— А что же тебя там не покормили, в зоопарке-то? – заорала пришедшая в себя Оля. – Там тебе самое место, … ты безрогий!
Все развивалось по классическому сценарию – на телефон мужа поступило СМС: «Сенька просится в зоопарк – сводишь в выходной?»
И у жены Оли, случайно его прочитавшей, возникла куча вопросов. Ху из Сенька? И куда его нужно вести в воскресенье?
Нет, вот тут, как раз, были варианты! Потому что Сенька в семье был: свекра девушки звали Семеном Ильичем…
Но чтобы шестидесятилетний Ильич стал проситься в зоопарк? С какого такого перепуга?
— «Может, сбрендил? – подумала хорошенькая Олечка. – Или осложнение какое после перенесенного ОРВИ – раз и повредился!»
Жизнь-то нынче какая: бури магнитные задавили, всеобщее потепление и затмения «непереводно» идут – поневоле сбрендишь!
Но папа Сема, которому сноха, на всякий случай, позвонила вроде бы насчет покупки лекарств, был в адеквате. И на вопрос о выходных сказал, что они с женой, Олькиной свекровью, собираются на дачу.
«Значит, не он! – догадалась девушка. — Тогда кто?»
Как-то муж обмолвился, что хочет назвать своего сына Сенькой – в честь любимого папочки. А что, если…
Но муж Митя ни в чем предосудительном и связях, порочащих его, замечен не был. Замечен не был, но какой-то Сенька же существовал!
И тогда Олька схитрила и сделала вид, что поверила словам мужа об аврале в воскресенье: «Нужно будет поработать, милая! Жаль, конечно, но что поделаешь!»
И не стала афишировать, и, тем более, выяснять, что в курсе относительно СМС: отвертится – потому что шибко умный!
А сама «сбросила» дочку на маму и, прямым ходом, попилила в зоопарк. А там схоронилась за большим деревом рядом со входом и стала ждать — точно не проскочат!
И они не проскочили: рядом с мужем был мальчик – ровесник их семилетней Юльки.
«Может, племяш?» — подумала девушка. Но никаких племянников у мужа сроду не водилось – только племянницы.
Да и зачем врать про работу в выходной, если это племяш? Взял бы тогда за компанию и Юльку!
Месть нужно подавать холодной. Поэтому Оля не стала устраивать хай прямо в зоопарке, а сделала фото и поехала домой, по дороге обдумывая, как бы половчее все провернуть.
Уставший Митька появился к ужину:
— Уф, наконец-то я дома! Начальник просто замучил придирками, дорогая!
Изумленная Оля – вот артист! — поцеловала его в прихожей, чтобы, заодно, и обнюхать.
Но чужими духами от мужа не пахло, следов помады тоже не было – шифруется, …, не иначе!
И в лоб спросила:
— А с кем это ты был сегодня в зоопарке? Тебя видела Маринка!
Маринка была лучшей Олиной подругой: это была небольшая ложь во спасение.
Митя немного помолчал и сказал:
— В каком зоопарке? Обозналась твоя Маринка! Ну, что у нас на ужин?
— Не ври мне! – закричала не сдержавшаяся жена. И ткнула в лицо мужа телефоном: — А это что? Скажешь, что это – не ты, ударник коммунистического труда?
Как же ты одновременно ухитрился перевыполнять план и гулять в зоопарке, а? Может, объяснишь!
Муж немного помолчал, а потом сказал:
— Ну, раз ты все знаешь, да – у меня есть вторая семья.
Это было произнесено обычным тоном, как само собой разумеющееся. И эта обыденность подействовала на Олю сильнее любого крика.
Действительно, чтобы тебя услышали, нужно говорить тихо – как один наш любимый всеми руководитель…
Девушка застыла, хотя такой вариант ей тоже не исключался. Но она представляла себе все немного иначе: он, провинившийся, признается в нечаянном грехе.
А потом ползает перед ней на коленях, размазывая слезы и слюни и вымаливая прощение. Дескать, бес попутал, зайка моя! Но больше – ни-ни!
И тогда она развернется…
Но перед ней стоял совершенно спокойный Митька и, как бы, ждал, что будет дальше: будь или не будь — делай же что-нибудь! А она находилась в ступоре.
