— А где папа? – спросила Маринка.
— А папа с тетей Леной стирает в ванной белье! – ответил мальчик и добавил, обращаясь к брату, у которого была в руке одна карта – больше не удержать: — Я пошел – крой!
— А я Вашего Славика в карты научила играть! – радостно сообщила баба Полина.
— Зачем? – удивилась уставшая Маринка, вернувшаяся с работы: Славке недавно исполнилось шесть.
— Ну, как? Придет в гости, а там сядут играть в карты! – объяснила бабушка. — И он составит всем компанию! Для общества, как говорится!
Ее можно было понять: она была воспитана при глубоком социализме, где игра в карты и домино считалась отличным времяпрепровождением.
Да и дело происходило не сейчас, а в середине прошлого «застойного» века. Поэтому, даешь подкидного и переводного!
Баба Полина приходила нянчиться с правнуком: годовалым Лешенькой. Тут же крутился и Славка, который ненавидел детский сад.
Мальчик был вполне самостоятельным – ключ на шее и обед в термосе: раньше это считалось нормой. Это сейчас до сорока от груди отлучить не могут.
Да и двор был сравнительно неплохим – уютным, окруженным с четырех сторон корпусами. Там был даже теннисный стол и вполне сносная детская площадка с песочницей и качелями.
А еще в одном из корпусов располагался магазин «Свет». Где, наряду с люстрами и бра, почему-то, продавалась мебель.
А мебель – товар тяжелый. И разгрузка этого товара вызывала отнюдь не положительные эмоции.
Поэтому дети часто приносили домой новые слова на разные буквы алфавита: и на Б, и на П, и на С: мама, а что такое …?
Это так и называлось: «светоотражающие» слова.
Но все это были небольшие, так сказать, минусы с огромным плюсом: за ребенка, выпущенного во двор, можно было не бояться – грузчики даже за ними приглядывали!
Марина вышла замуж первой: влюбилась за одногруппника и забеременела. Позже сына взяла на пятидневку свекровь, работающая в яслях: так удалось девушке, все-таки, закончить медицинский ВУЗ.
После чего оба супруга стали работать участковыми терапевтами – тогда еще было распределение.
Хорошенькая Ленка вышла замуж только в двадцать пять: по тогдашним меркам это было поздно.
Сестры были совершенно не похожи друг на друга: быстрая худенькая черноволосая Маринка была полной противоположностью медлительной, полной и светленькой Ленке.
Но обе сестры были очень привлекательными: черное и белое – не только контраст, но и две половинки целого.
При взгляде на них возникали естественные вопросы об отце: а он точно у вас один?
— Не точно! – огрызались сестры, жившие межу собой очень дружно.
Папа давно умер. А у мамы уже была давно другая семья: она жила отдельно, оставив квартиру выросшим дочкам. И у очень ловко уходила от ответа: дескать, зачем вам это надо? Конечно, отец у вас адын! Савсэм адын!
До двадцати четырех Ленка вертела мужчинами, как хотела: душа ее пока спала, хотя влюбленности были – не без этого.
С будущим мужем она познакомилась через пару лет после окончания школы на вечеринке у одноклассника: он оказался другом и соседом однокашника Сашки Семочкина.
И Ленка даже согласилась с Петром встретиться. Но вернулась очень разочарованная.
— Знаешь, какой он оказался приземленный! – с негодованием рассказывала хорошенькая Ленка. –Ты даже представить не можешь, что он у меня спросил.
— Что? – с замиранием сердца поинтересовалась Марина: наверное, что-то очень предосудительное – иначе Ленка бы так не возмущалась.
— Представь себе – надела ли я теплые штаны! Вот ужас-то! – брезгливо произнесла сестра и поморщилась от воспоминаний: — Фу, какая проза!
