— Ты, если договоришь сейчас – больше на порог этого дома не зайдешь вообще никогда.
Так что лучше замолчи и уходи, — все так же спокойно посоветовала Настя.
Бабушка тогда ушла, не попрощавшись. А Инна три дня не решалась спросить Настю о том, что тогда услышала.
Глава 2
И разговор этот Инна совершенно не хотела подслушивать, она просто случайно проходила в ванную по своим делам, пока Виктор и Вера играли в их комнате, катая на машинках Вити новую куклу Веры.
И услышала она, как бабушка высказывает Насте, что та намеренно издевается над Верой, чтобы отомстить покойной сестре.
— Я над ней не издеваюсь, мам, а воспитываю, чтобы из нее не выросла еще одна такая же …янь, как твоя любимая Алиночка, которой ты с рук спускала и то, что она все детство у меня вещи воровала.
И как она с моим женихом за два дня до свадьбы пер.еспа.ла, и как после этого смела у меня помощи требовать, когда в передрягу с ним попала.
— Да как ты смеешь на Алиночку наговаривать, да я тебя…
Раздалась какая-то возня, а потом – жалобный плач бабушки и такой же тихий, спокойный голос Насти.
— Получила? Если мало, я добавлю. Мне больше не десять, твои руки где не надо терпеть не стану, повырываю с корнем.
И радуйся, что муж на вахте и его здесь нет – от него бы тебе еще сильней досталось.
— Да я тебя засужу! Я тебя опеки лишу! Я…
— Ты, если договоришь сейчас – больше на порог этого дома не зайдешь вообще никогда.
Так что лучше за.ткнись и прова.ливай, — все так же спокойно посоветовала Настя.
Бабушка тогда ушла, не попрощавшись. А Инна три дня не решалась спросить Настю о том, что тогда услышала.
Потому что, во-первых, тогда придется признаться, что она подслушала, пусть и случайно, а во-вторых…
Во-вторых, получается, что мама поступила по отношению к сестре так подло, а та все равно после ее см.ерти взяла к себе чужих дочерей…
Зачем? Явно не ради мести, потому что по отношению к обеим девочкам Настя вела себя очень дружелюбно.
И если даже наказывала – то за дело и без перегибов. Тогда почему?
— Можно спросить? – одним тихим вечером, когда Настя, переделав все домашние дела и поговорив немного с мужем по видеосвязи, сидела на диване перед телевизором, Инна примостилась рядом с ней и на выдохе произнесла. – Я кое-что слышала, когда вы с бабушкой на кухне ругались и…
— И надо оно тебе? — Настя чуть нахмурилась. – Своих проблем не хватает, что в чужое грязное белье полезла разбирать конфликты, которые тебя не касаются?
— Они меня касаются. Твоя сестра – моя мама. И если она действительно поступила так плохо, как ты сказала – я должна об этом знать.
— Зачем?
— Надо, — откровенничать с теткой Инна все еще не научилась.
Поэтому упрямо свела на переносице бровки и сложила на груди руки, всем своим видом давая понять, что никуда не уйдет, пока не услышит то, что ей нужно.
— Ну раз надо, слушай. История, на самом деле, не то что бы из ряда вон – всегда мужиков у женщин либо подруги, либо сестры уводили.
Младшенькой моей только шестнадцать стукнуло, а мне двадцать два. Ну и нашла я себе вроде бы как любовь всей своей жизни.
Уже и пожили вместе, и притерлись друг к другу, и свадьбу запланировали, а тут возвращаюсь я пораньше с работы – а у ненаглядного моего Алиночка под одеялком греется.
Мать, как обычно, за нее вписалась, мол, девочка не знала, что делает…
Чего смешного?
— Мне двенадцать, и я уже примерно знаю, что там люди делают. И единственный мальчик, которого я под одеяло к себе пускаю – это Витя, да и то только потому, что он совсем маленький еще, был бы моего возраста или старше – уже нечего было бы ему делать у меня ночью в комнате.
А что было дальше?
— Ну, я оборвала все связи и с Алиной, и с матерью, того парнокопытного тоже бросила.
Нет, сестрице можно было бы спасибо сказать за то, что вынесла мусор из моей жизни, но много чести еще и благодарить за подлость… — Настя пожала плечами. – Потом мне среди ночи дозвонилась с левого номера наша мать в слезах-с.опля.х, потому что эти двое поехали кататься на чужой машине, при этом «кавалер» хорошенько так накатил, ну и расколошматил в тотал чужую тачку.
Уговорил при этом Алину каким-то образом сказать, что за рулем она была. Мол, к девочке, которая только права получила, отнесутся более снисходительно, чем к мужчине, который нетрезвым за руль сел.
— Неужели мама согласилась? Как-то это совсем неумно.
