— Понимаешь, — Петр тяжело вздохнул, — двадцать лет вместе…
— Петя, честный брак тебе был не нужен тогда, но понадобился сейчас! А, ну-ка, признавайся!
— Мне мама…
— Я так и знала, что без любезной свекрови тут не обошлось!
— Еще раз заставишь детей уговаривать меня выйти за тебя замуж, я заберу их и перееду! – пригрозила Аня.
— Ну, милая! – жалобно протянул Петр. – Как тебя еще уговорить?
— Точно, не через детей! – строго произнесла Аня.
— А ты скажи, как! А я же со всем старанием! – с готовностью подхватился Петр. – Больше цветов? Больше подарков?
— Подкуп – тоже не вариант! – усмехнулась Аня. – И вообще, чего ты уперся в это замужество? Нормально живем! Скоро уже двадцать лет как!
— Вот именно! – немного обиженно сказал Петр. – Скоро уже двадцать лет, а до сих пор не женаты!
— Так, ты раньше не рвался, сейчас что изменилось?
— Аня, а ты сама не понимаешь? – спросил Петр.
— А вот и не догадываюсь даже! – Аня улыбнулась.
— Ты же в любой момент уйти можешь! – произнес Петр. – Вот и сейчас! Ты же сразу сказала, еще раз и ты уйдешь!
— Так, не делай этот «еще раз», — Аня пожала плечами. – Или это проблема?
— Но ты же по любому поводу можешь так сказать! Чуть что-то не то, и ты забрала детей, собрала вещи, и все! И где тебя искать? Как тебя возвращать?
— Петя, веди себя хорошо, и я никуда не уйду! – Аня улыбнулась.
— Веселишься? – спросил Петр. – Или ты надо мной насмехаешься?
— Ни то, ни другое, — ответила Аня. – Просто ты такой забавный!
— Забавляешься? – поморщился Петр.
— Петя, ты такой смешной, когда просишь меня своей женой стать! Но скажи мне откровенно, зачем тебе это нужно? Столько лет прожили, а тут тебе вступило!
— Да, мне вступило! – воскликнул Петр. – Я хочу иметь хоть какие-то гарантии! Я живой человек! Я могу допустить какую-то оплошность!
Да и моложе я не становлюсь, чтобы перед тобой козликом скакать! А если ты меня бросишь вот так, без предупреждения, то какой смысл тогда у всей нашей жизни?
— Ничего себе, как ты глубоко копнул! – удивилась Аня. – Ну, по поводу оплошностей, так их можно постараться не делать!
А если сделал, то сразу признайся и прощения проси! А про скачки козликами, Петя, у тебя яз.ык есть, всегда можно сказать, что ты чего-то не можешь или не хочешь делать!
— Ага, тебе скажешь, — потупился Петр. – Ты ж сразу скажешь, что тебе такой сожитель не нужен, вещи в руки и поминай, как звали!
— А ты думаешь, если я буду официальной женой, то я тогда уйти не смогу? – поинтересовалась Аня.
— Ну, может, ты задумаешься…
— Петя, у меня было столько поводов уйти за почти двадцать лет, но я же не ушла. С чего у тебя сейчас такие настроения?
— А что, я не могу захотеть жить в честном браке, а не просто сожительствовать? – воскликнул Петр.
— Встречный вопрос, — Аня склонила голову на бок, — почему ты раньше об этом не заговаривал? Не говорил и не предлагал! А сожительство тебя полностью устраивало!
— Ну-у, — потянул Петр.
— Петя, честный брак тебе был не нужен тогда, но понадобился сейчас! Ты решил стать более честным, чем был раньше?
И много бесчестия на твоей совести за прошедшие двадцать лет? Или ты решил свое бесчестие искупить браком?
А, ну-ка, признавайся!
— Аня! – вскрикнул Петр. – Я не обвинений хотел, а тебя в жены взять! А ты тут накрутила кружев, что мне страшно стало!
— Я соглашусь стать твоей женой, только ты мне честно назовешь причину, — сказала Аня. – И не надо говорить о большой любви!
Двадцать лет! – Аня демонстративно улыбнулась. – И про жизнь во гр.ехе не надо! Те же двадцать лет!
Ну! Говори!
— Понимаешь, — Петр тяжело вздохнул, — двадцать лет вместе…
— Ну, давай! Не угасай! – подбодрила Аня сожителя.
