— Ай! – сидящий за столом супруг вдруг схватился за щеку, скривившись в страдальческой гримасе.
— Что случилось, Миш? – Жанна потянулась было вперед, чтобы прикоснуться к плечу и выразить поддержку, но Миша как-то совершенно по-бабьи взвизгнул.
— Не трогай меня! Мало от тебя проблем было, теперь еще и это!
— Да что случилось-то? – произнесл женщина, недоумевая, где именно на этот раз допустила ошибку.
— Зуб разболелся. Все из-за твоего пирога. Нет бы вспомнить, чем эти постоянные заж.оры заканчиваются, так тебе же надо похвастаться, какая ты хорошая хозяйка. Похвастаться, а на мое здоровье тебе наплевать.
И ладно бы только зубы, а ты вообще видела цифры на весах?
— У меня нормально все на весах… — не поняла Жанна.
Миша, услышав это, тут же замахал перед ее лицом свободной рукой – второй он продолжал держаться за щеку.
— Вот! Вот, о себе только и думаешь!
— Миш, ну я же не специально… Я ничего такого не хотела, ты просто не так понял… — привычно начала оправдываться Жанна.
Так же привычно чувствуя вину за то, что все не опять, а снова пошло по одному месту. А ведь она так старалась – и снова опять все сделала не так.
Все детство мать старательно внушала единственной дочери, что та непутевая, ни на что негодная и вообще – единственная бракованная в окружении одноклассниц, дочерей маминых подруг и даже вот просто соседок.
Все в Жанне было не так: недостаточно красиво, недостаточно ярко, да и сама она была какой-то…
— Ни рыба, ни мясо, — вздыхала мама. И неизменно добавляла. – Кто же замуж тебя такую возьмет?
Желающие не находились. Правда, в десять-двенадцать лет ни у одной девочки и не будет в руках списка претендентов, с которыми «хоть завтра в ЗАГС», да и официально в нашей стране это дело можно только с шестнадцати и то при особых обстоятельствах…
Но мать-то лучше знает и, конечно, она лучше видела, что на доченьку никто не клюнет ни при каких обстоятельствах.
Жанна привыкла жить в атмосфере из постоянного чувства вины и бесконечных придирок.
Наверное, только этим она впоследствии и могла объяснить тот факт, что не разглядела ни манипуляций чувством вины, ни других не то что звоночков – колоколов в поведении Михаила. Наверное, потому, что раньше все было нормально.
Он довольно красиво ухаживал, постоянно отвешивал Жанне комплименты и та, не разбалованная вниманием семьи и окружения, влюбилась в него, как та мартовская кошка.
Потом было красивое предложение руки и сердца за новогодним столом, а потом, после заключения брака, все начало катиться куда-то не туда.
В любых проблемах Миши почему-то оказывалась виновата Жанна. Если мужчина простывал – значит, Жанна не позаботилась об его одежде.
Если намокал под дождем – значит, плохая жена не положила с собой зонт.
Траванулся несвежей рыбой в баре после работы?
Все правильно, Жанна должна была либо собрать ему с собой закуски узнав, что он с друзьями хочет выпить пенного после работы, либо же хотя бы прочитать отзывы на ближайшие бары и узнать из них, что вот в этом вот конкретном заведении приличным людям делать нечего…
Жанна если и пыталась опротестовать заявления супруга, то делала это достаточно робко и больше оправдываясь, почему именно так вышло.
Словно бы по-умолчанию была согласна с тем, что заботиться о муже, как о маленьком ребенке – ее святая обязанность.
Глаза помогла открыть женщина из очереди в поликлинике, куда муж с женой отправились в спешно порядке лечить пострадавший Мишин зуб.
— Тут очередь, — процедил Михаил, когда они добрались до нужного кабинета. – Ты что, записать меня не могла?
— А что, сам записаться не можешь? – вместо Жанны ответила на Мишину претензию стоящая впереди женщина. – У меня сыну двенадцать, он уже сам в состоянии на сайт зайти и записаться, а ты, мужик здоровый, все ждешь, что мамочка все за тебя сделает?
Миша, к таким тирадам непривычный, окосел и застыл, открывая и закрывая рот.
Кажется, он даже забыл держаться за щеку, чтобы показывать окружающим свою боль.
Жанна же, как загипнотизированная, смотрела на эту женщину понимая, что у той на пальце обручальное кольцо. Что у нее есть семья и, судя по всему, как минимум один ребенок.