— Согласилась. Этот жук, конечно, обещал, что все компенсации оплатит лично из своего кармана, но в итоге заплатила за все наша матушка, привычно выковыривая любимицу из горы проблем.
Продала для этого квартиру, которая от ее матери осталась и которую так хотелось в приданое Алиночке отдать.
Вот, получается, и отдала. Я тогда ни копейки не выделила, да и повторись ситуация – другое решение не приняла бы.
— Ну и правильно. Если она с тобой по-подлому, то в ответ надо так же, — одобрительно кивнула Инна.
— Что-то я тебя совсем перестаю понимать, — покачала головой Настя. – Тебе как будто нравится, что о твоей матери рассказывают что-то плохое.
— Потому что если она плохая, то значит я – жертва ее заскоков, а не ребенок, которого не любят за то, что он недостаточно хороший.
Знаешь, как я себя чувствовала, когда Верка появилась и все вокруг нее плясать стали?
Сначала еще нормально все было, ну то есть можно было объяснить логикой, что за ней надо больше присматривать, поэтому ей и больше внимания, но когда у меня отбирать начали все, чтобы ей отдать…
Витя, когда бабушка приходила и Веру обнимать кинулась, предположил, что я приемная…
А я ведь и правда в какой-то момент думала, что приемная и что меня поэтому не любят.
Я здесь себя родней чувствую, чем так, как у нас было.
Знаю, нехорошо радоваться, что мама с папой ум..ерли, но если бы они были живы, я бы все еще жила бы только ради того, чтобы за Верой присматривать и получать, если она что-то вытворит, — девочка сглотнула вязкий ком.
— Ты радуешься не тому, что они ум..ерли, а тому, что тебя больше не г.ноб.ят, это разные вещи, — пожала плечами Настя.
— А почему ты нас забрала? – тихо-тихо спросила Инна. – Если мама с тобой так поступила, разве ты не должна ненавидеть и ее, и нас заодно?
— Ее – да, вас… При чем тут вы двое? Так-то, когда вся эта пурга происходила, вас двоих еще в проекте не было.
Двадцать два года прошло, как-никак, — пожала плечами Настя. – Если ты удовлетворила свое любопытство, то давай-ка спать топай.
Кому-то в школу завтра, между прочим.
Намек Инна поняла, моментально испарившись в сторону своей комнаты.
И обнаружила на кровати уже привычное зрелище – спящих в обнимку Витю и Веру, между которыми пристроился Тишка.
— Замечательно. А мне что, на коврике у двери спать прикажете? – вздохнула девочка.
И, вытащив из-под детей одну подушку, принялась обустраиваться с другого края кровати.
— Инна, Инн… А ты меня любишь? – вдруг сонно пробормотала Вера, открывая большущие глаза и смотря на Инну с таким обожанием, что аж защемило что-то внутри.
— С чего вдруг ты мне такие вопросы задаешь.
— Мамы нет, папы нет… Теперь у меня только ты есть. Еще Витя и Настя, но ты ведь самая родная получаешься.
А бабушка меня не любит. Любила бы – не пыталась бы ссорить с остальными, — вдруг выдала малявка такой, что у Инны глаза на лоб окончательно полезли.
— Это с кем же она тебя ссорила?
— Да постоянно. И друзей у меня в садике не было, потому что она постоянно говорила, что я самая хорошая и мне все можно.
А оказывается, что нельзя и поэтому меня все не любили. И ты меня не любила. А сейчас любишь?
— Люблю, люблю. Спи давай, — фыркнула Инна, укрывая моментально заснувшую сестру и выключая свет. Вот скажет иногда такое, что хоть стой, хоть падай.
Забавно, но сейчас Инна даже не соврала, когда сказала, что Веру любит.
Маловероятно, что их обеих ждет повторение судьбы Насти и Алины. Время покажет, но Инне хочется верить, что у них с Верой под Настиным присмотром и в компании Виктора да Тишки все еще будет хорошо.
Ведь дети не бывают плохими, их делают такими взрослые, ведь правда? А уже потом из испорченных детей вырастают неправильные взрослые, которые предают близких и делают всякие нехорошие вещи.
По крайней мере, Инне хочется верить, что дело именно в этом. И раз теперь Веру воспитывают правильно, то она станет хорошим человеком. И никогда-никогда не повторит поступков их мамы.
Инна за этим тоже проследит. Ну, постарается, по крайней мере. Все-таки, она старшая сестра. И пусть все теперь и говорят, что она не обязана за Веру отвечать, но ведь присматривать за ней она может?
Может. Вот она и присмотрит.
А с чего я золовке должна помогать с ипотекой — бросила я свекрови. — Я вообще-то сама свой кредит тяну