Валентина всегда знала цену вещам. И словам тоже. Двадцать три года на заводском складе приучили ее не размениваться на пустые разговоры. Мужской коллектив не давал спуску. Говорила то, что думала. Делала то, что считала нужным. И никого не спрашивала разрешения.
Квартира досталась ей от бабушки Клавдии. Двушка в кирпичном доме, третий этаж, окна во двор. Не дворец, конечно, но свое жильё. Валентина там выросла, а когда бабушка умерла, квартира по завещанию перешла к ней. Приватизировали, документы оформили — все по закону.
После свадьбы с Евгением они живут в их совместной квартире. Просторнее, район получше. А бабушкина квартира стоит. Валентина иногда заезжает — проветрить, пыль протереть, счетчики проверить.
Сдавать не хочет. Чужих людей в бабушкином доме не потерпит. Мороки много.
Родственники, конечно, не раз намекали. То свекровь Нина Павловна поинтересуется, зачем пустая квартира простаивает.
То муж пошутит — мол, можно было бы кому-то из семьи помочь. Валентина на такие разговоры отвечала коротко:
— Моя квартира — мои проблемы.
И тема закрывалась. Пока.
В субботу собрались на даче у Нины Павловны. Евгений грядки полол, свекровь за столом хлопотала, а ее младшая дочь Светлана приехала с семнадцатилетней Кристиной. Девочка в этом году школу заканчивала, документы в институт подавала.
— Тетя Валя, — Кристина подбежала с телефоном, — хотите посмотреть фотографии с выпускного? Платье красивое выбрала!
Валентина неохотно взяла телефон. Не любила она эти современные штучки, но отказывать девочке не стала. Кристина была хорошая — не избалованная, училась прилежно, даже троек не было.
— Смотрите, вот наш класс. А это я с одноклассницами. А здесь…
В этот момент вверху экрана всплыло уведомление. Валентина машинально прочитала:
«Ты уже поговорила с Валей? Прописка же к следующему месяцу нужна для института. А у Вали…»
Валентина замерла. Это было сообщение в групповом чате. Она случайно увидела кусочек переписки, где обсуждали получается ее квартиру.
— Ой, тетя Валя, это рассылка какая-то, — засмущалась Кристина и быстро убрала уведомление. — Давайте дальше фотографии смотреть!
Но Валентина уже ничего не видела. В голове крутилась одна мысль: они обсуждают ее квартиру. За ее спиной. В чате, куда ее не добавили.
— Красивые фотографии, — сказала она, возвращая телефон. — Молодец.
А сама думала: надо бы узнать, что там еще пишут.
Вечером, когда все разъехались, Валентина сидела дома и не могла успокоиться. Слова из того уведомления крутились в голове: « у Вали прописка». Значит, они уже что-то решили? Что она обязана предоставить племяннице жилье?
Евгений смотрел телевизор, ничего не подозревая. Валентина посмотрела на мужа и подумала: интересно, а он в курсе этого обсуждения? Или не участвует?
— Женя, — окликнула она.
— Что?
— Кристина поступает куда?
— В педагогический. На учителя младших классов. — Евгений не отрывался от экрана. — Хорошая профессия.
— И где жить будет?
— Ну… наверное, общежитие дадут. Или комнату снимут с подружками.
Валентина внимательно посмотрела на мужа. Он говорил естественно, без фальши. Может, и правда не в курсе.
Но тревога не отпускала. Валентина знала родственников мужа. Нина Павловна — женщина практичная, упрямая. Если что-то в голову вобьет, добьется своего. А Светлана — та вообще привыкла, что мать ей все проблемы решает.
На следующий день Валентина специально зашла к соседке в старую квартиру — тете Гале из квартиры напротив. Старушка знала все новости в доме и районе.
— Галина Степановна, — начала Валентина, — а вы не слышали, может, кто-то интересовался моей квартирой?
— Твоей? — удивилась соседка. — А что случилось?
— Да так, проверяю. Не звонил ли кто, не спрашивал ли?
— Нет, никто не звонил. А что, продавать собираешься?
— Нет. Просто проверяю.
Валентина ушла, но чувство тревоги только усилилось. Если родственники что-то планируют, они пока действуют осторожно. Но она их знала — долго тянуть не будут.
В среду Нина Павловна позвонила:
— Валя, ты как дела? Может, в гости зайдешь? Я пирожков напекла.
— Спасибо, Нина Павловна, но я на работе до позднего.
— А на выходных? Кристина результаты ЕГЭ получила. Хорошо сдала, проходной балл набрала.
— Это хорошо. Умная девочка выросла.
— Да, умная. Теперь вот в институт поступает. Общежитие, правда, не гарантируют. Может, в первый год снимать придется.
Валентина насторожилась. Разговор поворачивался в предсказуемое русло.
— Ну, вы с Светланой что-нибудь придумаете.
— Конечно, придумаем. Только денег на съемную много уйдет. А у тебя квартира пустая стоит…
Ого! Вот оно. Началось.
— Нина Павловна, квартира моя. И что с ней делать — тоже мое дело.
— Да я понимаю! Просто подумала — может, Кристе на время учебы…
— Нет.
— Но Валя…
— Нина Павловна, я сказала — нет. И больше эту тему не поднимайте.
Валентина положила трубку. Свекровь пошла в наступление. Значит, в чате уже все обсудили и решили — пора действовать.
На работе Валентина была как всегда — четкая, требовательная. Грузчики знали: с начальницей шутки плохи. Скажет — сделают. Не обсуждая.
— Борис, — окликнула она бригадира, — накладные по вчерашней поставке где?