И при этом выглядит эта незнакомка как-то очень похоже на саму Жанну. Такая же невысокая, со светло-русыми волосами и водянисто-бесцветными глазами, с не совсем идеальной фигурой и без грамма косметики на лице.
— Я ему не мамочка, — машинально попыталась оправдаться она.
— Да по возрасту видно, что не мамочка, а по поведению очень даже похоже.
Взрослый мужик, а как трехлетка, вину за свои косяки и все плохое, что с ним случается, на других перекладывает.
Где ты только подобрала такое, вроде не кривая и не косая, могла и понормальней что найти.
На Жанну словно вылили ушат холодной воды. Потому что внезапно она вспомнила все то, что говорила ей мама в детстве и поняла.
Как молнией пронзило, что променяла она, по сути, шило на мыло. Вместо одного человека, который постоянно унижал и обесценивал ее, она, едва этот самый человек ум.ер, привела к себе в квартиру такого же мон.стра, который…
Когда она в последний раз слышала комплимент? Еще на свадьбе, пожалуй. Так с той свадьбы два года прошло.
И все это время Жанна из кожи вон лезла, чтобы угодить, понравиться, заслужить…
Получая взамен только постоянные претензии и неприкрытые оскорбления. А что для нее делал Михаил?
Да ничего, у них даже весь бюджет пополам, а живут они в ее квартире.
— И зачем тебе надо такое? – словно перекликаясь с ее мыслями, спросила все та же женщина, с неприязнью во взгляде глядя на Михаила.
— Слышь, ты бы не лезла не в свое дело, — набычился мужчина.
— Так я и не лезу. Это ты тут пришел и своими визгами всю очередь на рога поднял. По.зорище, — вздохнула женщина и отвернулась.
Жанна, сложив руки на груди, задумчиво сверлила стену взглядом.
— Ну и чего ты туда уставилась? Тут очередь вообще-то.
— И что? – она обернулась к Михаилу, понимая, что вот это вот сейчас – это была последняя капля. – Сиди и жди своей очереди. Или я тут должна людей, как тучи, крыльями разгонять?
— Могла бы и к частнику меня отвезти.
— Можешь сам ножками дойти, частное отделение на первом этаже и ты это прекрасно знаешь, — выплюнула Жанна, разворачиваясь и направляясь к выходу.
— Эй! Стой, куда пошла?! А ну…
— Не запряг – не нукай, — рявкнула Жанна.
Понимая, что ее-то как раз запрягли. Очень даже хорошо так запрягли. Ну да это дело можно легко и обратно отыграть, благо, что у них не восемнадцатый век, когда разводы были запрещены и браки заключались один раз да на всю жизнь.
Михаил остался в очереди один. Уж как там он решал свои вопросы, Жанна не знает, но к моменту возвращения ненаглядного его ждали три чемодана и клетчатая сумка с вещами у двери, куда поместилась вся его одежда и личная техника.
— Это что еще за перформанс?
— Это твои вещи. С ними на выход, искать себе достойную жену, которая не будет доставлять тебе, нежной фиалке, бесконечные проблемы. А с меня достаточно, — припечатала Жанна.
— То есть вот так вот возьмешь, и из-за того, что какая-то ба.ба тебе в очереди сказала, разрушишь нашу семью?
«Можно и ба.бу послушать. Маму я уже слушала и ничего хорошего из этого не вышло», — вслух этого Жанна не произнесла.
Лишь сказала, что семьи у них нет, да и не было, судя по всему, никогда. А значит – она ничего не разрушит, наоборот – освободит себя от хотя бы одной проблемы в этой жизни.
Она, жизнь, и так не слишком-то легкая, чтобы самостоятельно ее уровень усложнять.
Михаилу ничего не оставалось, как собрать свои сумки и уехать обратно к маме. Конечно, по всем знакомым разлетелся слушок о том, как Жанна бросила бедного мужчину ни за что, ни про что, наслушавшись чужих советов и решив, что ей нужен принц на белом коне, а не обычный, нормальный Михаил.
Ну да ничего, он и получше найдет. Так, по крайней мере, думал Миша. И был очень недоволен пару лет спустя тем фактом, что бывшая жена съехалась с новым ухажером, в то время как желающих вытирать Мишеньке соп.ли и винить себя во всех его бедах в округе до сих пор не наблюдается.
Мам, а я вам зачем? Чтобы вас на старости обслуживать?