— Девочки, может, хватит? — устало произнесла Софья Павловна, переводя взгляд с одной дочери на другую. — Каждый раз одно и то же. Вы уже не дети, а все соревнуетесь.
— Мама, мы просто делимся успехами, — невинно улыбнулась Вера. — Разве плохо гордиться своим ребенком?
— Кира поступила в математическую школу! — торжествующе объявила Вера, поправляя безупречно уложенные волосы и старательно игнорируя испорченную скатерть. — Представляете, из трехсот претендентов взяли только пятнадцать!
Надежда дернулась, словно от удара током. Её пальцы, державшие уцелевший бокал с вином, побелели от напряжения.
В глазах мелькнуло что-то похожее на панику — на долю секунды, но Вера успела заметить. И торжествующе улыбнулась.
Они сидели в просторной столовой родительского дома, где каждый предмет дышал академической чопорностью.
Тяжелые портьеры, темная мебель красного дерева, стеллажи с книгами до потолка — все говорило о том, что здесь живут люди науки.
Профессор и его супруга, тоже профессор, создали этот островок интеллектуальной респектабельности много лет назад, когда их дочери еще играли в куклы.
— А наша Алина заняла первое место на городской олимпиаде по английскому, — парировала Надежда, быстро справившись с замешательством. — И её пригласили на стажировку в Лондон.
Теперь настала очередь Веры бледнеть. Она машинально одернула безупречно сидящий пиджак.
Их дочери, двоюродные сестры-погодки, сидели на другом конце стола и, казалось, не обращали внимания на перепалку матерей.
— Девочки, может, хватит? — устало произнесла Софья Павловна, переводя взгляд с одной дочери на другую. — Каждый раз одно и то же. Вы уже не дети, а все соревнуетесь.
— Мама, мы просто делимся успехами, — невинно улыбнулась Вера. — Разве плохо гордиться своим ребенком?
— Конечно, не плохо, — подхватила Надежда. — Особенно когда есть чем гордиться.
Они смотрели друг на друга через стол, как два дуэлянта. В воздухе почти искрило от напряжения. Михаил Андреевич попытался сменить тему:
— А как там ваши мужья? Что нового на работе?
Но было поздно. Маховик взаимных уколов уже раскрутился на полную мощность.
— Кстати, о работе, — протянула Вера. — Надюша, говорят, ты проиграла то громкое дело о разводе? Прости, если лезу не в свое дело, просто все газеты об этом трубят.
Надежда побагровела. Это дело действительно было громким провалом — известный бизнесмен увел у её клиентки почти все состояние. Пресса неделю полоскала подробности.
— Дать тебе пару уроков успешного ведения дел? — продолжала Вера.
— Вера! — одернула её мать.
Надежда поднялась из-за стола так резко, что столовые приборы жалобно звякнули.
— Пойдем, Алина, — процедила она сквозь зубы. — Нам пора.
— Мам, мы с Кирой хотели в кино сходить, — робко возразила дочь.
— Я сказала — домой!
Алина вздохнула, виновато глянула на кузину и поплелась к выходу. Хлопнула входная дверь. Вера откинулась на спинку стула с видом победительницы.
— Вера, ты перегнула палку, — покачал головой отец. — Зачем было напоминать ей об этом деле?
— А что такого? — фыркнула Вера. — Она сама виновата. Нечего было браться за заведомо проигрышное дело.
Кира вдруг с грохотом отодвинула стул.
— Мам, я пойду к себе, — сказала она и почти выбежала из столовой.
Вера нахмурилась — в последнее время дочь все чаще сбегала посреди семейных посиделок.
Вечером, лежа в своей роскошной спальне, Вера перебирала в памяти события дня. Что-то беспокоило её, какая-то смутная тревога не давала уснуть.
Она привычно анализировала ситуацию, как делала всегда, готовя редакторскую колонку.
Надежда. Вечная соперница, вечный раздражитель. Младшая сестра, которая с детства дышала ей в затылок, пытаясь обогнать, быть лучше, успешнее.
Их родители, сами того не желая, все время подливали масла в огонь.
— Вера уже читает, а ты, Наденька, когда научишься? — всплыл в памяти мамин голос.
— Надя первая в классе по математике, бери с неё пример, Верочка!
И так всю жизнь — словно на качелях. Одна взлетает, другая падает. Потом наоборот. Бесконечное соревнование, от которого обе давно устали, но не могли остановиться.
Телефон на прикроватной тумбочке тихо звякнул. Сообщение от Киры:
«Мам, я у Алины. Можно останусь у неё ночевать?»
Вера нахмурилась. Когда они успели договориться? И почему дочь не предупредила?
«Нет, — быстро набрала она ответ. — Тебе нужно выспаться».
«Ну мам! Пожалуйста!».
Вера заколебалась. С одной стороны, отпускать дочь к сестре после сегодняшней перепалки не хотелось. С другой — девочки и правда ладили.
«Ладно, — написала она наконец. — Но чтобы утром была дома!»
Она не знала, что в этот момент Кира вовсе не сидела у Алины. Её дочь, надев лучшее платье и короткую кожаную куртку, спешила на встречу к Максиму, с которым познакомилась месяц назад. А Алина просто прикрывала кузину.
Утро началось со звонка. Вера с трудом разлепила глаза и нашарила телефон.
— Алло?
— Вера! — В истеричном голосе Надежды звенела паника. — Алина не ночевала дома! Где Кира?
— Что? — Вера резко села в постели. — Кира написала, что у вас останется.
— А мне Алина сказала, что осталась у тебя! — всхлипнула Надежда. — Их телефоны отключены!
