Ужин превратился в представление
Элара стояла у зеркала в прихожей, поправляя новое платье — темно-синее, строгое, но с изящными пуговицами-жемчужинами. Сегодня новоселье. Три года копили на первый взнос, год делали ремонт своими силами, и вот наконец можно показать результат.
Квартира действительно получилась хорошая. Двушка в новом доме, светлая, с большими окнами. Паркет она выбирала сама — дубовый, медового оттенка. Костя сначала сопротивлялся, говорил, что ламинат дешевле, но она настояла. И правильно сделала: теперь полы как зеркало, и солнце играет в них золотистыми бликами.
Кухню тоже обустроила по своему вкусу. Белый гарнитур с деревянными столешницами, встроенная техника, мозаичный фартук — каждый элемент выбирала неделями, сравнивала цены, искала скидки. Костя только плечами пожимал: «Главное, чтобы готовить можно было». А для неё это был проект всей жизни, первая собственная квартира в тридцать четыре года.
Правда, без помощи родителей Кости не обошлось. Восемьсот тысяч на первоначальный взнос — серьезные деньги. Свекровь тогда сказала коротко: «Молодым нужно помочь». И помогла. Элара была благодарна, хотя Зинаида никогда не упускала случая напомнить об этой помощи.
— Эля, ты готова? — крикнул Костя из гостиной. — Они уже едут!
Она взглянула на стол в последний раз. Белая скатерть, которую привезла ещё мама, красивая посуда — свадебный подарок, который семь лет пролежал в коробках. Теперь наконец можно было её использовать. В центре — букет из белых роз, рядом бутылки вина, домашний торт с надписью «С новосельем!».
Все блюда готовила сама: запеченная курица с травами, овощное рагу, салат с рукколой и помидорами черри. Ничего сложного, но вкусно и красиво оформлено. Хотелось показать, что она умеет принимать гостей, что их дом — настоящий.
Первыми пришли родители Кости. Зинаида — статная женщина пятидесяти восьми лет, всегда безупречно одетая, с холодноватыми серыми глазами. Волосы уложены в строгий пучок, на губах — бежевая помада. Рядом муж — Анатолий, тихий, немногословный мужчина, который давно перестал спорить с женой.
— Ну что, покажешь, что получилось? — спросила Зинаида, едва переступив порог.
Элара повела их по квартире. Зинаида молча осматривала комнаты, иногда кивала, иногда морщила лоб. В спальне задержалась у шкафа-купе:
— А фурнитура какая? Австрийская?
— Польская, — ответила Элара. — Хорошего качества, смотрите, как плавно двигается…
— Польская, — повторила свекровь с лёгким разочарованием. — Ну да, на первое время сойдёт.
В ванной придирчиво разглядывала плитку:
— Швы немного кривые. Это работники небрежно делали?
— Мы сами клеили, — сказал Костя. — Первый раз, конечно, не всё идеально получилось.
— Сами… — протянула мать. — А мастера нанять не могли? За такие деньги…
Элара промолчала. Мастеров они действительно не могли себе позволить — слишком дорого. Все делали сами: Костя с братом клеили обои, она красила батареи, вместе укладывали ламинат в коридоре. Работали по вечерам и выходным, учились по роликам в интернете. Получилось может и не идеально, но своими руками.
На кухне Зинаида открыла все шкафчики, проверила, как работают ящики:
— Направляющие простые, не доводчики?
— Да, — кивнула Элара. — Но они надёжные, немецкие.
— Хм, — свекровь закрыла ящик с лёгким хлопком. — А вот здесь, видите, дверца чуть провисает. Это потому что петли некачественные.
Элара посмотрела на дверцу. Никакого провисания она не замечала. Но Зинаида уже переходила к следующему недочёту:
— И зачем вы фартук из мозаики сделали? Швов много, грязь будет забиваться. Обычная керамогранитная плитка практичнее.
— Мне нравится мозаика, — тихо сказала Элара. — Она красивая.
— Красота — это хорошо, но практичность важнее, — назидательно произнесла свекровь. — В доме должно быть удобно жить, а не только красиво выглядеть.
Пришёл брат Кости — Игорь с женой Аленой. Потом соседи сверху — молодая пара с годовалым сыном. Застолье получилось шумным и весёлым. Гости хвалили ремонт, восхищались видом из окна, просили рецепт торта.
Элара наконец расслабилась. Вино согревало изнутри, разговоры лились легко, все смеялись над рассказами Игоря о том, как он помогал брату клеить обои. Костя держал её за руку и улыбался — такой счастливый и довольный.
— А помните, как мы с Элей выбирали эту плитку? — рассказывал он. — Объездили полгорода, в каждом магазине по часу сидели!
— Зато теперь у вас красиво, — сказала Алена. — Я вот до сих пор не могу определиться с кухонным гарнитуром.
— Элара хорошо разбирается в дизайне, — кивнул сосед. — Сразу видно, что с душой делалось.
