Юля просыпалась по будням в шесть сорок, на автомате включала чайник и проверяла список дел в телефоне. Мелкая рутина держала её в тонусе: отчёт к четвергу, прачечная в субботу, «обзвонить клиентов – среда». И ещё: «зак зак – коту корм, молоко, гречка». Она любила, когда всё по местам, даже если в квартире на третьем этаже хрущёвки от старых труб тёпло неравномерно и окна запотевают. Игорь, её муж, шутил: «Ты как диспетчер в аэропорту — только вместо самолётов у нас кастрюли и счета». Шутил ласково, без укола. Он работал монтажником на объектах, возвращался поздно, но дома всегда дожидался её отчётов о дне, даже если сам падал с ног.
Всё началось в конце апреля, когда позвонила Лера, двоюродная сестра Игоря. Говорила быстро, с задорным смешком, как будто ничего особенного: «Мы тут заскочим буквально на пару деньков. Командировка у Артёма, у нас между рейсами пауза, по Airbnb всё занято, ну ты понимаешь…» Юля, конечно, понимала: родня. Игорь, как услышал, только плечом пожал: «Два дня — чем не праздник. Лера шумная, но не злая».
Первый вечер выдался приятным. Лера принесла коробку с пирожным «Картошка», Артём — бутылку недорогого вина. Соседка с четвёртого, тётя Дуся, на лестничной площадке прислушивалась к смеху и сказала Юле: «Эх, молодёжь, лишь бы не до ночи». Юля отшутилась, накрыла на стол, поставила салат, рыбные котлеты, компот — она заранее всегда имела запас. Лера раскинулась на диване, кроссовки под стол, и беззастенчиво вытащила из сумки зарядку: «Розетку? А пароль от вайфая?»
На второй день «пара деньков» стало растягиваться. Лера должна была «съездить туда-сюда», но «туда» и «сюда» всё никак не сходилось. Артём клялся, что сработает «сегодня-завтра», а пока сидел на кухне с ноутбуком, громко говорил по видеосвязи, жуя колбасу из Юлиной тарелки: «Да-да, дружище, решим, ты главное не напрягайся». Юля заметила, что хлеб быстро «исчезает», из трёх литров молока остался один пакет, а сыр, который она берегла для лазаньи, Лера открыла под сериал: «Ой, я думала, это просто кусочек». Было непривычно, но терпимо. Юля себе повторяла: «Мы же не бедствуем, неприятно — но люди же». Игорь уговаривал глазами: потерпи, мол, всё образуется.
Потом появились первые мелкие трещины. В субботу Юля серьёзно замахнулась на генеральную уборку — она всегда это делала по выходным, чтоб дом дышал. Лера с утра открыла холодильник, хмыкнула: «О, яйца! Я омлет люблю с сыром и зеленью», достала шесть штук. Юля улыбнулась: «Сделай на всех? Игорь сейчас проснётся, я кофе поставлю». Лера сделала, но на «на всех» поняла по-своему: на сковородке выгнулась золотистая лепёшка, которую они с Артёмом сели и съели, обсуждая какой-то его «проект». Чашки после себя — в раковину, «мы потом». Юля протёрла стол и решила не заострять.
В понедельник днём она вернулась пораньше — в офисе отключили свет, отпустили. На кухне обнаружила объедки пиццы в коробке, пустую пачку кофе и посреди стола — чек из супермаркета. «Жвачка, два энергетика, влажные салфетки». Покупки Леры. Юля смотрела на чек и думала: ну ладно. Но в голове щёлкнуло: в их доме вещи имеет цену — не только деньги, но и время, усилие. Она эти котлеты лепила ночью, между зумами. «Скажу ли?» — думала. «Не сейчас».
Вечером на кухне встретились все. Артём бодро: «Кстати, мы тут подумали — днёвки ещё две, максимум три. Нам бы ключ оставить? Чтобы вы не вставали рано из-за нас». Юля вдохнула, посмотрела на Игоря. Он смутился. «Ключ… ну». Лера добавила сладко: «Мы аккуратные, честно-честно. И мусор вынесем». Игорь кивнул — формально вроде вежливо, а по сути подставил Юлю под необходимость разруливать мелочи.
Первый разговор на грани случился через неделю. Юля подсчитывала расходы в приложении: «Продукты — плюс две тысячи от обычного». Она не была жадной, но ей хотелось, чтобы хотя бы предложили скинуться. Вечером, когда Лера с Артёмом пришли с прогулки с пакетами из шоурума — футболка с принтом, какой-то смешной брелок — Юля спросила с ровной улыбкой:
— Ребят, давайте как-то по-честному продукты делить. Я сегодня опять закупалась. Может, составим список и по очереди?