Вера вскочила, путаясь в шелковом халате, метнулась к шкафу.
— Так, спокойно, — проговорила она, пытаясь унять дрожь в руках. — Давай думать. Куда они могли пойти?
— Я уже обзвонила всех подруг — никто ничего не знает! — голос Надежды срывался на визг. — Господи, что же делать? В полицию звонить?
— Погоди, — Вера лихорадочно одевалась, зажав телефон плечом. — Сначала проверим все места, где они могут быть.
Она бросила трубку и принялась набирать номер дочери. Длинные гудки, автоответчик. Снова и снова.
«Господи, только бы с ними все было в порядке!» — мысленно молила она, сбегая по лестнице.
В голове проносились жуткие картины одна страшнее другой. Почему она не проверила? Почему поверила на слово?
Надежда уже ждала у подъезда — бледная, с красными от слез глазами, в наспех накинутом пальто.
— Я все думаю — может, это из-за нас? — прошептала она, глядя на сестру. — Мы вчера так ругались…
Вера только рукой махнула — некогда сейчас выяснять причины.
— Давай по списку, — деловито начала она, доставая блокнот. — Их любимые кафе, кинотеатры, торговые центры. Где еще?
И тут Надежда вдруг побелела еще больше.
— Вера, — едва слышно произнесла она. — А ты знаешь, с кем встречается твоя дочь?
Вера вцепилась в руку сестры:
— О чем ты говоришь? Кира ни с кем не встречается.
— А вот и встречается, — Надежда нервно поправила воротник пальто. — Алина как-то проговорилась. Какой-то Максим из Заречного района.
Заречный район. Вера похолодела. Тот самый, о котором её журнал писал серию разгромных статей — бывшие заводские общежития, криминальные сводки, подростковые банды.
— Не может быть, — прошептала она. — Моя дочь… Там?
— Алина сказала, что этот мальчик постоянно ошивается возле торгового центра «Космос».
«Космос» — обшарпанная бетонная коробка на окраине города. Вера никогда не пускала туда дочь.
— Едем туда! — она уже махала проезжающему такси. — Быстрее!
В машине сестры молчали. Каждая думала о своем, но мысли их наверняка крутились вокруг одного: как они довели детей до вранья? Почему не заметили? Не уберегли?
«Космос» встретил их гулкой пустотой. В девять утра большинство магазинов еще не работало. У входа маялась парочка охранников.
— Девчонок не видели? — Надежда показала фотографию в телефоне. — Вот эти, могли вчера вечером здесь быть.
Один из охранников прищурился:
— А, эти. Были. С Максом тусовались.
— С каким Максом? — Вера схватила его за рукав. — Где они сейчас?
— Да кто ж их знает, — пожал плечами охранник. — Вроде на речку собирались, в старый пляжный клуб.
Старый пляжный клуб. Заброшенное здание на берегу, прибежище местной шпаны.
— Надя, звони в полицию, — решительно скомандовала она. — А я позвоню Игорю.
Игорь — её муж — примчался через пятнадцать минут. Следом подъехала патрульная машина.
Вера металась по берегу, вглядываясь в заросли.
— Там! — вдруг крикнул один из полицейских, указывая в сторону лесной дороги.
Вера всмотрелась: метрах в трехстах, у поворота, виднелась небольшая группа людей, толкающих машину. Сердце ёкнуло — она узнала светлую куртку Киры.
Они бежали по размытой дороге, увязая в весенней грязи. Надежда, споткнувшись, чуть не упала, но Вера подхватила сестру под руку.
Сейчас, в этот момент, они были единым целым — две матери, бегущие к своим детям.
— Мам? — Кира обернулась на звук. — Ой…
Она стояла перепачканная в глине, мокрая от росы, но живая и невредимая.
Рядом, виновато улыбаясь, переминалась с ноги на ногу Алина. А чуть поодаль застыли двое парней — один высокий, видимо, тот самый Максим, второй пониже, коренастый.
— Мы просто… — начала было Кира.
— Машина застряла, — торопливо подхватила Алина. — Колесо соскользнуло в кювет. Мы пытались выбраться, но только глубже увязли.
— Телефоны разрядились, — добавила Кира. — Мы решили дождаться утра, чтоб видно было.
Вера молча обняла дочь, прижала к себе. Надежда рядом точно так же стискивала в объятиях Алину.
Обе девочки пахли сыростью, дымом костра и чем-то неуловимо юным, беззаботным — запахом той самой свободы, о которой они сами когда-то мечтали в их возрасте.
Дома, после того как девочки отправились спать, вымотанные происшествием, сестры сидели на кухне.
— Знаешь, — медленно проговорила Надежда, — может, хватит?
— Чего хватит?
— Вот этого всего. Соревнований. Кто лучше.
Вера подняла глаза на сестру. В памяти вдруг всплыло: вот они, совсем маленькие, играют в куклы. Вот делятся конфетами. Вот защищают друг друга от соседских мальчишек.
— Помнишь, — тихо сказала она, — как ты сломала мамину любимую вазу? А я взяла вину на себя.
— А ты помнишь, как я прикрывала тебя перед папой, когда ты на свидания бегала?
Они посмотрели друг на друга — и вдруг расплакались. Плакали долго, навзрыд, как в детстве. Выплакивали всю горечь, все обиды, все нелепое соперничество прошедших лет.
А за окном занимался рассвет — чистый, ясный, обещающий новый день и новую жизнь. Жизнь, в которой не будет места глупому соперничеству. Только любви, поддержке и пониманию. Потому что семья — это не кто лучше или успешнее.
Семья — это когда вместе. И пусть они поняли это через такое испытание — главное, что поняли.
Звонок от любовницы