— А что я такого сказал? — огрызнулся Сергей. — Правду!
Вы же сами хотели, чтобы я женился. Вот и узнайте теперь — не буду я воспитывать чужого ребенка!
Не собираюсь тратить свою жизнь на плоды чужих увлечений!
Вера Павловна всхлипнула и выбежала из комнаты.
Михаил Степанович смотрел на сына с таким разочарованием, что Сергею стало не по себе.
Их знакомство в офисном кафетерии было как в кино — она пролила кофе, он галантно предложил салфетки.
Взгляды пересеклись, и что-то щелкнуло внутри у обоих. Нелепая случайность обернулась самым ярким месяцем в жизни Марины.
Сергей оказался внимательным, с прекрасным чувством юмора, легким в общении.
Они проводили вместе все свободные вечера, гуляли до глубокой ночи, говорили обо всем на свете.
В те редкие дни, когда Кирюша гостил у бабушки, Марина позволяла себе забыть о реальности и просто быть счастливой.
А потом Сергей пригласил ее к родителям, и пришлось признаться — у нее есть пятилетний сын.
Она видела, как окаменело его лицо, как погас теплый свет в глазах.
— Мне надо подумать, — только и сказал он тогда.
День его молчания показался вечностью. А вечером пришло короткое сообщение: «Мама ждет нас в субботу к семи».
Марина долго смотрела на эти сухие строчки, чувствуя, что за ними кроется что-то важное, чего она пока не может разглядеть.
И почему-то было тревожно, словно этот вечер должен был что-то решить в их судьбе.
Марина остановилась у подъезда, поправила выбившуюся прядь и снова достала телефон — перечитать сообщение от Сергея.
«Квартира 56, второй этаж». Она поморщилась — эта деловитая краткость царапнула.
Ни «жду», ни «целую» — просто информация, будто секретарше на автоответчик надиктовал.
Лифт полз невыносимо медленно. Марина разглядывала свое отражение в тусклом зеркале и старалась унять предательскую дрожь в коленях.
Первый визит к родителям Сергея — событие нешуточное. Она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.
Нет уж, сегодня все должно быть идеально. Она покажет себя с лучшей стороны, очарует его родителей.
— Мариночка! Наконец-то! — на пороге квартиры стояла невысокая полная женщина с добрыми карими глазами. — А мы вас заждались!
Проходите, проходите скорее.
Марина шагнула в прихожую, и ее тут же окутал запах пирогов — теплый, домашний, уютный.
Такой же уютной казалась и мама Сергея в своем цветастом фартуке.
— Я Вера Павловна, — улыбнулась хозяйка дома, помогая Марине снять пальто.
— А там, на кухне, гремит посудой мой Михаил Степанович.
Сережа сейчас подойдет, он за вином побежал. Забыл купить, растяпа.
Марина почувствовала, как отпускает внутреннее напряжение.
Вера Павловна явно старалась создать непринужденную атмосферу, и это у нее получалось.
— А вот и я! — раздался голос Сергея.
Он влетел в квартиру, запыхавшийся, с пакетом в руках.
— Прости, что заставил ждать.
Он чмокнул Марину в щеку — торопливо, почти формально, и тут же унесся на кухню.
Марина проводила его взглядом, пытаясь подавить легкое разочарование.
Раньше его поцелуи были другими — долгими, нежными. Что изменилось?
За столом царила оживленная беседа. Михаил Степанович, оказавшийся высоким седым мужчиной с военной выправкой, расспрашивал Марину о работе.
Вера Павловна подкладывала ей лучшие куски, приговаривая:
«Совсем худенькая, надо подкормить».
Только Сергей был непривычно молчалив.
— А кем работает отец Кирюши? — вдруг спросил он, когда речь зашла о Маринином сыне.
Марина замерла с вилкой в руке. Вот оно. То, чего она боялась весь вечер.
— Сережа! — одернула его мать.
— Что? Обычный вопрос, — он пожал плечами с деланным равнодушием. — Интересуюсь, так сказать, семейной историей.
— Кирюша не общается с отцом, — тихо ответила Марина. — Он ушел, когда сыну было полгода.
— Вот как? — Сергей хмыкнул.
— Сережа, прекрати! — В голосе Веры Павловны зазвенел металл.