Да, кавалер, который был старше девушки на три года и которому она очень понравилась, банально проявил о ней заботу и поинтересовался, надела ли она теплые панталоны. Ведь тогда все носили панталоны с начесом. А на улице температура снизилась за нулевую отметку.
И, в принципе, в его словах ничего предосудительного не было – чистая забота о здоровье глупой стрекозы Ленки. Но молодость часто бывает категорична. Поэтому, чуткий Петька был отвергнут вместе со штанами.
И появился в жизни девушки только спустя долгих семь лет. К тому времени наковырявшаяся в поклонниках девушка, все еще, оставалась одна: они с семьей сестры жили все в той же двушке.
И вдруг оказалось, что женихи как-то рассосались, что ли. Это обнаружилось после Нового года –Ленка неожиданно осталась дома встречать праздник с семьей сестры: ее никто никуда не пригласил.
А потом Маринка неожиданно нашла у нее в одеяле иголку. А это означало, что кто-то сделал на сестру отворот, приворот или чего похлеще!
Подружек у Ленки было много, и они часто оставались ночевать. Квартира была расположена рядом с метро и оттуда было удобно ездить сначала на учебу, а потом и на работу. Чем, собственно, все и пользовались.
Иголка была благополучно вытащена, и тут Ленка сразу же случайно встретила Петьку: это был, конечно же, знак. И отказываться от судьбы было нельзя!
И уже слова о теплых штанах – а он опять поинтересовался! – были восприняты совершенно по-другому: какой же он заботливый, представляешь? И Ленка согласилась выйти за Петра, ставшего, к тому времени, уже кандидатом математических наук, замуж.
Жених сразу же переехал в двушку, обозначив свое появление покупкой нового эмалированного чайника и дивана.
— Но у нас же уже есть один чайник! – удивилась Мариша. – Зачем еще?
— Это – ваш! – объяснил математик. – А это будет наш!
И между сестрами впервые возникло небольшое недоразумение: Петькин чайник оказался гораздо лучше и стоил дороже…
И родители у него оказались богатыми буратинами, не то, что у Маришиного мужа, го.лытьбы: так называла его за глаза мама.
И, в перспективе, решено было разменять двушку с доплатой: без доплаты получить две однушки было не реально. Этому опять пообещали поспособствовать мама-папа Петьки.
Время шло, и в семье появился Лешка. Ленка уже вышла на работу: нянчиться с дитем смекалистый математик «припахал» свою бабушку – бабу Полину.
Одним днем Марина вернулась домой раньше обычного: у нее поднялась температура — наверное, Ванька заразил. Или больные.
И ее вызовы – или вызовки, как мерзко называла их одна из диспетчеров — были переданы коллеге. А Вы выздоравливайте побыстрее, Марина Сергеевна!
Окна квартиры были темными: наверное, спят!
Дома тоже был лазарет: там находилась взявшая позавчера больничный с Лешкой Ленка и заболевший вчера Иван, у которого поднялась небольшая температура. Ну а Славка всегда был дома.
Маринка осторожно, чтобы не разбудить родню, открыла своим ключом дверь и насторожилась: откуда-то доносились странные звуки! Господи, только бы ничего с детьми не случилось!
Не раздевшись, женщина заглянула в комнату: в свете угасающего дня на ковре сидели шестилетний Славка и годовалый, пускающий слюни, Лешка. У обоих в руках были карты: Славка учил брата играть в подкидного «для общества»…
— А где папа? – спросила Маринка.
— А папа с тетей Леной стирает в ванной белье! – ответил мальчик и добавил, обращаясь к брату, у которого была в руке одна карта – больше не удержать: — Я пошел – крой!
Да, плоды бабы Полины дали всходы…
— И давно они стирают? – с замиранием сердца спросила Марина.
— Большая стрелка была на шести, а сейчас она на девяти! – ответил умный Славка.
«Пятнадцать минут! – подумала Марина. А со мной он «стирает» гораздо меньше».