И тут муж сказал:
— Давай поужинаем и спокойно поговорим.
— А что же тебя там не покормили, в зоопарке-то? – заорала пришедшая в себя Оля. – Там тебе самое место, …л ты безрогий!
В принципе, так бы поступила на ее месте любая: где-то шлялся весь день, а жрать пришел к ней?
— Как хочешь! – ровным тоном сказал Митька и пошел собирать вещи…
А потом ушел, на прощанье сказав:
— Остальное заберу позже, на развод подам сам.
И у него в лице ничего не дрогнуло: ни одной жилочки! А они уже должны были отметить девятую годовщину их свадьбы: даже кафе было заказано.
И жизнь Оли разделилась на «до и после».
Девочке сказали, что папа уехал в длительную командировку. Олина мама тоже при.бал.дела:
— Какая вторая семья? Ты не шутишь? У вас же – любовь!
— Кака така любовь, мама? — устало спросила заплаканная дочь. Они уложили Юльку и сидели на кухне.
— Но ты же, вроде, говорила, — начала мама.
— Вот именно, что вроде! – ответила Оля. – Я тоже так раньше думала. Но когда любят, не уходят.
— Может, еще передумает и вернется? – неуверенным тоном предположила мама, не представляющая, как утешить дочь.
Все это оказалось неожиданным ударом под дых: зятя она очень любила!
Но Митька не вернулся – их развели.
Развод оказался совершенно неожиданным для друзей – во, Митька учудил! А его папа с мамой, оказывается, все знали…
После развода «любящий» муж и папа вычеркнул первую жену и дочь из жизни, как будто их и не было! Даже алименты не платил!
Нет, сначала он переводил какие-то смехотворные суммы, прибегнув к некоторым махинациям на работе: что – съела? Будешь знать, как открывать свой пога..ный рот!
Что это было и откуда появилась такая ненависть к ней и ребенку, сказать трудно.
И Оля предприняла кое-какие действия по этому поводу и отказалась от алиментов: она очень хорошо зарабатывала в «крутой» аптеке и решила – пусть подавится! Все равно от него пользы, как от … молока.
Им же лучше – не придется помогать ему в старости. А то припрется и будет требовать подать ему стакан — хорошо, если с водой…
Бывшая свекровь поначалу звонила Ольке – та раньше бесплатно доставала им некоторые дорогие лекарства.
Мама даже пыталась «дружить», рассказывая новости о свалившемся на ее сыночка счастье в новой семье.
Но пришедшая в себя невестка доходчивыми словами объяснила свекрови, чтобы она шла. И не просто шла, а по известному адресу вместе с остальными.
И свекровь со свекром тоже испарились из их жизни и даже не пытались увидеться с внучкой: у них же был Сенечка…
От общих знакомых иногда доходили вести о Мите: девушка узнала, что у того родилась дочка.
— Ну, что – совет вам да любовь! – равнодушно произнесла Оля, услышавшая новость: у нее уже все отболело.
К тому же, она тоже повторно вышла замуж и тоже была беременна вторым…
Когда Юльке исполнилось восемнадцать, она захотела познакомиться со своим единокровным братиком и сестрой. И, конечно же, увидеть папочку, о котором у девушки остались хорошие детские воспоминания.
Мама Оля этой затее не препятствовала, хотя, считала, что ничем хорошим это не кончится. Но, чтобы ребенок понял, что такое огонь, нужно дать ему возможность обжечься.
Поэтому, конечно, встречайся, доча! Он, наверное, уж заждался!
И одним воскресным утром Юля с подарками для родни – ее субсидировали мама с добрым отчимом — выдвинулась на такси по узнанному предварительно адресу.
Дверь открыл постаревший папочка. И, узнав дочку, с места в карьер, зло произнес:
— Зачем приперлась? Никак с мамашкой не успокоитесь?
Совершенно обал..девшая Юлька стояла с двумя полными мешками на пороге: ну как же так, папа? Я же – со всей душой! И, ведь, ничего у тебя не прошу!
— Ничего тебе тут не отломится – даже не пытайся! – продолжил отец. – И матери своей это передай!