— Мне мама…
— Я так и знала, что без любезной Валентины Николаевны тут не обошлось! – воскликнула Аня. – А вот теперь подробно и обстоятельно!
Ты, Петечка, сейчас на грани! Любое неверное слово, или очередная ложь, я уйду сразу же!
— Вот в этом-то и вопрос, — поник Петр. – В любой момент ты можешь уйти…
***
Когда два человека любят друг друга, так ли важен поход в ЗАГС?
Этим вопросом задались Анна и Петр, когда поняли, что хотят провести жизнь вместе.
Они оба были личностями сформированными и самодостаточными. Оба строили карьеры и оба собой представляли достойных представителей общества.
И важным вопросом они задались, потому что оба были людьми умными. Взвешенно подходили к институту брака и к самим себе.
— Наши предположения и желания провести вместе жизнь могут рухнуть в любой момент, — говорила Анна. – Да, хочется вместе встретить старость в окружении внуков. Но гарантий, что будет именно так – нет!
— И с экономической точки зрения брак – это не сильно выгодно, — говорил Петр. – Так мы с тобой представляем социальные единицы со своими обязательствами.
То есть, кредит не повесят на другого, а вместе можно будет справиться с любой проблемой, когда над вторым не висит дамоклов меч.
— А уж бытовые обязанности, как люди взрослые, мы сможем разделить справедливо! – подвела итог Анна.
Хоть все знакомые и родственники были поставлены перед фактом, что Петр и Анна в ЗАГС не собираются, все равно происходило повсеместное давление.
— Как это так? Вы что? Просто жить будете вместе и все?
— Да, будем! – отвечали молодые.
— А если дети? Как же дети?
— И с детьми будет все в порядке, — говорил Петр. – Я просто запишу детей на себя!
И будут у ребенка родители! Безотцовщиной никто не будет! Не обязательно регистрировать брак, чтобы у ребенка были мама и папа!
— Да, как вы не понимаете! – продолжало восклицать обеспокоенное окружение. – Семья – это ваше достояние! Это объединяющая сила!
— А мы, глупые, думали, что любовь объединяет! – веселилась Анна.
— Так принято! – твердили со всех сторон. – Наши предки не зря придумали брак! Это обусловлено! Это достижение! Это норма! Так принято!
Много эмоций и никакого конструктивизма.
Но когда это в общем посыле, звучало внушительно. А когда Анна с Петром брали своих советчиков в индивидуальный оборот, то ничего кроме пропуска в реанимацию назвать не могли.
— Если есть любовь, то ни один штамп ее не укрепит и не уменьшит! А если любви нет, то хоть сто штампов поставь!
И как последний довод:
— Гарантии! Содержание! Алименты! Ответственность!
— Вы это расскажите тем людям, которые играют в семейную жизнь! – усмехнувшись, ответил Петр. – Когда отношения серьезные, и к ним относятся серьезно, то никаких глупых понуканий, кто кому и что должен, не нужно! Ибо каждый знает и осознает, какая на нем лежит ответственность!
Если со стороны посмотреть, так хорошая семья!
Живут дружно. А если и ссорятся, то сразу мирятся. Детишек трое родилось. И все любимые и желанные. Достаток в семье и даже больше.
Жили в квартире Петра, но квартира Анны не была продана. Ее просто сдавали.
Машину в кредит купили. А как ее выплатили, дачу взяли.
С домашними делами всегда справлялись вдвоем, а потом уже и с детьми. И не было команд, чтобы кто-то что-то сделал. Надо готовить, готовят. Надо убирать, убирают. А приступы лени воспринимались объективно: со всяким бывает!
С пониманием относились и к желанию побыть в одиночестве, и к жажде общения. А на личные хобби вообще никто никогда не покушался.
Что сказать? Хорошая семья!
И только факт того, что Анна с Петром не были расписаны, царапало глаз окружения.
— И ничего же у вас не изменится, если вы распишетесь официально! – сменив риторику, говорили им.
На что получали справедливый ответ:
— Вот именно! Ничего не изменится! Ну, и какой смысл?
Крыть было нечем, ну, кроме той самой реанимации…
Прошло почти двадцать лет совместной жизни Анны и Петра. И жизнь уже не предполагала каких-то изменений.
А вот после празднования сорокапятилетия Петра, на него его мама насела.
