Сильный характер женщине необходим (1)

— Не дергайся! – услышала Оля голос и рефлекторно вздрогнула. – Тебе же сказали, не дергайся!

— Нелли? – мысленно спросила Оля.

— Нет, блин, еж в драповом пальто! – голос стал донельзя язвительным.

— Я так рада, — продолжила мысленно говорить Оля. – А где ты так долго пропадала?

— Где я пропадала, это вопрос десятый! А ты хирург на операции или так, для красоты со скальпелем стоишь?

— Ой! – вслух произнесла Оля.

— Ольга Алексеевна, — произнес руководитель ординатуры, — вы можете продолжать?

— Скажи да, и успокойся ты, наконец! – рявкнула Нелли в голове у Оли.

— Да, — пискнула Оля, но пока не решалась на первый разрез.

— Чего стоим, кого ждем? – поинтересовалась Нелли. – Пациент сам себя не прооперирует!

— Знаю, — зло ответила Оля. – Я боюсь!

— Ну, представь, что перед тобой кусок мяса, а ты его разделываешь для заморозки, — хмыкнула Нелли. – Хотя нет!

Стоять! А то ты сейчас как порубаешь мужика, так его потом только на фарш!

Счастливый хохот Нелли заполнил все сознание Оли. Та улыбнулась, но под маской этого видно не было.

— Гуз, ты собираешься оперировать или нам санитарку бабу Катю попросить? – спросил Антон Дмитриевич.

— Сейчас, — в очередной раз пискнула Оля вслух.

— Ты вообще знаешь, как его резать? – спросила Нелли.

— Знаю! Мне просто страшно!

— А чего ты, собственно, боишься? – спросила Нелли – Ты шесть лет училась в институте, потом два года в интернатуре, теперь ординатура. И только потом ты станешь хирургом.

Ты хочешь профукать все это время, потому что боишься мужика скальпелем пырнуть?

— Это не так называется, — буркнула Оля, примериваясь для первого разреза.

— Господи, да мне вообще все равно, как это называется! Тут, понимаешь, я пришла, а ты с этим мужиком возишься!

Я бы еще поняла, если бы вы были в постели! Вот это реально повод подождать! А он тут у тебя лежит весь такой неактивный и совершенно неинтересный!

Давай, покромсай его, как в книжке написано и пошли отсюда!

— Если бы ты знала, как мне страшно! – страдальчески произнесла Оля для Нелли.

— Если бы я знала, что ты такой трусливой блошкой вырастишь, я бы за тебя не вписывалась!

— Нелли! – простонала Оля. – Я не могу резать живого человека!

— А ну режь! – прикрикнула Нелли. – А то я сейчас проявлюсь для всех прямо на этом мужике и представь, какой шухер поднимется!

Оля хохотнула. Но и дрожь в руках пропала. Девушка начала операцию.

— Интересная реакция! – произнес Антон Дмитриевич. – С такой радостью приступать к операции.

Гуз, может вас направить к психиатру?

— Не надо, Антон Дмитриевич, — сказала Оля, профессионально орудуя инструментом. – Это просто нервное. Но я уже собралась.

— Я вижу, что собралась, — ответил руководитель ординатуры. – И очень, между прочим, хорошо действуете! А для первого раза, вообще замечательно!

— Спасибо, — ответила Оля, без единой эмоции в голосе. – Тампон!

— Нет, не зря я тогда под взыскание попала! – усмехнулась Нелли. – Вон как ты его располосовала! Как тигра бенгальская!

— Не мешай! – бросила Оля, но не мысленно, а вслух.

— Хирург высокого полета растет! – заметил Антон Дмитриевич. – Уже понимает, кто главный в операционной!

Когда Гуз Ольге Алексеевне было десять лет, случилась страшная трагедия. Она вместе с родителями, когда ехали на машине, угодили под грузовик, водитель которого уснул.

Родители погибли на месте, а Олю спасло только то, что она оказалась на заднем сиденье.

Да и как, спасло? Попала она в реанимацию в очень тяжелом состоянии. И вот там решалась ее судьба. И вопрос жизни, если точно.

— Ой, собачка! – воскликнула Оля. – Такая миленькая! А какая красивенькая! А ты тоже пришла меня лечить?

— Угу, — буркнула собачка. – Я еще тот доктор!

— А ко мне постоянно доктора приходят. Только они грустные какие-то.

— Да и мне что-то не сильно весело.

— А давай поиграем, и тебе станет веселее! – Оля улыбнулась.

— Ты мне лучше вот что скажи, — собачка присела поодаль. – А давно ты так на подушке сидишь и за врачами наблюдаешь?