— На столе у вас лежат, Валентина Михайловна.
— А почему печать кривая? Переделывать будете.
— Но там всего чуть-чуть…
— Переделывать, сказала!
Борис кивнул и ушел. Валентина уважала порядок. И требовала его от других.
Вечером муж пришел домой мрачный.
— Что случилось? — спросила Валентина.
— Да мать звонила. Говорит, ты с ней грубо разговаривала.
— Не грубо. Прямо.
— Валя, ну что тебе стоит? Девочке же помочь. На время всего.
Валентина посмотрела на мужа. Значит, он тоже в курсе. И тоже считает, что она обязана.
— Женя, квартира досталась мне от бабушки. Не тебе. Не твоей матери. Мне. И решаю я, что с ней делать.
— Но мы же семья…
— Семья — это когда спрашивают, а не заочно решают, а потом перед фактом ставят.
Евгений хотел что-то возразить, но посмотрел на лицо жены и передумал. Когда у Валентины такое выражение, лучше не спорить.
В пятницу Светлана написала в личку:
«Валя, привет! Можно поговорить? По поводу Кристины. Очень нужно».
Валентина не ответила. Знала, о чем будет разговор.
А в субботу утром снова позвонила Нина Павловна:
— Валя, мы в воскресенье всей семьей собираемся. Евгений приедет, Светлана с Кристиной. Приходи и ты. Обсудим, как девочке с жильем помочь.
— Не приду. И обсуждать тут нечего.
— Валя, ну что ты как стена? Своя же племянница!
— Своя. Но квартира тоже своя.
После этого звонка Валентина поняла: они не отстанут. Родственники решили, что уговорят ее коллективно. Нажмут всей семьей — и она сдастся.
Не знают они Валентину Михайловну.
В воскресенье вечером Евгений вернулся от матери довольный:
— Хорошо посидели. Шашлыки жарили, планы обсуждали.
— Какие планы?
— Да разные. Кристина поступила окончательно. В понедельник документы подает.
— И где жить будет?
— Пока не решили. Но вариант есть.
Валентина поняла: они все-таки надеются на ее квартиру. Считают, что она в конце концов согласится.
В понедельник Валентина решила действовать. Она знала теперь, что у родственников есть общий чат в телефоне, где они планы свои строят, ее непокорную обсуждают. Ее туда не добавили, конечно. Зачем лишние глаза?
Но Валентина нашла способ. Попросила у мужа телефон — якобы посмотреть прогноз погоды. А сама зашла в их семейный чат.
И увидела то, что ожидала.
Нина Павловна: «Женя, ты с Валей еще раз поговори. Скажи, что мы не навсегда просим. Просто прописать Кристину и на первый курс пустить пожить».
Светлана: «Мама права. Валя же добрая в душе. Просто упрямая и своевольная. Если ей напрямую сказать, то точно откажет. Но если правильно подойти…»
Евгений: «Я пробовал. Она категорически против».
Нина Павловна: «А ты настаивай! Это же семейная квартира по факту. Ты муж, имеешь права».
Светлана: «Да, и потом, что ей стоит? Квартира все равно пустая. А Кристе образование получать надо».
Евгений: «Ладно, попробую еще раз. Но она характерная, знаете. Мама, ты сделала ошибку, что сказал ей все в лоб! Она теперь из принципа не пойдет на уступки, на порог не пустит».
Нина Павловна: «да сколько можно её обхаживать. Ты уже месяц назад должен был с ней начать предварительно разговаривать. Намекать. А тут я виновата, оказывается. Характерная, не характерная, а семью поддерживать должна. Мы же не чужие».
Валентина читала и чувствовала, как внутри поднимается знакомая ярость. Та самая, которая заставляла нерадивых работников исправлять ошибки без лишних слов.
Семейная квартира? Муж имеет права? Должна поддерживать?
Они еще не знают, что такое должна.
Валентина открыла клавиатуру и стала печатать. Медленно, обдумывая каждое слово.
«Дорогие родственники. Интересно читать, как вы распоряжаетесь моей собственностью в закрытом чате. Чтобы не тратить время на уговоры — сообщаю: квартира находится под арестом. Сосед снизу подал в суд из-за протечки, плюс долги управляющей компании за перерасчет коммунальных платежей. До решения всех вопросов никого прописывать и селить не могу. Документы на руках, если интересно — покажу».
Нажала «отправить».
И сразу поставила телефон на беззвучный режим.
Евгений вернулся через десять минут — ходил в магазин за хлебом. Взял телефон, посмотрел на экран и побледнел.
— Валя… это ты писала?
— Я.
— Но ты же… ты в чате нашем была…
— Была. Очень познавательная переписка.
Евгений молчал, глядя в телефон. Валентина видела, как он читает ответы родственников.
— Что они пишут? — спросила она.
— Мама спрашивает, правда ли про арест. Светлана извиняется. Говорит, не хотели тебя обидеть.
— А ты что ответишь?
Евгений поднял на нее глаза:
— А что отвечать? Ты же не шутила про арест?
— Документы покажешь родственникам?
— Нет, конечно. Это твои дела.
Валентина кивнула. Муж понял главное: квартира — ее территория. И решает она.
В чате после ее сообщения наступила тишина. Никто больше не писал. Тема закрылась сама собой.
А на следующий день Кристина нашла место в общежитии. Оказывается, можно было просто подать заявление и подождать неделю.
Но это уже никого не интересовало.
Какого лешего ты посмела тронуть мамины вещи — всполошился муж, заметив пустую полку. — Потому что хватит жить втроём, как в музее