Элара чувствовала, как щёки горят от удовольствия. Наконец-то её труды оценили, увидели, сколько сил и времени она вложила в этот дом.
Но Зинаида словно ждала подходящего момента. Когда разговор затих и все внимательно слушали, она отложила вилку и оглядела стол:
— Знаете, ребята, — начала она негромко, но так, чтобы слышали все, — мы с Толей очень рады, что помогли детям. Восемьсот тысяч — деньги серьёзные, но семья должна поддерживать семью.
Элара напряглась. К чему это?
— Конечно, хотелось бы, чтобы на такую сумму результат был… как бы помягче сказать… более качественным, — продолжила свекровь, внимательно разглядывая потолок. — Вот видите, в углу небольшая трещинка? А обои кое-где отходят. Это всё нужно будет переделывать.
Костя растерянно посмотрел на угол:
— Мам, там же совсем маленькая…
— Маленькая сейчас. А через год? — Зинаида покачала головой. — За такие деньги можно было и мастеров нормальных найти. Или материалы подороже взять. Но это, конечно, ваше дело…
Элара чувствовала, как внутри всё холодеет. Гости неловко переглядывались, не зная, что сказать. Праздничное настроение испарялось на глазах.
— Зинаида Петровна, — осторожно вмешался сосед, — по-моему, у ребят очень хорошо получилось. Своими руками же делали…
— Своими руками — это, конечно, похвально, — согласилась свекровь. — Но когда вкладываешь такие деньги, хочется видеть соответствующий результат. Мы с мужем всю жизнь работали, копили. И когда помогаем детям, рассчитываем на разумный подход к тратам.
Она помолчала, потом добавила с холодной улыбкой:
— Но это я так, к слову. Не хочу портить праздник.
Уже поздно было не портить. Алена торопливо спросила про рецепт салата, Игорь стал рассказывать анекдот, но атмосфера изменилась. Смех звучал натянуто, разговоры — какими-то вынужденными.
Элара автоматически убирала со стола, улыбалась, отвечала на вопросы, но мысли путались. Восемьсот тысяч… Да, большая сумма. Но они ведь не просили! Зинаида сама предложила помочь, сказала, что молодым нужна поддержка. А теперь получается, что они потратили её деньги неразумно?
Когда подавала торт, заметила, как свекровь придирчиво осматривает тарелки:
— А сервиз новый?
— Да, — кивнула Элара. — Купили специально к новоселью.
— Дорогой небось? — В голосе Зинаиды прозвучала снисходительность. — Хотя, конечно, когда деньги не свои…
Это прозвучало как пощёчина. Элара замерла с тортом в руках, чувствуя, как все смотрят на неё. Гости притихли, воздух стал густым и тяжёлым.
— Мама, — растерянно начал Костя, — при чём тут…
— При том, — спокойно перебила его Зинаида, поднимаясь из-за стола, — что нужно помнить, кто тебе помог встать на ноги. — Она оглядела стол, гостей, потом остановила взгляд на Эларе: — Ты тут живёшь, потому что мы с отцом помогли. Так что прислушивайся — ты в долгу.
Повисла мертвая тишина. Элара стояла с тортом, и казалось, что время остановилось. Все смотрели то на неё, то на Зинаиду, не зная, как реагировать.
— А теперь, — продолжила свекровь деловито, — пойдёмся, Толя. Спасибо за ужин.
Она взяла сумочку, поцеловала сына в щёку, кивнула гостям и направилась к выходу. Анатолий растерянно поднялся следом, бормоча извинения.
Костя проводил родителей, а Элара так и стояла с тортом, не в силах пошевелиться. Внутри всё горело от стыда и ярости. При всех, при гостях, при соседях её поставили на место. Напомнили, что она должна быть благодарной и покорной.
— Элара, — тихо сказала Алена, — не обращай внимания. У неё иногда язык развязывается…
— Да уж, — поддержал Игорь. — Мать у нас характерная. Но она не со зла…
Элара поставила торт на стол и выдавила улыбку:
— Всё хорошо. Кто хочет торт?
Остаток вечера прошёл в натянутой атмосфере. Гости старались поддерживать беседу, но веселье не возвращалось. Разошлись рано, извиняясь и благодаря за ужин.
Когда за последними гостями закрылась дверь, Костя попытался обнять жену:
— Эля, не расстраивайся. Мама не хотела тебя обидеть…
— Не хотела? — Элара отстранилась. — При всех сказать, что я в долгу? Что живу здесь только благодаря их деньгам?
— Она имела в виду не это…
— А что она имела в виду, Костя? — Голос Элары дрожал от сдерживаемых эмоций. — Что мой выбор материалов плохой? Что я неразумно трачу чужие деньги? Что должна её слушаться?
Костя беспомощно развёл руками:
— Ну… она же правда помогла нам. Может, стоит быть… ну, повнимательнее к её мнению?