Но Сергея будто прорвало:
— А что такого? Я же должен знать, с чем… с кем имею дело.
Или вы считаете нормальным растить чужого ребенка?
— Сергей! — Михаил Степанович грохнул кулаком по столу.
Марина медленно положила вилку. В горле стоял комок, но она заставила себя говорить спокойно:
— Спасибо за ужин. Было очень вкусно. Мне, пожалуй, пора.
— Мариночка… — Вера Павловна привстала.
— Не провожайте, — Марина уже надевала пальто. — Я сама.
Она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. И только в лифте дала волю слезам.
А в квартире гремел разгневанный голос Михаила Степановича:
— Как ты мог? Что за хамство?
— А что я такого сказал? — огрызнулся Сергей. — Правду!
Вы же сами хотели, чтобы я женился. Вот и узнайте теперь — не буду я воспитывать чужого ребенка!
Не собираюсь тратить свою жизнь на плоды чужих увлечений!
Вера Павловна всхлипнула и выбежала из комнаты.
Михаил Степанович смотрел на сына с таким разочарованием, что Сергею стало не по себе.
— Ты нас удивил, сынок, — тихо сказал он. — Очень удивил. И расстроил.
Он покачал головой и вышел вслед за женой, оставив Сергея одного в гнетущей тишине.
После ухода Марины в жизни Сергея словно выключили звук. Он ходил на работу, встречался с друзьями, даже пытался знакомиться с другими девушками — но все казалось пресным, бесцветным.
На звонки родителей отвечал односложно, в гости не приезжал.
Случайная встреча произошла субботним утром.
Сергей бежал привычным маршрутом. Услышал звонкий детский смех, он сбился с шага.
У фонтана стояла Марина. В легком сиреневом платье, с распущенными волосами — такая же красивая, как в их первую встречу.
А рядом с ней, запуская в воду кораблик, присел на корточки светловолосый мальчишка лет пяти.
— Мама, смотри, он плывет! — восторженно кричал малыш. — Как настоящий!
Сергей замер, не в силах отвести взгляд. Что-то защемило в груди от этой картины — солнечной, летней, полной безмятежного счастья.
Кирюша был удивительно похож на мать: те же ясные серые глаза, тот же решительный подбородок.
— Сережа? — Марина заметила его первая.
В ее голосе смешались удивление и настороженность.
Кирюша обернулся. Сергей почувствовал, как пересохло в горле.
— Привет, — выдавил он. — Я тут бегаю.
— А мы вот кораблики пускаем, — Марина чуть улыбнулась.
— Это мне дедушка сделал! — похвастался Кирюша, показывая игрушку. — Он умеет всякое делать из дерева. А вы умеете?
Сергей растерялся. Он не привык общаться с детьми, не знал, как себя вести.
— Нет, не умею, — честно признался он. — Научишь меня пускать кораблики?
Мальчик просиял:
— Конечно! Это же просто! Надо только правильно дуть.
Следующие полчаса Кирюша с важным видом объяснял премудрости морской науки, Сергей старательно следовал инструкциям, а Марина молча наблюдала за ними, присев на скамейку.
— Мам, можно мороженое? — наконец взмолился юный капитан.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Только не забудь сдачу!
Кирюша умчался к лотку с мороженым.
Сергей неловко переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать.
— Он замечательный мальчик, — наконец произнес он.
— Да, — просто ответила Марина. — Замечательный.
— Марин, я… — Сергей запнулся, подбирая слова. — Прости меня за тот вечер.
Она покачала головой:
— Дело не в том вечере, Сережа. Дело в твоем отношении. Ты же не изменил его, правда?
Он промолчал. А что тут скажешь? Да, Кирюша оказался славным пацаном. Но одно дело — поиграть полчаса у фонтана, и совсем другое — взять на себя ответственность за чужого ребенка.
— Вот видишь, — грустно улыбнулась Марина. — Нам пора. До свидания, Сережа.
Они ушли — маленькая женщина и ее маленький мужчина, крепко держась за руки. А Сергей еще долго стоял у фонтана, глядя им вслед.
Домой он вернулся в сумерках. Открыл дверь своим ключом и замер на пороге — в кухне горел свет. На плите что-то булькало, пахло борщом.
— Мама? — удивленно позвал он. — Ты как здесь?
