Надежда Петровна возилась со своим древним чемоданом уже второй час. То платье переложит, то кофту разгладит — никак не могла решить, что брать с собой к нам. А брать-то было нечего особенного: два выходных платья, домашние халаты да старые войлочные тапочки, которые она носила уже лет пять.
— Оленька, точно не помешаю? — спрашивала она раз в десять минут, складывая и перекладывая одни и те же вещи. — Просто у Инночки такой шанс упустить нельзя! Игорь — серьезный мужчина.
Я помогала укладывать вещи и кивала. Понятно — дочке тридцать два, давно пора замуж выходить. Игорь вроде приличный: работает архитектором, костюмы носит хорошие, говорит культурно, не матерится. Надежда Петровна уже внуков в мыслях нянчила, имена выбирала.
Только мне от этого перспектива не легче становилась. Свекровь в доме — это совсем другая жизнь. Она встает в шесть утра, пьет только определенный чай, телевизор любит погромче включать, да на весь день. А еще у неё артрит в коленях — по ночам стонет, не спит, ворочается. Значит, и мне толком не выспаться.
— Недолго же, — уговаривала себя Надежда Петровна, застегивая замки на чемодане. — Поживут месяц-другой, в чувствах разберутся. Он ей предложение сделает, поженятся, а там и свое жилье найдут, молодым свое нужно.
Квартира у свекрови была хорошая — светлая двушка, теплая, в самом центре города. Покойный муж после сорока лет работы на заводе оставил. Она эту квартиру как святыню хранила: каждую субботу до блеска драила, пылинки с мебели сдувала, цветы поливала по расписанию. А тут раз — и отдала дочке с ее мужиком жить. Материнская любовь, что тут скажешь.
Инесса новость о маминой жертве восприняла вполне спокойно.
Но началась большая перестановка. Старые занавески в мешок, ковер с розочками на балкон, мебель по-новому расставила. Достала откуда-то модные жалюзи, купила пару интерьерных подушек. Надежда Петровна молчала, смотрела, как исчезают привычные вещи. Лишь бы дочка счастливая была — остальное неважно.
А Инесса тем временем расцвела на глазах. Стала регулярно приглашать к нам Игоря — показывать, какая она домашняя и семейная. Детские фотографии достанет, историю про первый зуб расскажет, про школьные успехи вспомнит. Играла роль идеальной дочки и будущей жены.
— Смотри, какую запеканку я сделала! — гордилась она, демонстрируя очередное кулинарное достижение. — Игорь просто тает от моей готовки!
Запеканка и правда красивая получалась — золотистая, аккуратно нарезанная, в красивой посуде поданная. Только я-то прекрасно знала: Инесса всю жизнь и яйца толком пожарить не умела. Питалась дошираком, полуфабрикатами из микроволновки, максимум — бутерброды с колбасой делала. А тут вдруг кулинарка высокого класса объявилась.
Работает она в рекламной сфере — товары в социальных сетях продвигает. Прекрасно умеет красивую картинку создать, нужный образ слепить, людей в покупке убедить. Вот и сейчас играла роль идеальной хозяюшки для потенциального жениха.
Игорь действительно казался нормальным мужиком. Лет сорока, немного поседевший уже, но держится молодцом. Про архитектуру рассказывает интересно, книги читает серьезные, в театры и на выставки ходит. Именно такого зятя Надежда Петровна в мечтах видела долгие годы.
— Какой у Иночки замечательный кавалер подобрался! — радовалась свекровь каждый раз после визитов. — Серьезный человек, интеллигентный. Не балбес какой-нибудь без царя в голове!
Только я замечала некоторые странности в их отношениях. Игорь с Инессой держался довольно осторожно, даже отстраненно. Не обнимал при людях, не целовал, за руку не брал. Словно еще решал для себя — подходит она ему в жены или нет. А Инесса наоборот — вся как на иголках сидела, каждое его слово ловила, каждый жест отслеживала.
Через месяц их совместной жизни Надежда Петровна решила свои шестьдесят два торжественно отметить. Дома, с родственниками и близкими друзьями. Я, конечно же, взялась за всю организацию этого мероприятия. Кто же еще?