Элара смотрела на мужа и не узнавала. Этот растерянный мужчина, готовый оправдывать унижение жены, — это её Костя? Тот, который ещё час назад с гордостью показывал гостям их совместный труд?
— Я пойду мыть посуду, — сказала она и ушла на кухню.
Весь следующий день Элара провела в странном состоянии. Вроде бы обычный выходной: убрала после вчерашнего ужина, сходила в магазин, приготовила обед. Но слова свекрови звучали в голове, как заезженная пластинка: «Ты в долгу».
Костя пытался разговаривать, шутил, предлагал съездить к друзьям. Элара отвечала односложно. Не сердилась на него, просто думала. О том, что произошло. О том, что это значит. О том, что делать дальше.
Вечером позвонила Зинаида. Костя взял трубку, говорил тихо, кивал, хотя его не видели:
— Да, мам… Понимаю… Нет, она не обижается… Конечно…
Повесив трубку, обернулся к жене:
— Мама передает привет. И… она не хотела тебя обидеть. Просто волнуется за нас, хочет, чтобы мы разумно тратили деньги.
— Понятно, — кивнула Элара. — А ключи у неё есть?
— Какие ключи?
— От нашей квартиры. У твоих родителей есть ключи?
Костя растерялся:
— Ну… да. Я же дал им комплект. На всякий случай. А что?
— Ничего. Просто спросила.
Утром, когда Костя ушёл на работу, Элара вызвала слесаря. Молодой парень приехал быстро, поменял замки за полчаса. Новые, с защитой от бампинга и высверливания. Дорогие, но надёжные.
— А старые куда? — спросил мастер, показывая демонтированные замки.
— Выбросите, — ответила Элара. — Они мне больше не нужны.
Вечером раздался звонок. Зинаида пыталась открыть дверь своим ключом, но он не подходил. Элара спокойно подошла к домофону:
— Алло?
— Элара? Это я, Зинаида Петровна. У меня ключ почему-то не подходит…
— Я поменяла замки.
— Что?! — В трубке повисла пауза. — Ты серьёзно?
— Абсолютно. Вы сюда больше не зайдете со своими ключами.
— Это… это невозможно! Я дала деньги на эту квартиру! Ты не имеешь права!
Элара глубоко вздохнула:
— Зинаида Петровна, вы дали деньги в подарок молодой семье. Квартира оформлена на меня и Костю. Кредит плачу я. Коммунальные услуги оплачиваю я. Ремонт делала я. А налог на недвижимость тоже плачу я.
— Ты мне не указ, девочка! — В голосе свекрови звучала холодная ярость. — Эти деньги…
— Эти деньги, — спокойно перебила Элара, — были подарком. Не инвестицией, не покупкой права унижать, не арендной платой. Подарком. А подарки не дают права управлять жизнью других людей.
— Да как ты смеешь! Я старше! Я…
— Вы — гостья, — твёрдо сказала Элара. — В моём доме. И гостей приглашают заранее. До свидания.
Она положила трубку и заблокировала номер свекрови в своём телефоне.
Костя вернулся домой взволнованный:
— Эля, что происходит? Мама звонила, говорит, ты поменяла замки?
— Поменяла.
— Но почему? Зачем?
Элара посмотрела на мужа внимательно. Растерянный, испуганный, разрывающийся между женой и матерью. Но выбор всё равно придётся делать.
— Потому что я устала быть должницей в собственном доме, — сказала она спокойно. — Устала выслушивать, как неразумно трачу чужие деньги. Устала оправдываться за свой выбор.
— Но она же не со зла…
— Костя, — Элара взяла мужа за руки, — твоя мать вчера при гостях сказала мне, что я должна её слушаться, потому что в долгу. В моём собственном доме, за моим столом, при наших друзьях. Это унижение. И я больше не буду это терпеть.
Костя молчал, переваривая услышанное.
— Она может приходить в гости, — продолжала Элара. — Когда её приглашают. Может давать советы — когда их спрашивают. Но она не может командовать в моей квартире только потому, что помогла с первым взносом три года назад.
— А если она не поймёт? Если будет настаивать?
Элара пожала плечами:
— Тогда ей придётся выбирать: принять правила или не общаться. Как и тебе, Костя. Выбор есть у всех.
Она ушла в спальню, оставив мужа одного с его мыслями. За окном зажигались огни в соседних домах. Где-то готовили ужин, смотрели телевизор, укладывали детей спать. Обычная жизнь обычных людей в их собственных домах.
А завтра Элара проснется хозяйкой своей квартиры. Не должницей, не временной жильицей, не благодетельствуемой родственницей. Хозяйкой. И пусть это стоило ей семейного скандала — цена была справедливой.
Подай соус быстро. Раз уж с нами за столом не ешь, так обслужи, хоть какой-то толк от тебя — надменно велела Галина. Ну я не удержалась