— Петя, и что ты себе думаешь? Сколько это будет продолжаться?
— Это ты о чем? – не понял Петр.
— Это я о том, что вы с Аней так и не расписались! – выпалила Валентина Николаевна.
— Мама, ты опять про это? Вроде, тысячу раз об этом говорили! Так и успокоились все уже! Сейчас-то чего заново начинать? – воскликнул Петр.
— А с того, милый мой, что ты моложе не становишься! И здоровье у тебя уже не то! А взбредет твоей Анне что-то масштабное, а ты не потянешь!
И пошлет она тебя далеко и надолго! А если заболеешь? Посмотрит она, что мужик ее сдал, да и бросит тебя, чтобы на себе не волочь!
Так и нервный ты стал, что дед старый! Брюзжишь периодически! А вот обидится она! Вещи соберет и уйдет! А ты один на старости лет останешься!
— Мам, вообще-то, мне всего сорок пять! – опешил от наезда Петр. – И здоровье у меня еще нормальное! И не брюзжу я! И про какие «на старости лет» ты говоришь?
— Я ж не говорю, что она тебя завтра бросит! – настаивала Валентина Николаевна. – Еще годков пять-десять потерпит, а потом как вильнет хвостом! Так она без тебя проживет! Женщины, они, знаешь, умеют выживать! А ты, как классический, загнешься! А меня-то уже может и не будет, чтобы тебе помочь!
— Мам, ну, в самом деле, — обиженно произнес Петр.
— Вот именно! В самом деле! Она себе и в пятьдесят кого-то найдет! А ты? Ты уже сейчас плешкой сверкаешь и брюшком хвастаешься!
Вот это было очень обидно. Особенно про плешку. Ее-то Петр не видел. А тут откровение…
— Мама, а вот скажи мне, — зло произнес Петр, — если мы расписанные будем, что ей помешает от меня уйти при любом варианте, что ты тут расписала?
— Раньше ты был умнее, — покачала головой Валентина Николаевна. – Если она твоя официальная жена, то так просто не уйдет! А глядишь, и пожалеет!
А если жалости не найдется, так хоть задумается, что люди о ней скажут, если она тебя сирого и убогого бросит!
Таких «ласковых» слов Петр не ожидал! Тем более, от мамы.
— Обласкала, не то слово!
Однако, мама же не будет ему плохого желать! Ну, вот именно так она сына задуматься заставила. А Петр задумался.
Пусть мама и была слишком резка, но Аню на самом деле рядом с ним ничего не удержит, если она захочет уйти.
А расторжение брака, хоть и формальность, но чуть-чуть притормозит. А тут и на колени можно бухнуться и прощения выпросить!
Аня сопротивлялась, как могла. Сначала отказывалась вежливо и сводила все в шутку. А Петр продолжал настаивать. Анна отвечать стала жестче, но и это не останавливало Петра.
А потом он подговорил детей, чтобы они просили маму согласиться, выйти за папу замуж!
Это был запрещенный прием! И Аня пошла разбираться. А выяснилось, что Валентина Николаевна сына накрутила.
***
— Аннушка, не в том я возрасте, чтобы жизнь менять! – грустно произнес Петр. – Хоть ты тут и иронизируешь, а люблю я тебя! И детей наших люблю! И жизнь у нас хорошая!
Но каждый раз, как я понимаю, что ты уйти можешь, это для меня хуже всего на свете! Потеря самого себя и смысла жизни!
А роспись в ЗАГСе – это, что ли, вроде еще одной ниточки, что нас крепче свяжет!
— Сорокапятилетний романтик! – рассмеялась Анна. – Ну, куда я уже от тебя уйду? У нас дети, дом, машина, дача! И мы с тобой! Кому мы уже кроме друг друга нужны?
— А не скажи, — покачал головой Петр. – Я-то уже, а ты еще о-го-го!
— Да, а комплименты ты так делать и не научился, — Анна обняла своего сожителя. – Я согласна! Так уж и быть, стану тебе женой! Но только, чтобы вел себя хорошо! А то разведусь!
И роспись была, и свадьба, и даже кукла на капоте машины! И ни о каких разводах больше разговоров не было.
И только новоявленная свекровь, крестясь, произнесла:
— Слава тебе, Господи! Пристроила! Теперь и помирать не страшно!
Когда я прошу — вы заняты, когда она — бегом летите, — сказала Лена родителям с горечью