Лера прижала пакет к груди:
— Ой, ну мы же ненадолго. И продукты — это так сложно считать. Давай мы как-то… в следующий раз?
Артём вмешался уверенно:
— Скажи сумму, скинем на карту. Только я сейчас без нал. Завтра.
Завтра не случилось ни разу. Лера перевела разговор на «ой, у меня интернет тупит», потом на «карта не подтягивается». Игорь в душе кипел, но вслух говорил: «Да ладно, потом разберёмся. Родня же». И это «родня» повисло между Юлей и Игорем тяжёлым словом.
На работе у Юли зашевелились сроки. Коллега Паша, всегда ироничный, в курилке сказал: «Ты сегодня с утра как перетянутый провод. Дома пожар?» Юля усмехнулась: «Скорее, вечеринка без ведущего». Паша поднял бровь: «Ставь правила, пока не поздно. У меня брат так «временную стоянку» на полгода устроил». Слова Паши царапнули, но и поддержали: не она одна в этом пытается выгрести.
К концу второй недели в квартире появились новые звуки — стук пробок от лимонада, подвывание сериалов ночами, хлопанье дверцы холодильника. Соседи начали коситься. Худая студентка с пятого, Саша, встретила Юлю у домофона:
— У вас всё норм? Там вчера под полночь гремело. Я экзамен сдаю, если что.
Юля покраснела за чужой шум. Повернулась к Лере:
— Ночи — для сна. Пожалуйста.
Лера закатила глаза:
— Мы же тихо смотрели! А чего вы такие нервные?
Юля в тот вечер долго лежала, не засыпая. Она вспоминала, как в детстве мама говорила: «Гость — радость раз в неделю». Она задумалась: а что если проблема не в Лере как таковой, а в том, что молчание — тоже согласие? Но как говорить, чтобы не устроить войну? Она же не хочет быть «той самой вредной хозяйкой». Она добросовестная, терпеливая. Но и её терпение — живое.
К началу мая Артём «ненадолго» съездил в командировку и вернулся с пакетом фирменных батончиков «для спорта», высыпал на стол: «Это нам!» Нам — в смысле ему и Лере. Игорь вяло пошутил: «А нам — хвосты». Юля улыбнулась в ответ, а внутри уже скрипели зубы. Она заметила, что в холодильнике исчезают не только еда, но и контейнеры — то в зале, то на балконе, то на подоконнике. И каждый раз Лера вздыхала: «Ну не ругайся, я же уберу потом».
Ещё один эпизод подлил масла в огонь: Лера без спроса одолжила Юлину блендер-насадку «на пять минут сделать смузи». Вернула с трещиной и искренними глазами:
— Он сам, честно! Я едва дотронулась.
Юля молча взяла сломанное, почувствовала как в груди — тянущая, знакомая сдерживаемая злость. Она не крикнула. Она пошла мыть кружку.
Тогда Юля села и написала в семейный чат «Дом»: «Распорядок. Тишина после 23:00. Общие продукты — скидываемся раз в неделю, делю поровну. Чистота — по графику». Отправила, руки дрожали. Через минуту прилетело три стикера от Леры: смешной кот «всё будет пучком», сердечко и надпись «ну ты строгая». Артём отреагировал смайлом с большим пальцем. Игорь написал: «Поддерживаю». Но от этого поддержания стало только пусто — будто он поддержал пост, а не её.
Юля в тот вечер долго стояла у окна, смотрела на двор: там кошка сорвалась с дерева и побежала, как будто кто-то скинул ей команду. «И я сорвусь», — впервые чётко подумала Юля. Но пока держалась. Пока — да.
Май тянулся вязко, как холодное варенье, и Юля чувствовала, что квартира больше не её крепость. Утро начиналось не с её чайника, а с шуршания чужих пакетов, хохота из ванной, громких разговоров по телефону. Казалось, даже кот стал чужим: Лера таскала его на руки и называла «малышом», хотя кот терпеть не мог объятий, и теперь шарахался и от хозяйки тоже.
Однажды Юля вернулась с работы, а в прихожей стояли две пары новых кроссовок и спортивные сумки. Артём широко улыбнулся:
— Мы тут абонемент в фитнес взяли! Классное место, душевые, всё. Ну, чтобы форму держать.
— Ага, — Юля кивнула, стараясь не задеть взглядом их покупки. В голове крутилась мысль: у людей есть деньги на фитнес и кроссовки, но не на то, чтобы купить хотя бы половину корзины продуктов.
На ужин в тот вечер она достала макароны и сосиски. «Дешёвый набор», — отметила про себя, специально. Лера поковырялась вилкой и сказала с улыбкой:
— А салатик какой-нибудь будет?
— Нет, — коротко ответила Юля.
Тишина повисла неловкая, даже Игорь опустил глаза в тарелку.