Меню составила обширное и разнообразное: несколько видов салатов, мясо запеченное с овощами, рыбные закуски, домашние пирожки с разными начинками. Торт заказала домашний у хорошего кондитера — большой, красивый, с семьюдесятью свечками и поздравительной надписью золотыми буквами.
Целую неделю готовилась к этому празднику. Сначала продукты закупила — объехала несколько магазинов, выбирала все самое свежее и качественное.
Потом все что можно заранее наделала: оливье, селедку под шубой, винегрет — эти салаты только лучше становятся, если немного постоят в холодильнике. Мясо для запекания замариновала, майонез домашний взбила, пирожки налепила с капустой, мясом и яйцом.
Инесса помочь обещала неоднократно, но каждый раз находила отговорки:
— Оль, прости, у меня клиент очень важный сегодня!
— Извини, к косметологу записана, перенести никак нельзя!
— Мы с Игорем на выставку идем, он так хотел!
В итоге явилась буквально за час до начала торжества. Вся при полном параде — платье новое в облипку, прическа сложная, макияж как с обложки глянцевого журнала. Выглядела роскошно, не придерешься к внешности.
— Ой, прости ужасно, время совсем пролетело незаметно! — щебетала она, с восхищением разглядывая уже накрытый стол. — Ого, сколько всего наготовила! Игорь точно обалдеет от такого изобилия!
Стол и правда вышел очень парадный и красивый. Белая праздничная скатерть, которую я берегла для особых случаев, хрустальные бокалы бабушкины, живые цветы в центре композиции. Все блюда аккуратно разложены, украшены зеленью и овощной нарезкой.
К шести вечера народ подтянулся. Дядя Витя с тетей Люсей — брат покойного свекра, тихие приятные люди. Моя сестра Галка с мужем Петей. Соседи Михайловы — старые друзья семьи. Ну и молодая пара, конечно же.
Игорь пришел при полном параде: дорогой букет из белых роз, хороший парфюм в подарочной упаковке. Поздравил именинницу красивыми словами, пожелал крепкого здоровья и долгих счастливых лет жизни. А потом сел за стол и начал активно все хвалить:
— Инесса, у тебя просто золотые руки! Этот оливье — объедение! А пирожки какие пышные — просто тают во рту!
Она скромно улыбалась, глазки стыдливо опускала. Хозяюшка, мол, ничего особенного не сделала. А я нарезаю хлеб, подливаю напитки и молчу. Не портить же маме праздник такими мелочами.
Поначалу все шло очень гладко и весело. Надежда Петровна, нарядная в своем лучшем золотом платье, принимала многочисленные поздравления, с удовольствием рассматривала подарки. Доставала старые семейные фотографии, рассказывала забавные истории из молодости, вспоминала покойного мужа. Игорь слушал внимательно, задавал вопросы, сам тоже рассказывал интересные случаи из своей архитектурной практики.
Но постепенно я стала замечать, как нервничает и напрягается Инесса. Каждый раз, когда я ее о чем-то прошу помочь, она лицо недовольное корчит, будто я заставляю ее что-то унизительное делать.
Началось с совсем простых вещей. Закончились бумажные салфетки в салфетнице:
— Инночка, принеси с кухни, пожалуйста. Там на столе пачка новая лежит.
Встала, сходила, принесла, но села обратно уже с хмурым недовольным лицом.
Потом дядя Витя попросил добавки селедки под шубой — тарелка стояла далеко от него:
— Инесс, будь добра, передай салатик.
Передала, но уже с явно кислой миной, словно я заставила ее полы мыть.
А когда я заметила, что рыбная нарезка заканчивается и просто сказала:
— Принеси из холодильника, пожалуйста, там подрезать рыбку надо…
Тут Инесса окончательно не выдержала. Встала из-за стола резко — стул аж противно скрипнул:
— Я тебе не прислуга, понятно?! — голос дрожал от сдерживаемой злости. — Что ты вообще возомнила?! Весь вечер только и слышу — принеси, подай, убери!