— Не знаю, — ответила девочка. – Я проснулась, села, а оказалось, что вторая я лежу в кроватке.

Это так забавно было смотреть на себя со стороны!

— Действительно, обхохочешься, — скептически произнесла собачка. – Выход эфирного тела из физического – это та еще хохма!

— Только я уйти далеко не могу, — сказала девочка. – И мама с папой не приходят.

— Ну, с твоими родителями уже все в порядке, — произнесла собачка. – Они умерли и отправились в хорошее место. А ты хочешь пойти к ним?

— А для этого умирать надо? – спросила девочка.

— Ну, как бы да, но ты ничего не почувствуешь!

— А как же бабушка? – внезапно спросила Оля.

— А что с бабушкой?

— Она болеет, а я ей обещала, что когда вырасту, обязательно ее вылечу! — у собачки навернулись слезы. – А если я умру, то я же не вырасту и не вылечу бабушку, правда?

— Да, — сказала собачка, укладываясь на живот.

— А можно сделать так, чтобы я не умирала? – спросила девочка. – Я очень-очень хочу не умирать! Я бабушке обещала!

Собачка вскочила на лапки и грозно прорычала:

— А вот мы сейчас с тобой и попробуем! Нет! Не попробуем, а сделаем! Р-р, гав! Только ты это, не влезай в разговор, да можешь и не слушать, а то маленькая еще!
— Олечка, я за тобой! – в палате появился пожилой дедушка в белом костюме.

— Спасибо, до свидания! – отчеканила Нелли. – Наша фирма в ваших услугах не нуждается!

— Нелли? – удивился старичок.

— Она самая! Во всей красе и сиянии! – собачка встала на койке между девочкой и старичком.

— Это, как бы, не ваша юрисдикция, — оторопел старичок.

— Было ваше. Стало наше! Давай, топай отсюда!

— Нелли, вы обрекаете детскую душу на страдания! Сами же через это проходили!

— А вот и нет! Мы ее отстоим! Мы вырвем ее из лап безжалостной смерти! – бравурно произнесла Нелли.

— Ею будет заниматься Семен Романович, а он с ночного дежурства, — устало произнес старичок. – У него дрогнет рука, и спасти девочку не получится!

— А если мы этого доктора немного, так сказать, поддержим в нужный момент, простимулируем?

Руку его удержим, или в него подселим кого, кто поопытнее будет?

— Нелли, со всем моим уважением, но это не наши методы! У вас своя стезя, а у меня своя! И, если вам делать нечего, то я как раз на работе!

— Нашелся работник года! – фыркнула Нелли. – Добрый дух-провожатый!

Только и знаете, как чистые души забирать!

А у нее, между прочим, большая и красивая жизнь будет! А тебе просто лень поспособствовать!

— Нелли! – прикрикнул старичок. – Решения принимаются намного выше, чем нам с вами суждено забраться!

И не надо давить на будущее! Оно уже сформировано!

— Вот и кто сказал такую глупость? – Нелли закатила глаза. – Сначала понапридумывают глупости, чтобы оправдать свою лень, а потом можно просто ничего не делать!

А чего проще, Романовичу этому мозги проветрить, и сделает он операцию в лучшем виде!

— Я еще раз повторяю, это не наши методы! Мы права не имеем вмешиваться столь грубо в сознание непосвященного человека без его согласия!

— Ой, нудный ты! – отмахнулась лапкой Нелли. – Слушай, добрый дух, а не пойти ли тебе ландыши понюхать? – Нелли склонила голову.

— Чего? – возмутился старичок.

— В смысле, вали отсюда! Без тебя справлюсь!

— Я буду вынужден доложить!

— Иди! Ябедничай! – рыкнула Нелли. – Без тебя разберемся!

— У вас нет квалификации! – цеплялся за последние доводы старичок.

— А у тебя ни стыда, ни совести, ни сострадания! И мозгов нет! И вообще, что я тебя слушаю?

Сейчас выкину в астрал, и будешь там звезды считать, пока я без тебя не заскучаю! А я долго не заскучаю!

Ну?

— Я в этом участия принимать не буду! И доложу о вашей самодеятельности!

— Только глаза не мозоль!

Старичок растаял в воздухе, а Оля спросила:

— А это кто был?

— Да так, неудачник один! Что при жизни бестолочь бюрократическая, что сейчас – ни пользы, ни радости!

— А тебя Нелли зовут?

— Нелли великолепная, замечательная, неповторимая, сногсшибательная и категорически обворожительная! – представилась Нелли в рамках собственного представления о скромности.

— А я просто Оля, — ответила девочка.