Через пару дней Лера влезла в Юлин шкаф. Не со зла, а «по-дружески».
— Юль, можно я твою блузку на встречу возьму? Она такая классная, а у меня всё в стирке.
— Возвращай сразу после, — сказала Юля, сжав зубы.
Блузку она увидела только через неделю, с пятном тонального крема на воротнике. Лера виновато пожала плечами:
— Ой, я в химчистку занесу, честно. Только сейчас времени нет.
И вот таких «мелочей» становилось всё больше. Юля чувствовала, что они словно проверяют, насколько можно растянуть её терпение.
В начале июня случился новый эпизод. Юля купила клубнику — дорогую, но хотела побаловать себя и Игоря. Поставила миску на верхнюю полку холодильника, закрыла контейнер крышкой. Утром открыла — клубники нет. Вместо неё — пустая коробка с мятой крышкой.
— Лера, ты ела? — спросила она.
— Да, мы вчера сериальчик смотрели, так вкусно было! — радостно сказала Лера, будто сообщала приятную новость. — Ты ж не против?
Юля вдохнула и вышла в коридор, чтобы не наговорить лишнего. Но внутри разливалось: «Против. Очень против».
Вечером Юля поделилась с Игорем:
— Я не могу больше. Они не понимают границ.
— Юль, ну что я сделаю? Сестра же… Не выгонять же? — пробормотал он.
— А почему нет? Мы им не гостиница.
Игорь вздохнул:
— Ты ж сама знаешь, Лера обидчивая. Потом на всех родных расскажет, что мы их выставили.
Юля молчала. Её душило чувство несправедливости: выходит, надо терпеть, лишь бы «не обидеть Леру». А обижать себя можно?
Соседи тоже начали замечать. Тётя Дуся сказала на лестнице:
— У вас там народу прибавилось. Сосед сверху жаловался, что телевизор ночью орёт. Вы смотрите сами, а то председатель дома ругаться будет.
Юля смутилась, пробормотала что-то оправдательное. Внутри опять щёлкнуло: теперь ещё и соседи думают, что это она шумит.
В конце недели она решила поговорить по-честному. Собрала всех на кухне, поставила чайник. Голос дрожал, но она начала:
— Ребята, давайте честно. Вы у нас уже месяц. Я не против помочь, но это тяжело: продукты уходят, порядок рушится, соседи жалуются. Нужно как-то решать.
Лера нахмурилась:
— А что тебе тяжело? Мы же не в ресторан ходим, дома едим. Ты всё равно готовишь.
Артём добавил:
— Если проблема в деньгах, то скажи сумму. Мы переведём. Но только давай без этих «правил». Мы же семья.
Юля посмотрела на Игоря. Тот снова промолчал, сделал вид, что ковыряет чайную ложку. И Юля почувствовала, как остаётся одна против троих.
Через пару дней случилось совсем неприятное. Юля пришла с работы уставшая, мечтала о том, что в холодильнике ждёт борщ. Но кастрюля стояла пустая в раковине. На столе — грязные тарелки.
— Мы так наелись, спасибо! — сказала Лера, заметив её взгляд.
— Это был ужин для меня и Игоря, — тихо сказала Юля.
— Ну а что нам, голодными сидеть? Ты же не жадная! — улыбнулась Лера.
В тот момент Юля впервые подумала: «Может, я действительно выгляжу жадной? Но разве нормально — есть чужое, даже не спросив?»
На работе она поделилась с подругой-коллегой Настей. Та слушала, качала головой:
— Юль, они тебя используют. Я бы уже выставила чемоданы за дверь.
— Не всё так просто. Это же семья, — вздохнула Юля.
— А ты сама себе не семья? — спросила Настя. — Если муж молчит, значит, тебе придётся сказать. Иначе сядут на шею и ножки свесит.
Юля долго обдумывала эти слова. Она понимала: Настя права. Но сердце сжималось от мысли о скандале.
К концу июня напряжение стало невыносимым. Лера и Артём жили как у себя дома: поздно ложились, громко смеялись, пользовались вещами, даже не спрашивая. Однажды Юля обнаружила, что они вытащили из её кладовки мультиварку:
— Ой, нам так удобно было кашу сварить! — объяснила Лера. — Ты ж всё равно редко ешь.
И тогда Юля поняла: если не поставить границы, они останутся навсегда.
Она снова завела разговор с Игорем.
— Либо ты говоришь им, либо я. Я не могу больше.
— Юль… ну подожди ещё чуть-чуть. Они же обещали… — начал он.
— Нет, — перебила она. — Если ты не скажешь, я скажу сама.
Её голос дрожал, но внутри впервые появилось чувство твёрдости.
В ту ночь Юля лежала и думала: «Я же не злой человек. Но я не обязана терпеть чужую наглость. Если я промолчу ещё раз — всё, я потеряю себя».