В комнате повисла мертвая, неловкая тишина. Игорь на нее уставился с нескрываемым удивлением. Дядя Витя кусок пирожка во рту забыл прожевать. Сестра моя в тарелку уткнулась от смущения.
Надежда Петровна лицом побелела как мел:
— Доченька, да что ты говоришь такое… Помоги немного. Я же старая не буду этим заниматься — все же у меня праздник. Не мне с тяжелыми тарелками туда-сюда бегать в мои-то годы.
А Инесса к тому моменту совсем сорвалась с катушек:
— И что теперь, что праздник! — рявкнула она на родную мать, и все присутствующие вздрогнули от грубости ее тона. — Не лезь! Не твое дело, как я себя веду! Кому надо, пусть тот и ходит за добавками! Я не нанималась!
Свекровь откинулась на спинке стула, словно пощечину получила. Руки у нее мелко затряслись, губы побелели.
Игорь молча отложил вилку в сторону и посмотрел на Инессу долгим изучающим взглядом. В его глазах читались удивление, разочарование и какое-то неприятное открытие.
Я молча собрала грязную посуду с ближайших мест и поспешно ушла на кухню. Стояла над раковиной, автоматически мыла тарелки и думала о том, что праздник безнадежно и окончательно испорчен. А что тут скажешь после такого номера? Все уже предельно ясно.
Игорь очень вскоре попрощался со всеми, сославшись на ранний подъем завтра и неотложные рабочие дела. Еще раз тепло поблагодарил за прекрасный вечер, от души поздравил именинницу. Но было отчетливо видно — он торопится поскорее ретироваться от этого неприятного семейного разбирательства.
Инесса проводила его до входной двери, о чем-то шептались в прихожей. Потом вернулась мрачная и злая, с воинственно поднятым подбородком:
— Чего все уставились на меня? Праздник ведь продолжается! Веселитесь дальше, отмечайте!
Но какое уж тут веселье после такого скандала. Гости быстро засобирались по домам, ссылаясь на усталость и завтрашние дела. Надежда Петровна сидела бледная и расстроенная, еле сдерживала подступающие слезы.
А я молча убирала со стола остатки праздничного ужина и с горечью думала: целая неделя напряженной подготовки, куча потраченных денег и сил — и все насмарку пошло. Такой позор и скандал устроили на мамин день рождения…
Ровно через три дня после этого памятного юбилея мне позвонила Инесса. Голос у нее был истеричный и надломленный:
— Оля, нам срочно нужно встретиться и серьезно поговорить. Есть важные вопросы.
Мы договорились встретиться в небольшом кафе рядом с моей работой. Инесса пришла с опозданием на полчаса, выглядела совершенно неважно — глаза красные и опухшие от слез, косметика небрежно размазанная, волосы кое-как собраны в растрепанный пучок. Совсем не похожа на обычную ухоженную и стильную себя.
— Игорь окончательно со мной расстался, — выпалила она без всяких предисловий, едва плюхнувшись на стул напротив. — Позавчера сказал, что больше не видит никакого смысла в продолжении наших отношений.
— Мне очень жаль искренне, — сказала я, и это была правда.
— Жаль?! — Инесса злобно и горько усмехнулась. — Да ты же именно этого и добивалась все это время! Специально все так подстроила и рассчитала!
— О чем ты вообще говоришь сейчас?
— О том, что ты меня подло подставила! — голос ее становился все громче, и другие посетители кафе начали с любопытством оборачиваться на наш столик. — Весь тот проклятый вечер ты мной командовала, как последней прислугой! Принеси туда, подай сюда, убери то! Прекрасно знала, что я не выдержу и обязательно сорвусь!
Я растерянно смотрела на нее и пыталась что-то понять:
— Инесса, но я же просила тебя о самых обычных простых вещах… Салфетки принести, рыбу подрезать…
— Обычных?! — она уже почти кричала во весь голос. — При моем потенциальном женихе превращать меня в бесплатную домработницу — это, по-твоему, обычное семейное дело? Ты прекрасно понимала, что делаешь!
