— Вы обязаны меня содержать! Я для вас старалась!

Я проснулась от звука звонка в дверь. Часы показывали семь утра, и я с трудом разлепила глаза.

Мы с мужем, Сашей, вчера допоздна обсуждали покупку машины, и я надеялась выспаться. Но звонок был настойчивым.

Я накинула халат, прошлёпала к двери и открыла её. На пороге стояла моя свекровь, Елена Викторовна, с огромным чемоданом и пакетом в руках.

— Доброе утро, Катюша! — бодро сказала она, протискиваясь в коридор. — Я приехала! Буду у вас жить, пока ремонт в моей квартире не закончится!

Я замерла, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Елена Викторовна всегда появлялась без предупреждения, но чтобы вот так, с чемоданом? Это было слишком.

— Елена Викторовна, вы серьёзно? — я старалась говорить спокойно. — Почему вы не предупредили?

— Ой, Катюша, да что ты начинаешь? — свекровь хмыкнула, ставя чемодан посреди коридора. — Ремонт у меня, жить негде, а вы тут вдвоём в трёхкомнатной квартире! Я не помешаю, я скромно! Ты уж не обижайся на меня.

— Помешаете! — я почувствовала, как голос дрожит. — У нас свои планы, своя жизнь! Вы не можете просто так приезжать и жить здесь!

Саша вышел из спальни, потирая глаза.

— Мам, ты что? — он посмотрел на чемодан. — Мы же договаривались, что ты предупредишь!

— Сынок а как же? Лучше молчи! — свекровь махнула рукой. — Не на улице же мне жить!

Я посмотрела на Сашу, надеясь, что он меня поддержит, но он лишь вздохнул.

К обеду Елена Викторовна уже хозяйничала на моей кухне. Она вытащила мои новые кастрюли и начала варить борщ, который я терпеть не могла из-за запаха свёклы.

Мои специи она убрала в дальний шкаф, а на их месте поставила банки с солёными огурцами, которые привезла из своей квартиры.

Мой блендер оказался в коробке, а на его месте красовалась её старая мясорубка.

— Елена Викторовна, что вы делаете? — я ворвалась в кухню. — Это моя кухня! И мои кастрюли! Верните как было.

— Ой, Катюша, да что ты начинаешь? — свекровь хмыкнула, помешивая борщ. — Твои кастрюли красивые, да не качественные, а мои — надёжные! И блендер твой — ерунда, а мясорубка — польза. Мужику мясо надо готовить. Сама должна понимать. А ты все свои супы-пюрешки. Я для вас же стараюсь!

— Я не ем борщ! — крикнула я. — И Саша его не ест!

— Ну все, молчи! — свекровь фыркнула. — Никакого уважения к старшим!

Я посмотрела на Сашу, который вошёл в кухню, но он опять молчал.

— Саша, скажи ей! — я с надеждой взглянула на мужа. — Твоя мать превращает наш дом в свою деревню!

— Мам, может, правда не надо? — пробормотал он. — Катя права, это наш дом.

— А Катя твоя всегда была не подарок! Другая радовалась бы помощи. А твоя нос воротит. Грубо это! — свекровь отмахнулась.

На следующий день Елена Викторовна решила «прибраться». Я вернулась с работы и замерла: мои цветы в горшках, которые я берегла годами, были выдернуты с корнем.

Вместо них в горшках торчали луковицы, которые она привезла из деревни. Мой любимый плед оказался в стирке, а на диване лежало её старое одеяло, пахнущее нафталином.

— Елена Викторовна, где мои цветы?! — я ворвалась в гостиную. — И мой плед?!

— Ой, Катюша, я порядок навела! — свекровь улыбнулась. — Цветы — ерунда, а лук — польза! И плед твой пыльный, я его постирала!

— Это моя квартира! — крикнула я. — Убирайте всё сейчас же!

Но свекровь лишь отвернулась и ушла в кухню. Я посмотрела на Сашу, который молчал, как всегда.

— Саша, сделай что-нибудь! — сказала я. — Скажи хоть слово!

— Катя, я поговорю с ней, — пробормотал он, но я видела, что он не хочет ссориться с матерью.

К вечеру Елена Викторовна решила «помочь» с ужином. Она вытащила мои запасы и начала готовить холодец, запах которого я ненавидела.

Мои новые тарелки были завалены её соленьями, а на полу валялись крошки. Я ворвалась в кухню.

— Елена Викторовна, что это за вонь? — крикнула я.

— Ой, Катюша, это холодец! — свекровь улыбнулась. — Деревенский, сытный! А продукты твои — ерунда, химия одна!

— Я не ем холодец! — крикнула я. — Уберите всё сейчас же!

Свекровь фыркнула и ушла, оставив кухню в беспорядке. Я схватила телефон и набрала Сашу, который ушёл в магазин.

— Саша, твоя мама опять творит кошмар! — крикнула я. — Приезжай и забери её!

Когда Саша вернулся, свекровь уже собирала вещи. Но перед уходом она оставила «сюрприз»: заморозила холодец в моей морозилке, заняв весь отсек. А на плите я нашла подгоревшую кастрюлю, которую она «забыла» выключить.

— Хватит! — я сорвалась. — Елена Викторовна, уезжайте! И заберите свой холодец!

Она уехала, бурча, что я «неблагодарная». Саша смотрел на меня, и я видела в его глазах вину.

— Катя, я должен был её остановить, — сказал он. — Прости.

Я молчала, чувствуя, как усталость накатывает волной. Мы отмыли кухню, выбросили холодец и вернули на место плед. Но я знала: Елена Викторовна вернётся. Она всегда возвращалась.

На следующий день я сидела на кухне, когда услышала звонок в дверь. Елена Викторовна вернулась с новой партией банок и огромным мешком картошки. Она вошла, как ни в чём не бывало, и начала раскладывать свои вещи.

— Елена Викторовна, что вы делаете? — я ворвалась в гостиную. — Вы уехали вчера!

— Ой, Катюша, да что ты начинаешь? — свекровь хмыкнула. — Я тут подумала, что вам всё-таки нужна моя помощь! Я для вас стараюсь!

— Мы не просили вас возвращаться! — крикнула я. — Это наш дом!

Я посмотрела на Сашу, который опять молчал. Моя ярость достигла предела.

— Саша, или ты её остановишь, или я ухожу, — холодно сказала я.

Саша побледнел, но кивнул. Он подошёл к матери и тихо сказал:

— Мам, хватит. Это наш дом. Уезжай, пожалуйста.

Свекровь фыркнула, схватила сумки и уехала, бурча, что мы «неблагодарные». Я знала: она ещё попытается вернуться. Но я была готова.

Через два дня она объявилась снова — с новым требованием. Она вошла в нашу квартиру, как ни в чём не бывало.

— Елена Викторовна, Вы же уехали!

— Ой, Катюша, я тут подумала, — свекровь улыбнулась. — Вы с Сашей зарабатываете, а я на пенсии. Вы обязаны меня содержать! Платите мне алименты!

— Содержать?! — я чуть не задохнулась от возмущения. — Мы вам ничего не должны! Уезжайте!