На следующий день случилось то, что окончательно сорвало крышку с кастрюли её терпения.
Вечером пятницы Юля вернулась домой позже обычного: задержалась на совещании, потом заехала в магазин — купила хорошее мясо, специи, свежие овощи. Хотела приготовить плов к выходным, чтобы у них с Игорем был нормальный семейный ужин, без беготни и лишних гостей. Она заранее представила себе: чистая кухня, кастрюля с ароматным пловом, тихий вечер.
Открыв дверь, Юля сразу насторожилась: из кухни доносился громкий смех и запах жареного. В прихожей — куча обуви, чужие кроссовки и даже босоножки. Она шагнула дальше — и обомлела: за столом сидели Лера и Артём, ещё двое их друзей, которых Юля раньше не видела. На столе — её кастрюля, в которой уже дымились недоеденные макароны с тушёнкой, банки с пивом, недопитая бутылка вина.
— О, Юлька пришла! — радостно махнула рукой Лера. — Мы тут немного устроили посиделки. Не против?
— Ага, проходи, бери стул, — добавил Артём, даже не вставая.
Юля остолбенела. На плите стояла её сковорода, в ней шкворчало мясо, которое она утром оставила мариноваться для плова. Один из гостей уже зачерпывал вилкой прямо со сковороды.
— Это… вы что делаете? — голос у Юли предательски дрогнул.
— Да ладно тебе, — улыбнулась Лера, — мы ж всё по-семейному. Ты ж всегда вкусно готовишь!
И тут Юлю прорвало. Словно сдерживающий замок сорвало — всё, что копилось недели, вырвалось наружу.
— По-семейному?! — её голос звенел. — Вы месяц живёте у нас, едите всё подряд, даже не спрашиваете! Я прихожу домой, а у меня в холодильнике пусто! Вещи беру — они сломаны или испачканы! И ещё гостей приводите без разрешения!
В комнате наступила тишина. Даже Артём замер с вилкой в руке. Лера распахнула глаза и обиженно произнесла:
— Ну зачем так грубо? Мы же не чужие. Ты же сама говорила — чувствовать себя как дома.
— Как дома?! — Юля горько усмехнулась. — Дома люди хотя бы уважают хозяйку! Вы даже слова «спасибо» не находите! Всё вам должно доставаться просто так, потому что вы «родня».
И тут она сказала то, что давно вертелось на языке:
— За еду в холодильнике надо платить так же, как и в магазине!
Тишина стала ещё плотнее. Лера открыла рот, но не нашла слов. Артём попытался пошутить:
— Ну, драму устроила… Всё же можно по-доброму решить. Мы ж не враги.
— А я не враг сама себе, — отрезала Юля.
Она резко развернулась, пошла в спальню, захлопнула дверь. Сердце колотилось так, что трудно было дышать.
Позже вечером Игорь зашёл к ней. Сел на край кровати, смотрел на пол.
— Юль, ты, конечно, права… но ты ж их видела, они теперь обидятся.
— Пусть обижаются, — холодно сказала она. — Я больше не могу.
Он молчал, теребил край одеяла. Юля вдруг поняла: он всегда будет уходить от прямого конфликта, перекладывать на неё. И теперь решать — только ей.
На следующий день Лера и Артём собрали вещи, но не до конца. Чемоданы стояли в прихожей, как знак: «Мы можем уехать, а можем и остаться». Лера ходила по квартире с обиженным видом, громко вздыхала, хлопала дверцами. Артём демонстративно молчал, но оставлял кружки на столе и не убирал за собой.
Тётя Дуся, встретив Юлю на лестнице, покачала головой:
— Ну что, выставила гостей? Правильно сделала. Только смотри, они ведь так просто не уйдут. У меня соседка двоюродную племянницу полгода терпела. Та потом всем рассказывала, что её «на улицу выгнали».
Юля кивнула. Внутри всё переворачивалось: она понимала, что конфликт не закончен. Лера явно готовилась рассказать всем родственникам о «жестокости» Юли. А Игорь, похоже, снова попытается сгладить углы.
Вечером Юля сидела на кухне одна. В холодильнике стоял лишь половинный пакет молока и тарелка с остатками картошки. Она смотрела на них и думала: «Я впервые сказала вслух то, что чувствовала. Но что дальше? Они уйдут или будут давить? Сможет ли Игорь встать рядом со мной, а не между нами?»
В соседней комнате Лера шепталась с Артёмом. Голоса были злые, резкие. Юля слышала отдельные слова: «наглая», «жадная», «неблагодарная».
Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и вдруг поняла: развязка ещё впереди.
Конфликт только разгорелся. И чем закончится — никто не знал.
Мамино завещание