Ей стало реально плохо: так вот почему она не хочет разъезжаться, …чь! Сестра, действительно, находила странные причины для отказа от переезда, выдвигая смешные аргументы: то дверь ей не понравилась, то от метро далеко. А оно вон как оказалось!
Интересно, Петька – в курсе? Да нет, конечно! Если бы был в курсе, родители бы быстро навешали сношеньке люлей. А тут даже доплатить за жилье собираются – точно, не в курсе!
Не снявшая пальто Мариша встала у ванной и стала ждать «окончания стирки». Вскоре из ванной вышли красные Ванька с Ленкой, и оба при.балдели:
— У тебя же вызовы, ты как здесь оказалась?
— Пришла помочь в стирке – вдруг не справитесь! – ответила Марина. – Ну, что – отжали вы по полной, судя по скорости и оборотам! Можно, уже, наверное, вешать!
— Это не то, что ты думаешь! – сказал муж. Да и что он мог сказать?
— Хорошо! – согласилась жена. – Покажи тогда белье, которое стирали – может, удастся выкрутиться!
Давай, мужик – придумай что-нибудь толковое! Что у тебя, например, поднялась высокая температура и начался бред! А Ленка охлаждала тебя в ванной компрессами!
Неужели у вас нет вариантов, предусмотренных на случай прокола, Штирлиц и Кэт? Как же вы так недальновидно-то!
Муж и сестра тупо молчали: вариантов у них не было. Ведь до этого все складывалось просто прекрасно…
— Уходите оба! – сказала Марина. Ленка тут же забрала Лешку с накрепко зажатой в руке единственной картой и убежала к себе.
А Ванька, предварительно отослав сына гулять – было еще светло – попытался вызвать жену на разговор: дескать, бес попутал, дорогая! Но люблю-то я одну тебя! А она сама пришла!
Фильм про бриллиантовую руку уже давно вышел в прокат и все цитаты давно разошлись в народ.
Но заледеневшая жена не реагировала на «сладкие речи»: ей, оказывается, наставили рога. И, скорее, всего, не наставили, а хронически наставляли.
Позже оказалось, что папа с тетей Леной «стирали» часто: какие оказались аккуратные, …очи…
В результате тяжелобольной муж с температурой 37 и 1 был выставлен за дверь. А все контакты с сестрой были сведены до минимума.
Петьке Марина решила ничего не говорить. Ведь если скажешь ему об измене, он разведется с Ленкой. И тогда они с ненавистной сестрой окажутся запертыми в родительской двушке до лучших времен.
А когда они наступят, эти лучшие времена, неизвестно.
А тут Ленка сразу согласилась на первый попавшийся вариант: две однушки с доплатой!
И, в результате, подавшая на развод Марина оказалась в крохотной хрущевке с кухней четыре квадрата и «гованной» — так назывался в народе совмещенный санузел.
Но это было свое жилье: как говорится, плохонький, да свой!
А «выписанный» муж вынужден был вернуться к родителям. Хотя цеплялся зубами и руками и пытался воззвать к совести бывшей уже жены. Но их развели.
Одним днем Марина, работавшая уже в другой поликлинике, вернулась с работы. Дома было тихо – Славка играл.
Он, вообще, был очень самодостаточным, ее Славка. И прекрасно проводил время в одиночестве, хотя и скучал по двоюродному брату.
Вот и сейчас он сидел на паласе. Перед сыном, прислоненный к ножкам стула, располагался большой плюшевый медведь. Перед которым лежали веером разложенные карты: сын учил своего плюшевого друга играть в карты «для общества»…
И Марина услышала, как Славка ласково произнес: Мишенька, п***а, что же ты с козырей-то зашел?
Привет тебе, баба Полина! И добрым «светоотражающим» грузчикам из мебельного тоже! Вы там не икаете? А то мы соскучились…
– Либо рядом с моим сыном будет лучшая, либо он холостым останется, — уверенно говорила женщина