— Решила вот проведать непутевого сына, — Вера Павловна выглянула из кухни. — Ты же сам не приедешь.
Она поставила на стол тарелку с дымящимся борщом, села напротив.
— Рассказывай.
— Что рассказывать? — буркнул Сергей, берясь за ложку.
— Все, — просто ответила мать. — Я же вижу — что-то случилось. По глазам вижу.
И он рассказал — про встречу в парке, про кораблики, про то, какой смышленый мальчишка этот Кирюша.
И про то, что все равно не может переступить через себя.
Вера Павловна долго молчала. Потом тихо спросила:
— А ты никогда не задумывался, почему мы с отцом так остро отреагировали на твои слова про чужих детей?
— Ну… — Сергей пожал плечами. — Вы же всегда были за справедливость. За добро там, за все хорошее.
— Не только поэтому, — мать вздохнула. — Присядь.
Что-то в ее голосе заставило его насторожиться.
— Михаил Степанович… — она запнулась. — Он не твой родной отец, сынок.
Сергей почувствовал, как у него звенит в ушах.
— Что?..
— Твой отец бросил нас, когда тебе был год, — торопливо продолжала Вера Павловна. — А с Мишей мы познакомились, когда тебе было полтора.
Он полюбил нас обоих — сразу и навсегда. Стал тебе отцом.
Мы не говорили тебе раньше, потому что…
Какая разница? Он же и есть твой папа, самый настоящий.
В голове у Сергея будто взорвалась б ом б а. Осколки воспоминаний замелькали перед глазами: отец учит его кататься на велосипеде, отец ведет в первый класс, отец приходит на выпускной.
Все эти годы — каждый день, каждый час — рядом был человек, для которого маленький Сережа тоже был «чужим ребенком».
— Почему вы не сказали раньше? — хрипло спросил он.
— А зачем? — мать пожала плечами. — Миша любил тебя как родного. Ты любил его. Мы были счастливы. Разве этого мало?
Сергей молчал, переваривая услышанное. В памяти всплыл сегодняшний день: солнечный фонтан, кораблики, доверчивая улыбка маленького мальчика.
— Я должен с ней поговорить, — вдруг сказал он, вскакивая. — Прямо сейчас!
— Сынок! — окликнула мать.
Но он уже выбегал из квартиры. В голове стучала только одна мысль: найти, успеть, все исправить.
Марина открыла не сразу. Стояла в дверях, кутаясь в домашний кардиган, смотрела настороженно.
— Сережа? Уже поздно…
— Я знаю! — выпалил он. — Знаю, что поздно. Во всех смыслах. Но можно войти? Мне очень нужно с тобой поговорить.
Она помедлила, потом молча отступила в сторону. В квартире было тихо — видимо, Кирюша уже спал.
— Я идиот, — с порога начал Сергей. — Слепой, самовлюбленный идиот.
Сегодня я узнал… В общем, человек, которого я всю жизнь считал отцом, на самом деле…
— Тише, — Марина прижала палец к губам. — Разбудишь.
Они прошли на кухню.
Сергей говорил долго — путано, сбивчиво, перескакивая с одного на другое.
О том, как прозрел. О том, каким был д..ом. О том, что понял — родным становятся не по крови, а по любви.
Марина слушала молча, крутила в руках чашку с остывшим чаем. Когда он наконец замолчал, спросила:
— И что теперь?
— Теперь? — он через стол взял ее за руку. — Теперь я прошу у тебя шанса. У вас обоих. Если ты… если вы позволите, я постараюсь стать для Кирюши хорошим другом. А потом, может быть…
— Другом? — она чуть улыбнулась.
— Нет, — он сжал ее пальцы. — Но начать хочу именно с этого. Правильно, с самого начала. Ты позволишь?
Марина молчала так долго, что у него заныло сердце.
Наконец она кивнула:
— Позволю. Но имей в виду — у нас с Кирюшей уговор: мы принимаем в семью только тех, кто умеет правильно пускать кораблики.
— Тогда мне срочно нужны дополнительные уроки, — серьезно сказал Сергей.
— Как думаешь, капитан согласится поучить меня завтра?
— Думаю, да, — Марина улыбнулась по-настоящему — впервые за этот вечер.
— Если ты придешь к нам завтра на блинчики. Часам к двенадцати.
— Мы с тобой обязательно поженимся