эта квартира никому не нужна! Мы на нее не рассчитывали. Ездить туда — четыре часа на автобусе. Стоит пустая, только налоги плати. А так хоть польза будет!
Мария медленно повернулась к мужу. Голос у неё был тихий, но каждое слово звучало отчётливо:
— Интересно. А со мной ты посоветоваться не хотел? Это ведь моя квартира.
Виктор растерялся под её холодным взглядом:
— Ну… я думал, ты поймёшь. Семья же… Вера в беде… Это единственный выход из ситуации…
— Семья — это хорошо, — кивнула Мария. — Только решения о моём имуществе принимаю я сама. Без твоего героического вмешательства.
И тут Игорь неожиданно прыснул. Сначала тихо, потом громче. Прикрыл рот рукой, но смех всё равно вырывался.
— Чего смеёшься? — насупился Виктор.
— Да ничего, — Игорь вытирал слёзы. — Просто забавно получается. Ты для начала свою машину продал бы, которую в кредит взял полтора года назад. Или гараж хотя бы. А то нашёлся герой — сестру спасает, но что-то за чужой счёт.
Дядя Коля подхватил:
— Игорь правильно говорит. Странно как-то выходит — сам в кредитах по уши, а чужим имуществом разбрасываешься.
— Да и права-то у тебя никакого нет, — засмеялась тётя Света. — Я кое-что понимаю в юриспруденции. Это её унаследованная собственность, ты к ней вообще отношения не имеешь. И мы не имеем. И вера с сыном не имеет. Даже если ты захочешь продать — нотариус с тебя первым рассмеётся.
— А документы-то где лежат? — подхватила Оля, тоже еле сдерживая смех. — У Маши в сейфе? Так она тебе их точно не даст после такого заявления.
За столом начал нарастать смех. Сначала сдержанное хихиканье, потом открытый хохот. Даже Вера, несмотря на свою беду, улыбнулась впервые за весь вечер.
— Витёк, ты же у нас умный мужик, — веселился дядя Коля. — А тут такую глупость сморозил! Чужой квартирой распоряжается!
— Представляю, как он к нотариусу придёт, — добавила тётя Света. — «Хочу квартиру жены продать!» — «А доверенность есть?» — «Какая доверенность, я же муж!» Ха-ха-ха!
Виктор стоял красный как рак, не зная, куда деваться. Его великодушный жест превратился в посмешище.
— Ладно, ладно, не смейтесь над ним, — остановила родственников Мария. — Он правда хотел помочь.
— Хотел как лучше — начинай с себя, — посоветовал Игорь. — У тебя самого машина в кредите, гараж в ипотеке. Вот их и продавай, если хочешь сестре помочь.
— А мы всё равно поможем, — заступилась за него Раиса Петровна. — Всем миром, по чуть-чуть. Не одной же Вере с бедой справляться.
Разговор постепенно вернулся в нормальное русло. Стали обсуждать реальные варианты помощи — кто сколько может дать в этом месяце, как быть дальше, стоит ли обращаться к адвокату.
— А что если найти Сашке подработку, — добавила Оля. — Пусть сам отрабатывает свой косяк.
— И психолога неплохо бы найти, — задумалась тётя Света. — Парень в депрессии, помощь нужна.
Постепенно набросали план действий. Родственники обещали помочь деньгами — кто сколько может. Вера согласилась поговорить с банком о реструктуризации. Игорь вызвался сходить с ней к юристу — узнать, можно ли как-то уменьшить размер ущерба.
— А Сашке позвони, — посоветовала Раиса Петровна. — Скажи, что мы все его поддерживаем. Пусть не прячется, а приходит домой.
— Да, и работать пусть идёт, — добавил дядя Коля. — В двадцать лет уже пора ответственность нести.
Виктор сидел притихший. Его момент славы закончился полным провалом. Мария видела, как он переживает, но сочувствия не испытывала. Нельзя распоряжаться чужим имуществом, даже с самыми благими намерениями.
Когда собирались домой, Вера подошла к Марии:
— Спасибо тебе. И извини за Витю. Он, конечно, перегнул палку.
— Ничего, Вера. Мы всё равно поможем. Но в разумных пределах.
— Я понимаю. И не переживай — мы с этим справимся. Всей семьёй.
Через два месяца ситуация в семье постепенно стабилизировалась. Банк пошёл навстречу — согласился на реструктуризацию долга с уменьшением ежемесячного платежа. Родители разбившейся машины, узнав все обстоятельства, тоже проявили понимание — согласились на рассрочку без процентов.
Саша наконец пришёл домой, извинился перед матерью и всей семьёй. Устроился на работу курьером — зарплата небольшая, но хоть что-то. Игорь помог ему найти ещё подработку по выходным.
Родственники помогли деньгами — каждый дал сколько мог. Получилось каждый месяц родственники давали ей тридцать пять тысяч — немного, но Вере стало легче дышать.
А Виктор после того памятного вечера стал осторожнее с громкими заявлениями. Квартиру в Обнинске Мария в итоге действительно продала — но через полгода, по собственному решению. Деньги потратила на ремонт в их собственной квартире и покупку новой мебели.
Свекровь приехала без звонка и предупреждения