— Это ты сейчас просто Оля. А в будущем тебя еще и не такими красивыми словами называть будут!

Только для этого вырасти надо!

Этим я сейчас и займусь, а ты пока ложись в кроватку и постарайся уснуть!

Нелли вымоталась за время восьмичасовой операции, но Семена Романовича она держала в своих лапах крепко.

Правда, сам Семен Романович был так измотан, что отправился в отпуск, передав пациентов другим врачам.

Но Оля не только выжила, но и пошла на поправку. Хотя до момента возвращения ее в школу прошло больше двух лет.

И все время болезненной и трудной реабилитации Нелли была рядом с Олей. Поддерживала ее, развлекала, рассказывала истории из своей богатой профессиональной деятельности.

А порою снимала боль и погружала в сон, когда девочка изматывалась и плакала от усталости.

— Смотри у меня, — говорила Нелли, прощаясь. – Не для того я тебя спасала, чтобы ты сдавалась! Ты всегда должна быть сильной! У тебя ведь великая цель!

— Я помню, Нелли! – говорила Оля. – А ты еще ко мне придешь?

— Ну, буду заглядывать иногда. Сама понимаешь, что у меня миллион дел!

— Я понимаю, Нелли. Но я буду скучать!

— Вот скучать я тебе запрещаю! – грозно сказала Нелли. – У меня дел много, так и у тебя не меньше!

Ты теперь с бабушкой! Тебе и о ней заботиться надо и самой становиться человеком!

Только не запори ничего, а то покусаю!

И Нелли исчезла на долгие годы. Но появилась она не просто так. Подопечная начала прогибаться под гнетом коллег и обстоятельств.

— Что это за сопли со страхом и всем остальным? – поинтересовалась Нелли, когда Оля после операции осталась одна в ординаторской.

— Но ты же мне помогла! – улыбалась Оля.

— Если бы я только из-за этого заглянула, так и заглядывать не стала! – фыркнула Нелли, развалившись на кожаном кресле. – Я тебя готовила для великих дел, а ты, то перед начальником двух слов связать не сможешь, то с коллегами тряпкой половой пресмыкаешься!

— Ты знаешь? – покраснела Оля.

— Ты забыла, с кем разговариваешь? – ухмыльнулась Нелли. – Нет еще того, чего я не знаю!

А мне за тебя стыдно! Я ж тебя так воспитывала, так воспитывала! А ты?

— А я…

— Вот! А ты?

Оля тяжело вздохнула.

Она хотела что-то ответить, но дверь в ординаторскую распахнулась, и вошел коллега Оли, такой же начинающий хирург Костя.

— Ликуешь? А, между прочим, зря! Мы в будущем нейрохирурги! А ты всего лишь аппендикс удалила!

С такими глупостями любой на четвертом курсе справится!

— Вот-вот! – поддакнула Нелли, которую слышала и видела только Оля.

— Нет, Гуз, если твой потолок – это такие мелочи, я тебе не завидую! Потому что тебя запрут в такую глушь, где у тебя самое серьезное заболевание – будет заноза в опе!

— Молчишь? – с издевкой спросила Нелли. – И это я в нее вложила лучшее, что было во мне самой!

Я сейчас начну краснеть, а это вообще мне не свойственно!

Ответь что-нибудь! – прикрикнула Нелли.

— Послушай меня, звезда хирургии, — произнесла Оля, копируя интонации наставницы, — если судить по твоему диплому и гонору, то для тебя заноза в филейной части будет непреодолимым препятствием!

А то, что ты до сих пор падаешь в обморок, когда красненьким запахнет, тоже говорит о тебе не с лучшей стороны.

И вот ты, блоха в белом халате, смеешь мне что-то говорить?

Так вот, мальчик мой! Топай отсюда лапками, пока я все это не сказала тебе при нашем руководителе!

И меня он на операцию уже поставил, а ты уже третий месяц в подавальщиках кофе бегаешь!

Смотри, дальше ты только санитарку бабу Катю заменить сможешь!

Костя краснел, боясь открыть рот.

— А ты смотри, ей же на пенсию скоро! Так я могу поговорить с Антоном Дмитриевичем, чтобы тебя трудоустроили!

— Да, пошла ты! – взвизгнул Костя и выскочил за дверь.

— А он что, серьезно, крови боится? – спросила Нелли.

— Ага! – улыбаясь, ответила Оля. – Всегда отворачивается! Он мечтал уйти на научную работу, но у него мозгов маловато!

— И ты еще его боялась! – Нелли цокнула от возмущения языком. – Самой-то не смешно?

— Теперь смешно, — сказала Оля. – Просто он громкий такой. Подавил он меня, что ли.