Ошеломленная Юля молча поставила через порог пакеты с подарками – он даже не предложил ей войти! — и ушла: с папой было покончено окончательно.
Да, так думали все. И он – в первую очередь!
А вот и фигушки вам: когда дочь уже была беременна и Оля ждала внука, «блудный попугай» объявился.
Им позвонила рыдающая свекровь Лера Петровна: оказывается, Митенька опасно болен!
— Болен – пусть лечится! – равнодушно произнесла Оля.
Правильно? Правильно! Как там, в детском стишке-то говорится: для больного человека нужен врач, нужна аптека! Поэтому, ведите своего великовозрастного сына к врачу, мамо!
— Водила! – сообщила свекруха. – Терминальная стадия – даже оперировать не стали!
— А я – что, его соперирую, что ли? – удивилась Оля.
— Ты же – медработник: старший провизор! – рыдала бывшая свекровь в трубку. – Сделай что-нибудь!
— Что? Достану вам по блату быстродействующего я..ду, чтобы вы все не мучились? – вырвалось у бывшей невестки. – При чем здесь это? Он от меня давно ушел к другой женщине, если Вы забыли!
— Но она не хочет за ним ухаживать, а ты всегда была чуткой девочкой! – давила Валерия.
— Вы тоже когда-то были бабушкой, и что с того? – не сдавалась Ольга. — Мы обе изменились, у каждого – своя жизнь, и Вы обращаетесь не по адресу.
— Значит, ты так легко можешь бросить человека в беде? – не унималась свекровь.
— Могу! – ответила невестка. – Он же меня бросил! Почему я не могу с ним поступить так же? К тому же, он не согласится, так как всех нас послал!
И подумала: Или, скорее всего, не соглашусь я!
— Но это же жестоко! Он, что – должен уми.рать под забором? — настаивала Митина мама.
— Почему сразу под забором? Возьмите его к себе в двушку и ухаживайте на здоровье! — предложила Оля.
— Я не могу: У Сенечки – гипертония! – выдвинула свекровь, на ее взгляд, резонную причину для отказа.
— И что? Сенечка с гипертонией – в одной комнате, Вы с Митькой – в другой: места – завались! – сказала бывшая невестка. — Хоть хоровод води!
Если этот вариант не устраивает, пусть внуки от второй жены ухаживают: Сенька-то — ровесник Юльки – уже большой мальчик!
После небольшого молчания, женщина произнесла:
— А у них – своя жизнь!
— Правильно! – похвалила бывшая невестка и добавила: У них – своя, а у меня – своя! Чао!
После чего отключилась и заблокировала номер мамы бывшего мужа.
Жестоко? Да. Справедливо? Тоже да.
И пришлось маме брать сына к себе, потому что вторая жена наотрез отказалась это делать: зачем мне умирающий в доме?
Это же какая негативная энергетика! Потом дом чистить замучаешься! И почему я должна это делать?
Подобная штуковина произошла и с одним народным артистом по имени Альберт – вы его хорошо знаете: тот тоже ушел после выписки из больницы к первой жене и прожил там до самой кончины.
Нет, не стоит думать, что первая жена стала жертвовать собой – выносить горшки и варить бульоны. Она оставила мужа на взрослого сына и уехала: предательство не прощают!
Но, хотя бы, не выгнала. И он там прожил до самой см..ерти: что-то около двух недель, кажется.
А вторая жена, отказавшаяся принять уми.рающего мужа, была подвергнута резкой критике, порицанию и остракизму.
И расплачивается за свой поступок до сих пор язвительными высказываниями от общественности и труппы театра, где служил артист.
Оказывается, такое – не редкость: высосать и выплюнуть! Естественно, все после см..ерти Дмитрия получила его вторая жена и дети от этого брака.
Ум..ер бывший муж на руках у мамы, что было вполне предсказуемо.
На отпевании и кладбище была только Оля – беременной Юльке там делать было нечего.
А она вскоре родила сына: вот такая произошла история. И грустная, и счастливая одновременно. Как и все в нашей быстротечной жизни…
Знаешь, я сначала думала — это просто ты так шутишь. А теперь понимаю, ты злая, — прошептала невестка