— Давай говорить потише, пожалуйста, — попыталась я ее успокоить. — На нас уже все смотрят…
— Не указывай мне, что делать! — резко отрезала Инесса. — Из-за твоих грязных манипуляций я потеряла лучшего мужчину в своей жизни! Игорь уже практически был готов сделать мне предложение, я это чувствовала! А теперь что получается? Теперь я опять одна в свои тридцать два года!
— Инесса, если ваши отношения окончательно развалились из-за одного семейного ужина…
— Хватит уже! — взвизгнула она так громко, что официантка испуганно обернулась в нашу сторону. — Ты все целенаправленно испортила своими подлыми провокациями, и теперь будешь нести полную ответственность и исправлять последствия!
Я молчала, совершенно не понимая, к чему она клонит и чего от меня хочет.
— Мне срочно нужен отпуск, — продолжила Инесса уже более спокойным, но очень жестким тоном. — Реабилитация и восстановление. Я нашла идеальную программу — десять дней на хорошем курорте, работа с опытным психотерапевтом, групповые занятия по восстановлению самооценки после тяжелых стрессов. Мне необходимо полностью прийти в себя после того эмоционального удара, который ты мне нанесла.
— Ну и поезжай на здоровье, — равнодушно пожала я плечами. — Отдых и правда не помешает после всех переживаний.
— На какие деньги поеду?! — Инесса наклонилась ко мне через стол, и глаза ее недобро сверкнули. — Эта путевка стоит целых восемьдесят тысяч рублей! У меня таких денег отродясь не было!
— Тогда поищи что-то более бюджетное и доступное…
— Нет и еще раз нет! — категорически отрезала она. — Мне нужна именно эта программа, именно этот отель. И платить за нее будешь ты лично.
Я несколько секунд молчала, переваривая услышанное:
— Извини, что-что? Повтори еще раз.
— Ты прекрасно все расслышала с первого раза, — холодно и жестко сказала Инесса, впиваясь в меня злым взглядом. — Ты своими грязными манипуляциями довела меня до настоящего нервного срыва. Из-за твоих подлых провокаций я потеряла будущего мужа и семейное счастье. Следовательно, по всем законам справедливости ты обязана полностью компенсировать мне весь причиненный моральный и материальный ущерб.
Я медленно откинулась на спинку стула, до конца осознав всю абсурдность ситуации:
— Ты серьезно? Ты действительно считаешь, что я должна оплачивать твой дорогой отпуск?
— Не считаю — точно знаю! — Инесса со злостью стукнула ладонью по столу, и чашки опасно подпрыгнули. — Ты хладнокровно и специально довела меня до публичной истерики! Заранее все рассчитала и спланировала каждый свой подлый шаг! Весь тот вечер целенаправленно провоцировала меня, чтобы я обязательно сорвалась при Игоре!
— А зачем мне это было нужно делать?
— А затем, что ты меня люто ненавидишь и завидуешь! — выпалила она с горящими глазами. — Не можешь смириться с тем, что у меня наконец-то появился серьезный и достойный мужчина! Тебе противно видеть мое женское счастье!
Я молча смотрела на нее и с ужасом думала о том, какая больная и извращенная логика должна быть у человека, чтобы всерьез обвинять окружающих в собственных неадекватных срывах и выходках.
— И потом, — продолжала Инесса с возрастающим ожесточением, — ты же прекрасно знаешь, что готовить я толком не умею! Откуда у меня вдруг могли взяться все эти изысканные салаты и домашние пирожки? Игорь же не глуп — рано или поздно обязательно понял бы, что это совсем не моих рук дело!
Вот оно что, наконец-то истина. Значит, она смертельно боялась неизбежного разоблачения своего обмана. Панически страшилась, что жених рано или поздно узнает горькую правду о ее якобы выдающихся кулинарных способностях. И теперь ищет удобных крайних и виноватых.
— Так что решай побыстрее, — жестко и угрожающе сказала Инесса. — Либо ты немедленно оплачиваешь мне эту восстановительную путевку, либо я абсолютно всем вокруг расскажу, какая ты подлая и коварная интриганка. И любимой мамочке своей тоже обязательно расскажу — пусть наконец узнает, что за опасная змея у них в семье завелась.
