Отомстил жене

— Ты специально! Да знаешь что? Я тогда с тобой разведусь! И дочь заберу, так и знай!

— Попробуй, — хмыкнул Евгений. – Только если ты не извинишься сегодня же перед Сашей – завтра я буду у тебя на работе.

— Это шантаж!

— Это жизнь.

— Ой, девочки, давайте еще по одной – и будем уже расходиться.

Спасибо, что пришли, было очень приятно пообщаться.

Марина улыбалась Оле и Вике, готовясь к приятному завершению дружеских посиделок, когда в гостиную зашел ее муж Евгений.

— О, привет. А вы что тут делаете? – изумление на лице Евгения было вполне искренним.

И подруги сначала подумали то, что пришло бы в голову любому другому человеку.

Что супруг подруги, к которой они пришли в гости, не ожидал прийти домой и застать их посиделки, вот и удивился.

Поэтому наперебой принялись пояснять, что приехали в их район специально чтобы купить в торговом центре платье для Вики, которое закончилось в таком же магазине в их районе, ну а потом решили зайти и вроде бы как Марина не возражала.

— Если мы мешаем тебе, то извини, мы уже уходить собрались, — это произнесла Оля.

Она из этих двоих была наиболее щепетильной по отношению к чужому личному пространству.

Никогда еще на памяти Евгения она не приходила к ним домой без предварительной договоренности, а даже если таковая и заключалась – по триста раз переспрашивала, удобно ли будет и точно ли супруги согласны со всем, что было озвучено.

Вика, кстати, тоже не была бесцеремонной, но могла спонтанно позвонить и выдать что-то в духе «я тут рядом пробегаю, можно заскочить, или заняты?»

На отказ не обижалась, но и согласие не уточняла по триста раз. Проще в жизни относилась, чем Оля, короче говоря.

Обе женщины Евгению по итогу нравились. Не как женщины, конечно, а исключительно как компания, в которой проводит время жена.

И на мгновение он даже засомневался, стоит ли претворять в жизнь свой план, но вспомнил заплаканное лицо дочери и сам себя одернул.

Нет уж, если до жены не доходит, надо пускать в ход тяжелую артиллерию.

— Да не мешаете, я просто удивился. Марин, ты разве не говорила, что на Вику только чехол от танка после родов и налезет?

— Чего? Не говорила я такого, — тут же сделала большие глаза жена.

— Ой, ну не говорила, а писала, какая разница…

— Вот не ожидала от тебя, Марина, — при виде наполнившихся слезами Викиных глаз Евгений почувствовал укол совести.

И решил подбодрить, не отклоняясь от первоначального плана.

— Да ты не переживай, через годик в любом случае в норму придешь.

Я Маринку когда из роддома забрал – на нее же смотреть нельзя было.

Тут все обвисло, там растянулось, а ля..хи…

Не, впрочем, ля..хи и сейчас остались, видишь? – он подвинулся поближе к жене и ущипнул ее за ляж.ку, показывая, что сия анатомическая часть действительно на месте.

— Жень, да ты что творишь? – возмутилась супруга.

— Ой, вот не начинай тут голосить, подумаешь, за ножку взял.

Я тебя еще и не за такие места потрогать могу, девочки у нас замужние, знают, — подмигнул Оле и Вике Евгений. – Верно, девочки?

— А про меня она что говорила? – уточнила Оля тихо-тихо, метнув на Марину неодобрительный взгляд.

Ой, ну ты у нас такая зайка, что про тебя и сказать нечего. Этим, кстати, ее и бесишь.

Ну, знаешь, вот эти вот твои бесконечные переспросы «точно удобно ли», «подойдет ли», «не помешаю ли я».

Она еще в старшей школе считала, что ты это делаешь специально, чтобы внимание привлечь, сейчас, правда, вроде как изменила мнение.

Изменила ведь, да, Мариш? – он дернул за рукав словно оцепеневшую жену, ощущая мстительное удовольствие.

— Мы пойдем, пожалуй, — пробормотала Вика и первой кинулась к дверям.

Оля, покачав головой, последовала за ней.

Провожать их никто не пошел, поскольку Марина была не в состоянии – женщина стояла посреди гостиной, остекленевшим взглядом таращась перед собой.

Евгений же, бросив между делом стандартный вопрос:

— А что у нас есть покушать? – полез в холодильник.

Марина отмерла только к тому моменту, как пискнула микроволновка, закончившая разогревать мужчине чебуреки.

— Женя, это что такое было? Ты что творишь?! Тебя какая муха вообще укусила?

Ты понимаешь, что ты меня сейчас взял – и с подругами поссорил, выставил меня перед ними какой-то…

— А что, тебе можно, мне нельзя?

— Это ты вообще о чем сейчас?