Я медленно и спокойно встала из-за столика:
— Знаешь что, дорогая Инесса, — сказала я максимально спокойным тоном, — если твой Игорь испугался и сбежал после одного-единственного семейного скандального ужина, то ты потеряла совсем не потенциального жениха — ты просто избавилась от очередных пустых иллюзий. Любой нормальный взрослый мужчина никогда не станет делать окончательные выводы о женщине по одному эмоциональному срыву. А вот то, как именно ты нагрубила и унизила собственную родную мать при всех гостях — это действительно очень показательно и красноречиво.
— Ты мне за это еще ответишь по полной! — истерично крикнула она, резко вскакивая с места. — Я всем вокруг расскажу, какая ты настоящая стерва! Все наконец узнают правду о твоей подлой сущности!
— Рассказывай сколько душе угодно, — равнодушно пожала я плечами. — И заодно не забудь объяснить всем интересующимся, почему твоя добрая мать специально освободила для тебя с «женихом» хорошую квартиру, а ты ей в благодарность при людях рот закрыть велела. И почему именно я должна оплачивать твое дорогое «психологическое восстановление» после того, как ты сама своими руками все окончательно испортила.
Тем же вечером пощошла Надежда Петровна. Голос у свекрови был очень усталый и грустный:
— Оленька, дорогая, Инночка мне уже все подробно рассказала… Про эту дурацкую путевку и твои якобы долги… — она тяжело вздохнула. — Прости ее, пожалуйста, очень прошу. Она просто страшно расстроена болезненным разрывом с Игорем.
— А вы сами как честно думаете, Надежда Петровна — справедливо ли она от меня такие деньги требует?
Последовала долгая многозначительная пауза:
— Нет, конечно же, совершенно несправедливо, — тихо и грустно сказала свекровь. — Сама во всем виновата, только сама. Я ради ее женского счастья свою хорошую квартиру оставила, к вам переехала жить. А она мне в благодарность при всех наших гостях… — голос дрогнул. — Очень стыдно мне за нее, Оленька. Ужасно стыдно перед людьми.
— Может быть, вы все-таки к ней вернетесь? Попробуете помириться по-хорошему?
— Нет, больше не хочу одна жить, — устало ответила Надежда Петровна. — У вас спокойно, тепло, по-семейному. А там она меня теперь как совершенно чужого человека воспринимает. Лучше уж здесь с вами останусь навсегда, если вы, конечно, не против.
Инесса в свой дорогой психологический отпуск так в итоге и не поехала — денег на восьмидесятитысячную путевку так и не нашлось. Зато уже через месяц в ее социальных сетях появились многочисленные яркие фотографии с турецкого морского курорта — оказывается, все-таки нашла средства на отдых. И познакомилась там с новым перспективным мужчиной — загорелым спортивным красавцем, судя по совместным снимкам.
А еще через полгода мы неожиданно узнали, что Инесса продала мамину квартиру. Надежда Петровна решила пойти на поводу дочери и как бы искупить вину за её не состоявшуюся свадьбу и написала дарственную на дочь. А она в свою очередь просто взяла и продала, без всякого предупреждения и обсуждения. Поставила Надежду Петровну перед свершившимся фактом — мол, деньги срочно понадобились на новую семейную жизнь с турецким красавцем.
Надежда Петровна тихо плакала по ночам, когда думала, что я не слышу. А потом однажды утром сказала мне за завтраком:
— Что посеешь, то и пожнешь, Оленька. Всю жизнь я ее баловала, во всем потакала, от любых трудностей оберегала. Вот и выросла законченная эгоистка.
А я подумала, что лучше бы я оплатила путевку золовке, тогда бы у мужа осталась половина квартиры, а теперь мы остались без наследства и с проживающей постоянно у нас свекровью.
Даже не мечтай о квартире, ты нам никто — прошипела свекровь. Но в конверте, который я протянула, она узнала подпись