— Да о том, Мариш, о том самом. Или твой личный дневник – это табу, а Сашин можно читать и выставлять на всеобщее обозрение?

Можно с ней обходиться так, как обходилась ты.

— Саша – ребенок. И если она поступает плохо – я, как мать, должна…

— Ты, как мать, должна заботиться прежде всего о благополучии и здоровье своего ребенка.

И то, что ты влезла в ее личный дневник и в ее переписку, этим двум параметрам никак не способствуют.

Ты, св…та такая, мало того, что влезла туда, так еще и обнародовала то, что ребенок там написал.

Каково ей было, когда ты ее подружкам рассказала, что она не всегда хорошее о них думает?

А каково было ей, когда ты мало того, что показала ее классной все то, что дочка в дневнике про нее написала, так еще и заставила при всем классе ее извиняться за это?

Ты понимаешь, что нам теперь придется ее в другую школу перевести?

— Ой, вот не делай трагедии из обычного бзика. Ну посмеются над ней пару недель и потом забудут все.

— Забудут, говоришь? Отлично, завтра я тогда к тебе на работу приду.

Там тоже коллеги быстро все забудут, как мне кажется.

И твой начальник, тот самый ж… самоуверенный индюк, которому в рот надо засунуть… — начал было Евгений перечислять все те эпитеты, которые Марина выкладывала в своем электронном дневнике.

Но супруга разрыдалась, падая на диван.

— Ты специально! Ты вместо того, чтобы встать на мою сторону и воспитать дочь достойным человеком, указываешь на мои недостатки!

Да знаешь что? Я тогда с тобой разведусь! И дочь заберу, так и знай!

— Попробуй, — хмыкнул Евгений. – Только если ты не извинишься сегодня же перед Сашей – завтра я буду у тебя на работе.

— Это шантаж!

— Это жизнь. Когда делаешь д..рь, будь готова за нее отвечать, — рявкнул Евгений. И ушел в свой кабинет, хлопнув дверью.

Вечером к нему постучалась довольная дочь.

— Извинилась все-таки. И сказала, что из школы меня заберет и переведет в другую. Прямо завтра все и сделает. Как ты это сделал, пап?

— Тактика и стратегия, дочь, тактика и стратегия, — хмыкнул Евгений, обнимая успокоившегося ребенка.

Саша улыбнулась и, оторвав один стикер от лежащей на столе пачки, валяющимся рядом карандашом написала комбинацию цифр и букв.

— Что это?

— Пароль. И от компьютера, и от телефона. Я поставила. Мать говорит, что я снять должна, только теперь черта с два ей, а не доступ.

Я ведь доверяла, поэтому и не паролила. Да и она всегда говорила, что могут писать какие-нибудь, на букву «п» которые, вот и должен доступ быть у родителей, чтобы вовремя меры принять.

Только пусть уж он лучше только у тебя будет.

Из-за пароля тоже был еще один скандал. Евгений снова стал на сторону дочери, из-за чего Марина подала на развод.

Каким же было ее удивление, когда оказалось, что мнение тринадцатилетней дочери при разводе учитывается, а Саша категорически отказывается жить с матерью.

— Если с отцом нельзя – я лучше в детдом поеду, — категорично заявила девочка на судебном процессе.

Поскольку у Евгения было и жилье, и работа, а сам он был вполне честным и дееспособным гражданином, суд оставил ребенка с отцом.

Марина объявила дочь предательницей и сказала, чтобы та больше не смела к ней приходить, когда папе «надоест с ней играться».

Саша не стала говорить, что мать в любом случае будет последним человеком, к которому она обратиться за помощью.

Как говорится – нет уж, спасибо, один раз она доверила свои секреты этой женщине и очень об этом пожалела.

А доверие – это такая штука, которую можно потерять только один раз. И обратно уже не получить.

Насколько знает Евгений, подруги с Мариной все-таки помирились, но прежней теплоты в общении между ними уже нет.

Сам он, конечно, перед Викой и Олей извинился за то, что вот так вывалил на них то, что они в принципе знать были не должны, но общение с ними больше не поддерживает.

Здоровается иногда, когда встречается в городе, но не более.

Сашу перевели в другую школу, где никто не знал об инциденте в предыдущей.

Уже через полгода у девочки были другие подруги и не было матери, которая могла бы разрушить отношения с ними.

Так что Саша была по-своему счастлива. Ну а то, что без мамы…

Многие растут кто без мамы, кто без отца. И ничего в этом страшного нет, если оставшийся родитель достаточно адекватен и компетентен, чтобы дать ребенку все необходимое.

Сашин папа ей все необходимое дает, так что жаловаться Саше не на что. А мама… Ну нет ее – и не надо, с такими-то замашками.